Эскортница - Ольга Вечная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суечусь и воображаю, что приехал Артём. Что душнила сидит за столом, смотрит на это все и обалдевает. Держит в руках единственную вилку.
Боже! Обхохочешься.
Как вообще наши вселенные могли пересечься? Невероятное стечение обстоятельств. Но почему-то приятно об этом думать, тепло становится.
В какой-то момент открываются ворота и заходит папа. Дети, и наши, и чужие, вскакивают и несутся к нему. Староста радуется. Мама охает.
Следом за отцом заходят дядя Слава и незнакомый мужчина.
Дима встает и уходит в дом. Я опускаю глаза, не позволяя себе подобную дерзость прилюдно, — осудят, пойдут разговоры. Делаю вид, что ем, пока дядя Слава не подходит близко и не заговаривает:
— Алина, это Виктор. Познакомься. Мы проделали такой путь ради тебя.
Поймали все-таки. Свататься хотят. Набираю в грудь побольше воздуха и выпаливаю:
— Приятно познакомиться. Но не стоило.
Вечером мне устраивают ад.
Мама причитает, что я уже взрослая, вот-вот двадцать. Подозрительно, что девушка столько времени одна, ни с кем не встречается, замуж не хочет. Что-то не так во мне, мысли у людей нехорошие. Учеба — это, конечно, похвально, но и о роли жены забывать нельзя. Если до двадцати пяти не родить, матка просто засохнет.
Да господи!
Отец когда-то давно изучал анатомию и вроде как встает на мою сторону, но при этом гнет ту же линию:
— Алина, Виктор в Москве живет. Ты же хотела в столице остаться? Вот тебе шанс! Возможно, единственный. Познакомься, покажи себя с лучшей стороны.
Виктор не женат и за свои сорок женат не был. Мелкий служащий в банке. Объективно он не страшный, обычный. Но знакомиться совсем не хочется. Давление родителей становится невыносимым, спорить с ними не получается, они просто не слушают. Я меняю билеты и улетаю этой же ночью.
В аэропорту встречает Адель. Увидев ее, я искренне радуюсь. Мы крепко обнимаемся, а потом долго смеемся, рассматривая мои пальцы. Две недели на хозяйстве — и от маникюра остались одни воспоминания.
— Нет, в таком виде я тебя на работу не выпущу. Мы немедленно едем в салон! — объявляет Ади. — Малыш, тебя совсем замучили!
После салона красоты мы с Наирой и другими девочками обедаем, делимся новостями. Я расслабляюсь, оказавшись в более понятной и близкой среде, где никто не переживает за возраст матки.
Все идет душевно и хорошо вплоть до того момента, когда Адель раздает адреса ресторанов или гостиниц, где нас ждет работа.
В эти минуты ком застревает в горле и голова кружится.
Нравится мне эскорт. Нравится компания красивых, свободных и богатых девушек. Нравится атмосфера, легкость. Очень нравится уверенная, утонченная Адель. В общем, всё хорошо, но ровно до тех пор, пока не наступает необходимость с кем-то спать.
Делать нечего. Я заряжаюсь энтузиазмом от девочек. Об Артёме стараюсь не думать или вспоминать исключительно плохое. Как он по любому звонку срывался к Марии, которой при этом изменял и собирался продолжать изменять со мной. А у них, возможно, будет ребенок! Отвратительно.
Сердце колотится. Истомин ужасный, ужасный человек.
После поездки домой Солнечный банк практически опустел: детям и маме после операции нужно было много чего купить. Отец приехал на знакомство с Виктором, а затем отбыл дальше разбираться в себе. Ситуация нехорошая.
Даже если я продам телефон, сумма долга останется приличной. Поэтому собираюсь и... еду на встречу.
Стараюсь сосредоточиться на презрении к Артёму. Я его не люблю. Не люблю. Мы разные! Он вообще извращенец!
А у меня ногти красивые.
Пульс долбит.
Изумительные! Изумительные же? Я вся славная, ухоженная. О чем еще мечтать?
Боже, тошнит. Почему от Истомина никогда не тошнило? Почему все шло легко и даже в кайф?!
Скоро я стану свободной ото всех. Артём лгал, я буду юристом. И если кто-то из моих братьев или сестер захочет уехать, я поддержу и помогу. Они не будут, как я, метаться в ужасе.
Виктор, найденный дядей жених, — противен. Как и все мужчины. Они одинаковые. Им все равно, что чувствует девушка, о чем мечтает, что у нее на сердце. Какая разница — спать с кем-то в браке или за деньги? И там и там терпишь. И там и там один финал. Кто победнее — гнобит. Кто богаче — покупает.
Я не буду ни от кого зависеть. Только немножечко потерпеть нужно. Каплю.
Толкаю дверь и захожу в ресторан. Адель предупредила, что мужчина новенький, но перспективный в плане получения прибыли. Нужно сделать так, чтобы он захотел стать постоянным клиентом.
Сыграю роль. Справлюсь.
Накатывает отвращение. Вдох-выдох. Просто перетерпеть. Ни о чем не думать. Отдать долг и освободиться. После этого больше ни один мужчина ко мне не прикоснется. Никогда.
Нацепляю улыбку и обращаюсь к администратору:
— Добрый вечер. Я Галина, меня должны ждать. — Голос дрожит, что раздражает.
Я очень сильная! За десять дней перемыла весь дом, отдраила окна, налепила морозилку пельменей, вареников, чебуреков и голубцов. Выучила с Таней таблицу умножения, с Асей танец, а с Сёмой — счет.
Почему колени мягкие? Почему я не могу с собой совладать?!
— Да, все верно, идемте.
Терпи! Просто терпи! Отступать поздно. Да и некуда. Слишком много поставлено на карту.
Волоски на коже дыбом стоят. В носу щиплет. Картинка слегка плывет.
Если бы не вчерашняя ссора, я бы хотела к маме. Но сейчас нет, ни за что. Там Виктор и скандал.
Чувствую себя потерянной.
Я правда не знаю, чего хочу, но зато точно знаю, чего не хочу: чтобы меня трогали. Прикасались. Чужие руки, губы. Потряхивает.
Больше всего на свете я не хочу, чтобы ко мне прикасались без разрешения. Ни к одному месту. Боже, что я здесь делаю?!
Мы пересекаем зал. В конце, у дальнего столика, действительно ожидает клиент. Вот только совсем не новый, как заверила Адель.
Я делаю еще несколько шагов и замираю, впиваясь глазами в мужчину, с которым уже спала. Почти спала однажды.
Пульс частит с момента, как такси вызвала. Сердце из груди выпрыгивает.
Пётр поднимает глаза и, завидев меня, улыбается.
Глава 44
— Глазам не верю! — восклицает Пётр. Встает и тянет ладонь.
Улыбается так широко, что я еще больше теряюсь.
— Привет, — здороваюсь скованно. Инстинктивно подбираюсь, не понимая, чего ожидать от этого человека.
Отвечаю на рукопожатие, Пётр тут же притягивает к себе, и мы чмокаемся в
