До следующего раза (сборник) - Виталий Бабенко

— А так — лучше? Так — ты нас не подверг? Ну где Алик? Где? Где? Может, его уже нет в живых… — И тут Маша начинала плакать, уткнув лицо в ладони.

— Не смей! Не смей даже думать об этом! — принимался орать Филин. Он жив, и мы его найдем. Прекрати истерику!!!

…Наконец придумали вот что. Филин, вооруженный двумя ТОПками, на микролете добирается до Москвы и ночью, тайком, приходит в свою квартиру. Очень возможно, что Алик нашел способ дать о себе знать, и тогда в компьютере, в потайной ячейке памяти, отзывающейся только на семейный код, обнаружится сообщение. Если же нет, тогда Филин скрытно возвращается в Акрихин, и вся компания начинает осмысливать ситуацию заново.

Да, Иван Данилович долетел до города. И даже проник в квартиру. Но включить терминал не успел. Увы, Филина накрыли в первые же минуты. А потом исчез компьютер, и с ним — надежда…

«Истощение вакуума — критическое состояние внепространства, угрожающее существованию всей Солнечной системы, вызванное хищническим использованием энергетических ресурсов вакуума (см. Энергетика ТП-переноса) при неумеренном пользовании ТП-транспортными средствами. Гипотеза, выдвинутая В. Маниту (см.), предполагает, что и.в. грозит вырождением вещества в сфере, радиус которой находится в кубической зависимости от добротности вакуума, рассматриваемого как колебательная система, при том что бесконтрольная ТП экспоненциально повышает резонансные свойства вакуума (см. Физика вакуума)».

Филин шел по дорожке к даче, а навстречу бежала Маша и кричала: «Живой! Живой! Живой!» Следом за Машей поспешали Коля с Павлом — тоже улыбающиеся, счастливые и немного растерянные. Удивительно — на лице Паши не было и следа обычной раздражительности (позднее он даже пытался неловко пошутить: «Что же ты, на Мадагаскаре побывал, а ни одного живого лемура не привез!»), Коля просто-таки сиял, а Мария плакала. Она плакала навзрыд и все ощупывала Ивана Даниловича, словно никак не могла удостовериться в его целости.

— Да живой я, живой и невредимый, — отбивался Филин, тоже стараясь казаться веселым, но это у него получалось плохо: все эти дни он подспудно надеялся, что в его отсутствие сын найдется, между тем Алика возле дачи видно не было. — Я ж на курорте побывал. На Мадагаскаре. Позагорал, отъелся. А вот возвращался кружным путем. Как-то боязно мне было сразу прыгать из поселка Тутаранасундава в поселок Акрихин: на выходе могли засечь ТИПы. Поэтому я сначала перенесся в Такамаку на Сейшелах осмотрелся, вроде сошло. Затем прыгнул в Панадуру на Шри Ланка, оттуда — в индийский город Малегаон, далее меня занесло в Китай — в город Голмуд, там я задержался ненадолго и перенесся через монгольский Улэгэй в Бурятию есть там такой поселок Багдарин. Дальше — просто: Кызыл-Мажалык — Кулунда — Карасук — Большие Уки — Верхняя Салда — Оханск — Арбаж — Кулебаки Судогда — Ликино-Дулево, — и вот я здесь. Здравствуйте, мои дорогие!

Потом, когда все перецеловались, переобнимались и сели обедать, начался разговор о самом важном — об Алике.

— Что — никаких следов? — нарушил Багров молчание, воцарившееся над супом-пюре из спаржи.

— Абсолютно, — прожевывая гренку, проговорил Филин. — Более того, во время схватки на нашей квартире ТИПы выкинули во внепространство компьютер. Так что никаких следов нет и не будет.

— Кто выкинул — Бэр? — уточнил дотошный Лавровский.

— Понятия не имею. Они вели бой очень искусно. В трансвизор я не поймал ни одного лица.

— Давно пора обратиться в милицию, — вступила в разговор Маша. Какие-то вы бездушные прямо. Или недалекие. Пропал ребенок, все ясно нужно привлекать органы. Отправить в милицию видеозаявление: так и так, по нашим предположениям мальчик был переброшен в неизвестном направлении с помощью ручной ТП-установки.

— Ну да! — Иван Данилович хлопнул рукой по столешнице, и блюдо со свежим авокадо подпрыгнуло. — А через пять минут вся эта банда будет здесь. Откуда мы знаем: может, среди милиции тоже есть ТИПы. Может быть, первый же милиционер, к которому попадет наше заявление, окажется каким-нибудь важным ТИПом. Или, положим, дальним родственником Жабрева. Соблазн-то велик: ТИПы вон какими преимуществами пользуются — у них каталоги, ТОПки. Если уж узнал о таких вещах — удержаться от искушения очень трудно.

— Тебя послушать — вообще ни к кому обращаться нельзя, — процедила Маша, разделывая хвост омара. — Каждый может оказаться ТИПом.

— Ваня прав, — подтвердил Лавровский и потянулся за фисташковым паштетом. — Доверять мы никому не можем. Пока. Временно. Вся надежда — на наши собственные силы. — И почему-то с надеждой посмотрел на Багрова.

— Точно! — Паша словно бы подвел итог дискуссии. Он положил себе в тарелку порцию мусса из трюфелей, но есть не стал. — Будем искать Алика сами. Есть у меня одна идея.

Все перестали жевать.

— Из подручных средств можно собрать приборчик, которому я дал название «трейсер». У тебя биоэнергетическая карта Алика есть? — обратился Павел к Маше.

— Это не проблема, — Маша пожала плечами. — Можно подключиться к медицинской компьютерной сети и вызвать карту из банка памяти районной поликлиники.

— Хорошо. И еще потребуется микрореактор ТП-станции. Он попроще, чем микрореактор ТОПки, и с переналадкой его я, пожалуй, справлюсь.

— Предположим, достану. Дальше что? — Иван Данилович вдруг почувствовал, что дрожит от возбуждения.

— Дальше — такая штука. Я могу доказать, что биоэнергетика человека оставляет следы во внепространстве. В сущности, внепространство как бы исчерчено следами всех людей, когда-либо пользовавшихся ТП-переносом. И каждый след — индивидуален, как радужка глаза. Переоборудовав определенным образом ТП-реактор и получив из него поисковый прибор, настроенный на заданные биоэнергетические параметры, можно найти человека — пусть даже он прыгнул или его прыгнули очень далеко, пусть даже это было очень давно.

— Паша! — всплеснула руками Мария. — Откуда такие таланты? Да ты понимаешь, что говоришь?

— Понимаю, Машенька. Ты забыла, что я не всегда был научным журналистом. Образование-то у меня физическое, да еще десять лет работы в Институте пространства, — кое-что понимаем, а?

Самое трудное было раздобыть ТП-реактор. Ради этого Филин, меняя ТП-узлы, прыгнул как можно дальше — в райцентр Сковородино Амурской области. ТП-станция там работала только в дневные часы, а на ночь закрывалась. Дождавшись полуночи, Иван Данилович зверски взломал ТП-станцию, с помощью ТОПки снес защитный кожух, выковырял реактор и, настроившись на «самопал», был таков. В Акрихин он вернулся через Западное полушарие, побывав в ТП-кабинах Японии, Канады, Исландии, Фарерских островов, Норвегии и Финляндии. На весь путь у него ушло полчаса.

Всю ночь Багров паял что-то в подвале дачи, и наутро ТП-искатель был готов. Павел подключил к нему ТОПку, и теперь след Алика — если, конечно, схема принципиально верна — должен был появиться на экране трансвизора.

Багров включил ТП-реактор, набрал координаты дома, в котором жили Филины в Москве, и нащупал прицелом ТОПки требуемую квартиру. Экран показал разгромленный кабинет Ивана Даниловича, а затем детскую. На экране запульсировала желтая полоса: это означало, что биоэнергетические данные Аликовой карты и внепространственный след в детской совпадали. Багров переключил прибор на поисковый режим. Комната на экране размазалась, и тут же возникла картинка, изображавшая какое-то буро-зеленое болото. Желтая полоска порозовела.

— Все идет отлично, — отметил Багров.

Филин и Маша с надеждой переглянулись.

Изображение болота сменилось ледяным пейзажем: на переднем плане виднелся странный торос, изъеденный идеально круглыми дырами. Полоска на экране стала уже красной. Потом появились какие-то гигантские растения и насекомые: прибор остановился на драке двух муравьев размерами с верблюдов — для масштаба компьютер ТОПки нарисовал на экране синий контур человеческой фигуры. Затем картинка почернела, и на ней ничего не вырисовалось. Однако индикатор показывал, что след не потерян, наоборот Алик где-то близко: багровая полоска налилась кровью и пульсировала. Очевидно, на экране был мир, лишенный света.

И тут маленькое окошко прибора словно распахнулось. Там была голубая бескрайняя пустота; в отдалении парило несколько зловещего вида птиц, а на переднем плане — казалось, протяни руку, достанешь — парил-летел-падал…

…лго был без памяти, потому что когда очнулся, пришел в себя и осмотрелся, то вся эта гадкая жижа уже засохла на мне, и моя кровь тоже засохла, так что весь я был покрыт, словно ржавчиной, коркой, и понять, где моя кровь, где гной, а где кровь того самого чудовища, было невозможно. Нет, папка, я не оговорился, я действительно сначала очнулся, а потом пришел в себя. Я куда-то падал.