Пушкин целился в царя. Царь, поэт и Натали - Николай Петраков

Что же так взволновало императора?.. Дело в том, что великий князь Михаил Михайлович Романов являлся внуком Николая I. А император Александр III знал, что Наталья Александровна Меренберг – дочь от внебрачной связи Николая Павловича и Натальи Николаевны Пушкиной, следовательно, ее дочь Софья фактически внучка Николая I. Новобрачные нарушили один из основных законов православной России: близкие родственники не могли вступать в брак. Скандальный кровосмесительный брак и вызвал столь резкую реакцию…»

Эта справка очевидно усиливает позицию Петракова, поскольку снимает сомнения не только в происхождении Александры Араповой и в характере взаимоотношений царя и Натальи Николаевны, но и в направленности «диплома рогоносца». Что же касается теории Зинухова о смерти Пушкина от пули снайпера, то она не кажется мне убедительной. Тем не менее я присоединяюсь к его предложению произвести вскрытие гроба Пушкина, чтобы найти пулю и убедиться, из какого оружия она выпущена, а в случае необходимости – и произвести баллистическую экспертизу дуэльных пистолетов, из которых стрелял Дантес и которые хранятся в Музее почты во Франции. Такая проверка с последующим генетическим анализом останков должна отмести и толки о том, что в Святых Горах был захоронен не Пушкин. Насколько мне известно, Николай Петраков придерживается той же точки зрения на необходимость проведения такой всеобъемлющей экспертизы.

Правомерность трактовки Петраковым «диплома рогоносца» подтверждается и тем, что обращение к теме фаворитизма двора Александра I для Пушкина не было новым: он уже однажды использовал этот адюльтерный сюжет – в «Гавриилиаде», которая была пушкинской местью царю и Аракчееву за несправедливую, как полагал поэт, ссылку. В образе Девы Марии была изображена любовница царя, жена «Его Превосходительства Д.Л.Нарышкина» и первая красавица александровской эпохи Мария Антоновна Нарышкина, в образе Бога – Александр I, в образе Сатаны (Змия) – Аракчеев, а в образе архангела Гавриила – флигель-адъютант Брозин, который в 1814 году умыкнул Нарышкину в Париж, подальше и от царя, и от ее мужа. Но Пушкин невероятно усилил этот сюжет аналогией со своей семейной ситуацией. «Диплом», намекающий на измену и Александра I, и Николая I, был оскорбительным для обоих императоров, фактически обвиняя их в прелюбодеяниях и в вопиющем ханжестве, поскольку они постоянно и напоказ демонстрировали свою приверженность христианским ценностям, и унизительным для императрицы Александры Федоровны и памяти императрицы Елизаветы Алексеевны. Другими словами, «диплом рогоносца» был пощечиной династии Романовых.

Представим себе, что в 1828 году Пушкин передает Николаю I письмо с объяснением, кого именно он имел в виду в «Гавриилиаде» и почему отказывается отвечать на вопросы комиссии, тем самым заставив царя «закрыть дело» об авторстве поэмы, а в 1836-м до царя доходит «диплом рогоносца». Было общеизвестно, что у Николая цепкая память; Пушкин бил наверняка. Фактически Пушкин «дипломом» заявлял: «Ваше Величество, берегитесь! Если Вы не оставите в покое мою жену, я буду вынужден пустить по рукам этот документ, который пока известен только узкому кругу лиц и который публично припечатает вашу семью к позорному столбу».

Понимал ли Пушкин, что в этом противостоянии он шел на смерть? Безусловно.

«Ни один из лучших пушкинистов не взялся объяснить, почему Пушкин плакал навзрыд на праздновании лицейской годовщины 19 октября 1836 года, – писал Александр Лацис в своей последней, предсмертной статье «У последнего порога. – Почему так и не смог дочитать приготовленные стихотворные листы? Вероятно, эти вопросы задавали себе многие, находили ответ некоторые, но вслух не проговорился никто… Ужели непонятно? Поэт ясно представлял: этот праздник – для него последний, на следующем его не будет, его не будет нигде».

И далее:

«Не надо преувеличивать роль Дантеса и его подстрекателей, салонных болтунов любого возраста и пола. Не надо оскорблять поэта, приписывать ему отсутствие выдержки, проницательности, элементарного здравого смысла. Он не был заводной игрушкой, не был рабом общего мнения».

Можно ли к этому добавить что-либо еще? Оказывается, возможно.

Известно, что письмо с пресловутым «дипломом рогоносца» было под двойным конвертом, и конверт с самим «дипломом» был запечатан сургучной печатью, на которой без труда можно прочесть А и П – инициалы имени и фамилии Пушкина (причем и по-русски, и по-французски!). С учетом двойной направленности «диплома» «по царской линии» это была не просто смелость: это был смертельный риск.

Такое прочтение в сургучной печати «пасквильного письма» инициалов Пушкина можно было бы счесть натяжкой, когда бы печать не содержала еще и изображение ветки акации и циркуля. А вот это – решающий аргумент, ибо это масонские символы, причем ветка акации — один из важнейших, знак бессмертия. Мало того, печать по этому признаку была согласована и с тайным содержанием самого «диплома».

В переводе с метафорического языка орден рогоносцев означает… орден масонов: ведь франкмасоны, предшественники современных Пушкину масонов, достойно носили рога, которые были для них «символом мужества и геройства»! «Выходит так, что Александр Сергеевич Пушкин стал летописцем ордена Вольных Каменщиков. Но что это за летописи? – задала себе вопрос Т.И.Буслова, расшифровавшая спрятанную в «Дон Кихоте» с помощью масонского символического языка автобиографию Сервантеса. – Где они?» («Тайна Дон Кихота», М., 2003) И нашла ответ… в сказках Пушкина. Оказалось, что Пушкин с помощью того же масонского символического языка, каким пользовался Сервантес, зашифровал в сказках основные вехи деятельности масонского ордена в России: в «Сказке о царе Салтане» – в XVIII веке, в «Сказке о мертвой царевне» – в XIX-м. Вот некоторые из более чем 40 дат, расшифрованных Т.И.Бусловой в «Сказке о мертвой царевне»:

«26 мая 1799 года – день рождения внучки императора Павла I (царевны) и самого Пушкина;…15 июня 1799 года – день объявления Россией войны Испании; 1 февраля 1801 года – день переезда императора Павла I в Михайловский замок; 12 марта 1801 года – день убийства Павла I и дворцового переворота; 17 сентября 1809 года – день, когда был заключен мир между Россией и Швецией; 18 марта 1814 года – день подписания соглашения о капитуляции Парижа; 19 ноября 1825 года – день смерти императора Александра I…

Воскресение «мертвой царевны» и восстание ее из гроба, – пишет исследовательница, – пришлось на 14 декабря 1825 года – восстание декабристов, а ее «свадьба» – на 13 июля 1826 года – казнь Пестеля, Рылеева, Бестужева, Муравьева, Каховского. Интересно, что в последнем случае, как и в романе Сервантеса «Дон Кихот», под свадьбой скрывается казнь предводителей восстания».