Эскортница - Ольга Вечная

я немного, самую малость, пздц как соскучился по одной дерзкой шлюхе, фамилия которой есть в списке учащихся. Проверил перед тем, как дать письменное согласие.

В плане жизненных приоритетов мы с Борисовым разные: яркий, разнообразный секс я считаю необходимой составляющей отношений.

Развратный, грязный, доминирующий, полуспящий, нежный... Мне нужен разный. Под настроение. И женщина нужна такая, которая будет любить секс искренне.

Многие мои друзья женились на хороших, но таскаются к бл**м. Заводят любовниц. Разводятся. Пытаются переделать жен, которые просто не заточены под грязь.

Хотя, по логике, переделать должны в первую очередь себя, ведь изначально в брачном контракте пункта о горловых минетах не было.

Я же за всей этой работой почти не вспоминаю Машу. Любые чувства можно придушить при необходимости. При наличии лобной доли любовные и гормональные порывы находятся под контролем.

Забавная штука жизнь. Маша — девушка, из-за которой я однажды предал родного брата, — осталась в прошлом. А вот о мелочной продажной бл**и — вечерами тоскую.

По огню в ее глазах и эмоциям, которыми питался. Такую девицу если выберешь, всю жизнь придется е*ать на максимум. Не дай боже не додать внимания.

Хватит о постели.

Дальше будем говорить о государственном регулировании в области строительства.

Я захожу в аудиторию. Коротко здороваюсь и направляюсь к кафедре. Шум моментально стихает: хоть и второкурсники, но уже секут, что уговаривать получить знания практикующий спец не будет. Спасибо нужно сказать за то, что делюсь. Пока еще — бесплатно.

— Добрый день, — произношу громко. — Меня зовут Артём Иванович Истомин, сегодня мы поговорим с вами о контроле, и так ли он нужен. — Называю должность, которую занимаю, и вкратце перечисляю обязанности.

Десятки любопытных глаз следят за каждым движением.

— А вы тот самый, который...

— Тише! Тише!

Улыбаюсь слегка.

— Да, тот самый, который совместно с прокуратурой прикрыл сложную коррупционную ветку. И при этом не присел сам лет на пятнадцать.

По аудитории проносятся смешки.

— Но о том, как это организовать, мы поговорим на одной из следующих лекций. На какой именно, не скажу, дабы вы ходили исправно. Сегодня речь пойдет вот о чем.

Я обвожу глазами аудиторию и начинаю рассказывать. Народу и правда тьма: судя по всему, весь поток согнали. А может, и другие курсы пришли послушать. Пробегаюсь взглядом по рядам, но Драгунскую не нахожу.

Прочитала мою фамилию и слилась? Но экзамен-то мне сдавать будет.

Ощущаю разочарование. Может, однофамилица?

В этот момент дальняя дверь открывается и в аудиторию проскальзывает тень. Вернее, девица. Втягивает голову в плечи и юркает к свободной задней скамье. Не дойдя пары шагов, застывает и впивается глазами в меня. Огромными круглыми глазами.

Я узнаю ее мгновенно и тут же отмечаю детали: угловатую худобу, серость лица, впалые щеки.

Драгунская явно в шоке. Не ожидала видеть, хотя им заранее должны были сообщить, что я буду читать оставшиеся лекции. Странно.

— Проходите, — говорю ровно. — Вы задерживаете занятие.

— Я... — лепечет она, — я ошиблась аудиторией. Простите.

Разворачивается было, но я перебиваю:

— Место свободное есть. Вон там.

— Алина, ты не ошиблась! Проходи быстрее! — шепчут ей сокурсники.

Она с по-прежнему круглыми глазищами медленно подходит к лавке, будто на эшафот взбирается. Садится. Я продолжаю вести занятие, то и дело возвращаясь к Драгунской. Сидит, смотрит, изредка что-то пишет.

Под глазами тени, губы дрожат. Движения ломаные. Она словно бледная копия самой себя.

Блть.

Тело напрягается. Настроение моментально портится. Я планировал увидеть ее другой. Может, прилюдно поспорить даже на какую-нибудь тему. Смутить намеком как бывший клиент. Или как препод студента. Чисто для развлечения.

Вариантов много, было бы желание.

Но тут скорее неотложку вызывать нужно.

Продолжаю рассказывать.

В какой-то момент Алина поднимает глаза, смотрит четко на меня. В них слезы. Которые копятся, копятся, а затем срываются и катятся по щекам, падают вниз. Она их даже не вытирает. Пульс ускоряется. Драгунская чуть наклоняет голову вперед, чтобы волосы закрывали лицо. Взгляд исподлобья. Не живая и не мертвая.

Не собирался я вредить. Максимум поиграть.

Сука. Охреневаю от контраста.

Девочка, да что же с тобой сделали?!

Глава 47

Алина зависает и пялится в стол. Взгляд стекленеет. Плечи опущены, рот слегка приоткрыт. Если бы я не знал ее раньше, решил бы, что торчит давно. Причем хорошо так. Не жилец девка.

Мысль оставляет неприятный осадок.

Почему мне, постороннему человеку, хватило пары секунд, чтобы оценить ситуацию? Где многочисленные родственники Драгунской? Не верю, что не заметили.

Остаток лекции тянется медленно. Едва я объявляю, что все могут быть свободны, Алина оживает. Хватает рюкзак и пулей вылетает из аудитории.

Нда. Тягой к знаниям тут и не пахнет.

Провожаю ее глазами, продумывая, что делать дальше. Лекции посещает, значит, не всё так плохо. Тем не менее без разговора не уйду сегодня. Она мне, блть, отчитается.

Толпа студентов, заряженных вопросами и благодарностями, устремляется на перерез и задерживает у выхода. Освободившись, первым делом я возвращаюсь к деканату и... да, изучаю расписание ее группы. Еще две пары сегодня. Фотографирую на будущее.

Стою у окна напротив аудитории, жду. У меня ведь нет работы и других дел. На часы поглядываю: опаздывает Алина-Галина.

Краем глаза замечаю тень, вылетевшую из-за угла. Тень меня замечает тоже, делает разворот на сто восемьдесят и на той же скорости шмыгает обратно.

Это уже не смешно. Я похож на мальчика, что будет бегать по этажам? Раздражение волнами накатывает. Поймаю — прибью.

Действительно ускоряю шаг. Студенты разошлись по кабинетам, занятия во всю идут, поэтому затеряться в потоке у Алины не выходит.

— Алина! — окликаю. — Подождите.

В конце коридора она резко сворачивает влево и исчезает. Там, конечно, не тайная комната.

Что ж, надеюсь, при необходимости Борисов отмажет. Я толкаю дверь и захожу в женский туалет.

Умывальники. Напротив ряд кабинок с закрытыми дверцами. На всякий случай подхожу к окну и бросаю взгляд вниз — не сиганула, слава богу.

— Алина, я знаю, что ты здесь. Поговорить нужно.

Тишина. Сколько ей там? Девятнадцать или семь?

— Кто не спрятался, я не виноват. — Дергаю одну дверцу. Потом вторую.

— Писать хочу. Выйди, пожалуйста, — раздается нервный напуганный голос.

И все равно даже такой он ласкает уши.

Я улыбаюсь. Соскучился по своей мелкой шлюхе. Проверяю остальные кабинки, дабы убедиться, что нас не подслушивают.

— Писай и выходи. Я подожду.

— Я