Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули

заговорщиками не выдерживают критики. Верность царю означала для Алексеева, Брусилова, Рузского, Колчака, Корнилова возможность войти в поверженный Берлин в свите генерал-адъютантов истинного Победителя — императора Николая II. Для Кутузова или Барклая-де-Толли это была бы высшая награда и высшая слава для их потомков. Но для Алексеева, Брусилова, Колчака, Корнилова — этого было недостаточно. Они сами хотели быть победителями. Они сами хотели участвовать в переделе Европы, а потом и в управлении Россией. И это им обещали думские организаторы переворота.

Участие генералитета в планах заговорщиков

Русский эмигрантский историк И. П. Якобий писал: «Ни группа Коновалова, ни Родзянко, ни даже социалисты не строили никаких иллюзий о возможности государственного переворота без согласия и эффективной помощи генералов. Было очевидно, что царь был неуязвим посреди своей армии, в том случае, если высшее командование оставалось бы ему верным. Только внезапная измена военных вождей могла поставить армию перед свершившимся фактом: отречения или даже смерти Государя»[480].

Каким же образом заговорщики пытались использовать генералов в своих планах? Об этом есть множество свидетельств из самых разных источников. Почти все они выделяют следующих главных пособников заговора из числа военных: начальника штаба Верховного главнокомандующего генерал-адъютанта Михаила Васильевича Алексеева, фактически исполнявшего обязанности заместителя начальника штаба генерала-от-кавалерии Василия Иосифовича Ромейко-Гурко, главнокомандующего войсками Северного фронта генерал-адъютанта Николая Владимировича Рузского, главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта генерал-адъютанта Алексея Алексеевича Брусилова, командующего Уссурийской конной дивизии генерал-лейтенанта Александра Михайловича Крымова.

Но, безусловно, этот список далеко не полный. Он не включает в себя сотрудников Алексеева по штабу, а также лиц второго и третьего звена, сыгравших исключительно важную роль в осуществлении переворота. Также необходимо учитывать тех военных, кто находился в Петрограде, занимаясь контролем за оборонной промышленностью.

Поражает та детальная осведомленность о заговоре, которую проявляли генералы среднего уровня. Так, командующий 8-м корпусом А. И. Деникин писал в своих мемуарах: «В состав образовавшихся кружков входили некоторые члены правых и либеральных кругов Государственной Думы, прогрессивного блока, члены Императорской фамилии и офицерство. Активным действиям должно было предшествовать последнее обращение к государю одного из великих князей… В случае неуспеха, в первой половине марта предполагалось вооруженной силой остановить Императорский поезд во время следования его из Ставки в Петроград. Далее должно было последовать предложение государю отречься от престола, а в случае несогласия физическое его устранение. Наследником предполагался законный правопреемник Алексей и регентом Михаил Александрович»[481]. Обратим внимание, с какой поразительной осведомленностью Деникин описывает готовящийся государственный переворот и с какой легкостью говорит об убийстве императора Николая II!

Интересно, что после Февральского переворота Деникин совершил головокружительный скачок в военной карьере: с должности командира 8-го корпуса он становится начальником штаба Верховного главнокомандующего, а затем командующим Западным фронтом. Примечательно, что на должность начальника штаба Деникин был назначен по личному приказу Гучкова. Причём этот приказ Гучков отдал Алексееву, который был против назначения Деникина, в ультимативной форме[482]. Странная забота главного врага Государя о малоизвестном командире 8-го корпуса!

Генерал Ю. Н. Данилов тоже писал о заговоре со знанием посвященного человека: «Возможен был двоякий переворот: путь дворцовый и революционный. Первый выход казался менее болезненным и менее кровавым. К этому же, по мнению некоторых лиц, сочувствовавших дворцовому перевороту, обеспечивалась возможность сохранения монархического принципа»[483].

Заметим, что планы генералов в основном совпадали с планом переворота Гучкова.

Однако, несомненно, что эти планы генералитета не могли бы иметь место, если бы не позиция их непосредственного начальника генерал-адъютанта Алексеева.

Участие в заговоре генерала Алексеева, второго человека в русской армии после императора Николая II, безусловно, является ключевым. Несмотря на то, что это участие сегодня полностью доказано, до сих пор находятся люди, пытающиеся его оспорить. Причём эти попытки можно было по-человечески понять, когда они исходили от дочери генерала покойной В. М. Алексеевой-Борель. Наверное, всегда тяжёло признаться самому себе, что близкий тебе человек, тем более отец, совершил тяжкое преступление, тем более такое преступление, которое способствовало гибели великой державы и обошлось в миллионы человеческих жизней. Но когда эти же попытки отрицать предательство Алексеева исходят из уст некоторых исследователей и представителей патриотической общественности, подобная позиция не может не вызывать недоумения. Подобного же недоумения не может не вызывать то упорство, с каким вышеназванные люди пытаются оправдать именно Алексеева, соглашаясь при этом с фактами измены Рузского, Брусилова и так далее. «Причины этого чувства, — пишет О. Р. Айрапетов, — просты. Фигура основателя Добровольческой армии и белого движения Юга России, генерала М. В. Алексеева была столь важна для эмиграции, что обвинение генерала в участии в антимонархическом заговоре граничило с дискредитацией идеи «белого дела»[484].

Между тем, роль генерала Алексеева в успехе заговора представляется нам гораздо более важной, чем роль других генералов, включая Рузского. Вообще личность Алексеева представляет собой определённую загадку. Никто как он не был так обласкан царём, никому как ему царь так не доверял и ни к кому как ему он не относился с таким уважением. Достаточно сказать, что, произведя Алексеева в свои генерал-адъютанты, Государь лично принёс погоны со своим вензелем Алексееву в кабинет. Несмотря на это, Алексеев не просто отплатил царю чёрной неблагодарностью, но сделал это с таким изощрённым цинизмом, примеров которому, пожалуй, трудно найти. Двурушничество Алексеева поражает: выражая со слезами на глазах верноподданнические чувства императору Николаю II, генерал одновремен- но в шифрованной записке давал оскорбительные оценки Государю. О. Р. Айрапетов в своей книге приводит эти заметки Алексеева, которые были обнаружены им в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки. О. Р. Айрапетов пишет, что Алексеев называет Николая II «N». Далее идёт текст самой заметки Алексеева: «N человек пассивных качеств и лишенный энергии. Ему недостаёт смелости и доверия, чтобы искать достойного человека. Приходится постоянно опасаться, чтобы влияние над ним не захватил кто-либо назойливый и развязный. Слишком доверяет чужим побуждениям, он не доверяет достаточно своему уму и сердцу. Притворство и неискренность. Что положило начало этому? Неискренность — развивалась всё больше, пока не сделалась господствующей чертой характера. Ему не хватает силы ума, чтобы настойчиво искать правду, твёрдости, чтобы осуществить свои решения» и так далее в том же духе[485].

И тут же во всеуслышание: «С Государем спокойнее. Его Величество даёт указания, столь соответствующие боевым стратегическим задачам, что разрабатываешь с полным убеждением в их целесообразности. Он прекрасно знает фронт и обладает редкой памятью. С ним мы спелись. А когда уезжает царь, не с кем и посоветоваться».