Невский романс - Ольга Свириденкова

Подкрепившись, Полина разнеженно потянулась и сняла шарф, а затем и ожерелье. Потом, чуть поколебавшись, выдернула из ушей сережки и откинулась в кресле, полузакрыв глаза.

— Господи, как хорошо, — с умиротворением пробормотала она. — Как давно мне уже не было так… спокойно. — И тут же открыла глаза и тревожно воззрилась на Владимира.

Поднявшись на ноги, Владимир подошел к ее креслу и облокотился на спинку.

— Не бойся, — тихо промолвил он, погружая пальцы в ее волосы, — я не сделаю тебе ничего неприятного. В конце концов, ты ведь в любой момент можешь сказать «нет» и уйти отсюда.

— О да, — согласилась Полина, несколько приободрившись при этом открытии. — Правда, мне кажется, что это было бы крайне глупо. Раз уж решился на что-то, нужно доводить дело до конца, не так ли?

— Мудрое рассуждение. — Владимир поднес каштановую прядку к лицу и с наслаждением вдохнул ее пряный аромат. — В таком случае, может быть, ты позволишь мне… хотя бы снять фрак и этот ужасающий немодный галстук?

Полина рассмеялась.

— Ну, конечно, что ты еще спрашиваешь! Представляю, как тебе было неудобно сидеть весь вечер в этом тесном галстуке.

— И не говори, — со вздохом признался Владимир. — Хорошо, что ты немного просветила меня по части последних модных веяний, а то бы я так и мучился.

Избавившись от фрака и галстука, а заодно и жилета, Владимир начал расстегивать рубашку. И тут же остановился, перехватив встревоженный взгляд Полины.

— Что? — испуганно спросил он, сделав вид, будто не понял истинного значения ее взгляда. — И с рубашкой что-то не в порядке?

— Нет-нет, — со смехом отозвалась Полина. — С твоей рубашкой, слава Богу, все обстоит нормально. Если конечно, не брать во внимание, что на ней одинаковые пуговицы.

— А что, они должны быть разными?!

— Ну, конечно же, отсталый ты человек! — Глаза Полины блеснули скрытым торжеством. — Сейчас принято, чтобы пуговицы были разными. Например, одна с эмалью, другая из сердолика, а третья перламутровая. Но не расстраивайся, твои хрустальные тоже смотрятся неплохо!

Владимир слегка прищурился.

— Ну, в твоем наряде тоже не мешало бы кое-что изменить. Скажем, срезать половину розочек…

— Между прочим, обходительный кавалер не должен критиковать внешность дамы, — бойко парировала Полина. — Попрошу иметь это в виду, на будущее.

«На будущее»! — с восторгом повторил про себя Владимир, чувствуя, как на его лице появляется глуповато-счастливая улыбка.

— Хорошо, обещаю, что придрался к твоему наряду в последний раз, — клятвенно заверил он Полину. — Тем более что в этом, на мой взгляд, довольно безвкусном платье, ты выглядишь потрясающе.

Полина возвела глаза к небесам.

— Нет, ты действительно невозможен, — убежденно изрекла она. — Сама не понимаю, почему я все это терплю.

— Опять вышла промашка, — огорченно протянул Владимир. — А ведь хотел сделать комплимент!

— Ладно, не принимай к сердцу, ты же не виноват, что получил такое плохое воспитание. — Полина окинула его неподражаемо бесхитростным взглядом.

— Кстати, а не пора ли и тебе избавиться от части одежды? Для начала хотя бы от перчаток. Они, конечно, изумительны, но находиться в них в спальне, по-моему, не слишком уместно.

Поколебавшись, Полина сняла перчатки и выжидающе посмотрела на Владимира.

— А теперь… что?

— А теперь дадим отдохнуть твоим ножкам.

Он опустился на колени перед ее креслом и осторожно снял с ее ног сиреневые атласные туфельки.

— Боже святый, — пробормотал он, положив ее ступни к себе на колени и поочередно лаская их руками, — да это же настоящая золушкина ножка! Сударыня, неужели вам еще никто не говорил об этом?

— Перестань, Владимир, мне щекотно… Господи, что ты делаешь?! — испуганно вскрикнула Полина, когда он принялся целовать ее ступни. — Ну же, перестань, мне неловко!

Владимир неохотно оторвался от своего занятия.

— Тогда скажи мне, где ты хочешь, чтобы я тебя целовал?

— Не знаю, — растерянно протянула Полина. — Я никогда об этом не задумывалась.

— Что ж, придется додумываться самому.

Поднявшись, Владимир осторожно извлек Полину из кресла и поставил на ноги.

— Обними меня, пожалуйста, — попросил он.

Совладав с приступом неловкости, Полина осторожно положила руки ему на плечи. В ответ он бережно привлек ее к себе, и их губы соприкоснулись.

Как не похож был этот поцелуй на ее поцелуи с мужем! Руки Владимира мягко скользили по спине Полины, зарывались в волосы, нежно поглаживали обнаженные плечи. Она почувствовала, как ее охватывает блаженная расслабленность. Захотелось сделать Владимиру что-нибудь приятное, ответить на ласку…

Ее руки взметнулись к его волосам, с наслаждением лаская жестковатые темные пряди. Потом забрались в расстегнутый ворот рубашки. Полина сама не заметила, как торопливо расстегнула пуговицы и начала с упоением поглаживать мускулистый торс Владимира. Его тело было упругим и теплым. От покрытой шелковистой растительностью груди исходил приятный аромат: смесь древесного одеколона и кожи.

Увлекшись, Полина оторвалась от губ Владимира и принялась целовать его лицо. Ее губы скользнули вниз и захватили крохотный сосок, вызвав у Владимира протяжный стон.

— Остановись, дорогая, — промолвил он в замешательстве, — иначе я потороплюсь и все испорчу.

Полина бросила на него смущенный взгляд. И снова, как вчера, растворилась в бездонной нежности его глаз.

— Боже мой, — прошептала она, не переставая водить руками по его груди, — до чего же мне с тобой хорошо! — И мечтательным тоном прибавила: — Ах, если бы близость между мужчиной и женщиной только этим и ограничивалась!

— Чем, дорогая? — мягко спросил Владимир, прекрасно понимая, что она имеет в виду.

— Чем? — оживленно переспросила Полина. — Да тем, что мы сейчас делаем. Поцелуями, легкими прикосновениями… Но, к сожалению, мужчины не желают ограничиваться лишь приятными моментами интимного общения, предпочитая им грубые животные удовольствия.

— Вот как? — с улыбкой переспросил Владимир. — Значит, по-твоему, все мужчины — грубые скоты? Прости, дорогая, но твои слова меня обижают. Я и не подозревал, что веду себя, как лишенная деликатности скотина.

— Нет-нет, что ты, все совсем не так! — горячо возразила Полина, не зная, куда девать от неловкости глаза. — Ради Бога, не обижайся, я вовсе не имела в виду тебя. Я говорила о мужчинах вообще.

— Хм! А я кто, по-твоему? Не мужчина, что ли?

— Видишь ли, — смущенно пояснила Полина, — я не имела в виду то, что происходит между нами сейчас. То, что мы делаем сейчас, мне очень нравится. Но ведь дело этим не ограничится!