Наступит день - Мирза Ибрагимов

В первое мгновение Али даже не понял предложения фон Вальтера, оно не было похоже ни на одно из прежних поручений. Их Али всегда охотно принимал и легко приводил в исполнение.

- Господин фон Вальтер, здесь я готов сделать все, что прикажете... Хотите, уберу кого надо в один момент... Но там... за Араксом...

- Где бы ты ни был, германские власти всюду постоят за тебя!

- Это место точно заколдовано! - умоляюще воскликнул Али.

- С тобой будет и Залкинд... А через месяц там будет и наша армия.

- Господин фон Вальтер, увольте меня! Пошлите лучше Эрбаба или приказчика Мамеда, кого хотите, только не меня!

Фон Вальтер напомнил Али о полученных им суммах, об имении, которое он смог купить себе в Ардебиле, и добавил:

- Ты не так разговаривал, пока у тебя не было имения. Ты забыл о своих обязанностях? Помни, что я - немец! Я сделаю так, что и самый след твой на земле исчезнет. Ступай и подумай!

Али бомбой вылетел из кабинета и в тот же день отправился к Гамарбану.

До этой минуты ему казалось, что, купив имение в Ардебиле, он поднялся на недосягаемую высоту. За какую-то информацию и убийство нескольких человек немцы осыпали его деньгами. Он уже начал считать их глупцами. Как же он, оказывается, ошибся! Попасть в такую ловушку, из которой нет спасения! При первом же взгляде на его растерянное лицо Гамарбану поняла все. Усмехнувшись про себя, сна проводила Али в отдельную комнату, где уже сидело несколько человек.

- Прошу, примите в свою компанию господина Али - миллионера из Ардебиля! - торжественно представила она его и вышла из комнаты.

Подвыпивший приказчик Мамед, который обычно в это время околачивался у Гамарбану, насмешливо поднял бокал.

- Али - миллионер из Ардебиля! Это не шутка! Пью за здоровье его светлости Али - миллионера из Ардебиля. Только почему ты такой красный?

Али взял протянутый бокал и жадно выпил его.

- Будь проклят твой родитель, фон Вальтер! - прохрипел он в гневе. Собачий сын! Предлагает мне перейти на ту сторону и попасть в руки Чека!..

- Так ведь ты пойдешь не один! - расхохотался Мамед. - Вот познакомься - господин Эрбаб Ханафи! Чего же ты не радуешься? Ведь всякий отправляющийся в ад радуется, когда с ним есть спутник. Прошу тебя, Али, улыбнись!

- Смейся, смейся, приказчик! Придет и твой час!

- А ты как думал, приятель? Уж не за упокой ли души своего покойного родителя осыпал тебя деньгами фон Вальтер? Теперь потрудись срыгнуть все, что слопал. Не так ли, господин Махбуси?

- Не трусь, - сказал Гусейн Махбуси и похлопал старшего жандарма по плечу. - Когда вернешься оттуда целым и невредимым, у тебя будет столько денег, что при желании сможешь купить у Хикмата Исфагани его ардебильское имение.

- Тогда почему ты сам не едешь? - со злобой сказал Али.

Мамед ударил по плечу Эрбаба Ханафи, который молча беспрерывно пил и ел.

- Вместо нашего друга Махбуси едет вот он. Господин Махбуси большого полета птица, а вы - простые галки. Езжайте же скорее, друзья! Тебя там ждут, миллионер из Ардебиля!

- Ладно, Мамед, смейся! - воскликнул Али. - Ты думаешь, такой же комедии не сыграет с тобой господин Гарольд? Клянусь аллахом, он с тобой еще такое сделает, что мы будем благословлять нашего фон Вальтера. Скоро и мистер Гарольд прикажет тебе: а ну-ка, господин приказчик Мамед, извольте-ка переправиться на тот берег Аракса да поджечь Баку! Посмотрим тогда, как ты будешь бить себя по голове!

- К тому времени ты уже будешь в Чека и никак не сможешь увидеть меня в таком положении.

- Будет каркать! - перебил Мамеда Гусейн Махбуси. - Когда же ты едешь, Али?

Но Мамед не дал Али ответить.

- Тише, вы! Я убежден, что Гамарбану подслушивает за дверью. Ведь она все передаст фон Вальтеру.

- Ах он, собачий сын! Подумай только, чьими услугами пользуется! Услугами сводницы! Тьфу! - И Али громко сплюнул.

Но Мамед закрыл ему рот рукой.

- Молчи, осел! Чем Гамарбану хуже тебя?

Эрбаб Ханафи, молодой человек, разыгрывавший еще недавно роль мужа Гюльназ, опорожнил свой бокал и теперь старательно закусывал жирным куском люля-кебаба.

- Вот кто нашел подлинный путь к истине! - воскликнул Мамед. - Сидит, точно воды в рот набрал. Со стороны можно подумать - ангел невинный. А ведь этот парень за один месяц придушил троих.

Но тут Гусейн Махбуси снова перебил его, обратившись к старшему жандарму:

- Так каковы же твои планы, Али?

- Недаром меня зовут Али, - самодовольно сказал бывший жандарм. Как получу деньги на дорогу, сбегу к шахсеванам. Я еще не сошел с ума, чтобы добровольно отдать себя в руки большевиков.

- Пустое говоришь, - прервал его Мамед. - Никакие шахсеваны тебе не помогут. В Иране ты хоть в расщелине меж двух камней спрячься, фон Вальтер разыщет и размозжит тебе голову. Тот же Махбуси поможет тебя найти, а твой приятель Ханафи задушит. И обойдется фон Вальтеру это предприятие недорого всего двести туманов. Ха-ха-ха!.. - И Мамед покатился со смеху.

- А цена твоей головы - вот она! - крикнул взбешенный Али и, схватив бутылку из-под вина, размахнулся и ударил ею приказчика по голове.

Коротко охнув, Мамед свалился на пол.

- Что тут такое, господа?! - вбежала в комнату подслушивавшая их разговор Гамарбану.

- Ничего особенного, - совершенно хладнокровно сказал Гусейн Махбуси. Принеси мокрую тряпку, ханум...

- Я разобью башку всякому, кто станет помогать ему, - взревел Али, хватая вторую бутылку. - Пусть умирает, собачий сын!

Гусейн Махбуси сделал незаметный знак Эрбабу Ханафи. Тот поднялся из-за стола и, вытащив из кармана металлический кастет, так ударил Али по затылку, что он, не успев пикнуть, рухнул на пол.

- Позови девушек, - спокойно сказал Гусейн Махбуси Гамарбану. - Пусть возьмут этих глупцов к себе, приведут в чувство и выпроводят вон.

После этого, не оглядываясь на окровавленных приятелей, он вышел вместе с Эрбабом Ханафи.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Весна 1941 года постепенно вступала в свои права. Воздух по утрам был совершенно прозрачен. Небосвод без единого облачка казался бездонным.

Приближался Новруз-байрам, праздник нового года, день весеннего равноденствия. В городе праздновали последнюю среду уходящего года. Многие раскрасили хной пальцы и ногти.

Фридун не замечал, казалось, ни прихода весны, ни приближения большого праздника. Все его мысли были заняты судьбой арестованных товарищей. Дни его проходили в бесконечных хлопотах.

Сертиб Селими, к которому он обращался за помощью, сказал ему, что этим делом занимается сам Реза-шах. По нескольку раз в день шах требует от следствия новых данных. В министерстве внутренних дел кипит напряженная работа. Даже самые близкие друзья сертиба Селими из высших военных чинов отказались в какой бы то ни было мере вмешиваться в это дело.

Фридун думал о том, нельзя ли повлиять на ход дела через Шамсию или Судабу. Ведь серхенг Сефаи был весьма близок с Хикматом Исфагани. А вмешательство последнего помогло бы заменить вероятный смертный приговор хотя бы пожизненной ссылкой. Фридун уже собирался встретиться с Шамсией, но сертиб Селими отклонил этот план.

- Хикмат Исфагани не станет вмешиваться в дело, от которого не ожидает материальной выгоды, тем более теперь, когда у него натянутые отношения со двором. Реза-шах и Хакимульмульк ищут лишь повода, чтобы послать его на виселицу.

- А как Хакимульмульк? Нельзя ли сделать что-нибудь через министра двора?

- О, ты знаешь эту лису! - воскликнул сертиб. - Этот человек способен ради карьеры пожертвовать собственными детьми. И потом он сам сейчас дрожит за свое положение; Реза-шах уверил себя, что его министр спит и видит во сне шахский трон. И кроме того, имеются еще наши "друзья" - вальтеры, томасы, мистеры гарольды. Все они внимательно следят за этим делом...

- Это верно, - согласился Фридун. - Они готовы перегрызть друг другу горло из-за рынков, но когда дело доходит до освободительного движения, тут они сразу объединяются. Настоящая волчья стая! И ведь это не только в Иране!

- Поэтому ваш путь - самый верный путь. И славный путь! Я счастлив, что наконец понял это. Ведь если объединяются эти волки, то с еще большим рвением должны объединяться свободолюбивые люди всего мира. И взоры их должны устремляться к Каабе свободы - к Москве. Иного пути нет...

- Да, не боясь наветов врагов, мы должны прямо сказать об этом нашему народу, - убежденно сказал Фридун.

Даже в эти дни, когда все мысли и чувства Фрпдуна были напряжены до предела, он часто ловил себя на том, что думает о Судабе. И это казалось ему странным, - ведь после исчезновения Гюльназ он весь без остатка отдался борьбе.

Судаба также искала встреч с Фридуном. Не считаясь с общественным мнением, она иногда даже приезжала к Фридуну домой. Правда, во время своих посещений она больше разговаривала с Ризой Гахрамани, который дружелюбно относился к ней, хотя и питал к людям ее круга инстинктивную ненависть.