Земля: долгий путь вокруг - Юэн Макгрегор

— Извините, мне так жаль, — сказал он бросившему на него недвусмысленный взгляд монголу, которому досталось больше всего.

Я проехал по грязи осторожно и не упал. Клаудио, как обычно, взял препятствие на полном ходу, легко, словно играючи.

— И как это у него получается, — сокрушался Юэн. — Блин, аж зло берет.

До конца дня мы встретили всего лишь нескольких человек. И у всех них мы неизменно спрашивали дорогу. Будучи кочевниками, монголы, похоже, прекрасно ориентируются в своей стране. Но даже если нам не удавалось выяснить, правильной дорогой мы едем или нет, мы все равно продолжали движение, в надежде, что не заблудимся. К концу дня мы миновали Хотгор, шахтерский городок, в котором вообще-то собирались заночевать. Однако все местные там оказались пьяными в стельку, так что мы сочли за благо поехать дальше, в конце концов остановившись и разбив лагерь в высохшем русле реки шириной метров четыреста. Над головами у нас кружил орел, надвигалась огромная черная туча, и мы прогоняли воду через водоочиститель, всей душой желая оказаться где-нибудь в другом месте.

Ох, и вымотались мы сегодня, а сколько времени потеряли! Объезд вокруг озера означал, что мы совершенно не продвинулись на восток.

— Это все равно, что делать крюк через Уэльс, собираясь пересечь лондонскую площадь, — подытожил Юэн.

Да и наверстать упущенное время нам тоже не удалось. Мы уже выбились из графика по меньшей мере на четыре дня, а ведь еще предстояло объехать пол-озера. Езда была изнуряюще сложной и такой опасной, что лучше было не отрывать взгляда от земли на расстоянии десяти метров от переднего колеса. Силы таяли, а вместе с ними и остатки оптимизма, и у нас не было ни малейшего представления, когда все это закончится.

— Блин, я совсем выдохся, — только и сказал я. Последний выходной у нас был в Алматы, так что удивляться не приходилось.

— Сегодня вечером на меня вдруг навалилась страшная тоска по дому, — отозвался Юэн. — Эх, дорого бы я дал. чтобы сейчас оказаться дома и завалиться в постель с Ив.

Юэн: Наскоро позавтракав на следующее утро, мы уже собрались было ехать дальше, когда вдруг обнаружили, что багажная рама на мотоцикле Клаудио треснула с левой стороны, ниже одного из его боковых кофров. Это была первая серьезная поломка. Мы все-таки поехали дальше, решив пока этим особо не заморачиваться. Безумная езда по стране, где из-за разлившейся реки приходится совершать объезд в двести пятьдесят километров, требовала полной сосредоточенности. Мы вернулись в Хотгор, чтобы набрать воды из цистерны, не забыв бросить в нее пару обеззараживающих таблеток, и затем начали первый из трех продолжительных подъемов по горным перевалам. Для полностью нагруженных мотоциклов это был тяжелый труд, но мы не сдавались, задавшись целью добраться до Улаангома тем же вечером и ощущая себя героями приключенческого романа. Дорога была весьма опасной. Болотистая, каменистая и грязная, да вдобавок еще невероятно длинная и трудная. Хуже всего было то, что поврежденная рама Клаудио могла в любой момент совсем развалиться. На вершине первого перевала мы повстречали кочевника на лошади с тремя верблюдами и парой собак. Колоритный тип: с правильными чертами лица, красивый, горделиво сидевший в седле. В традиционном наряде — остроконечных кожаных пастушьих сапогах, монгольской шапке и целом ворохе каких-то тяжелых шерстяных одеяний — он пас на вершине верблюдов. Ну просто ожившая картинка из географической энциклопедии. Он настолько органично смотрелся в родной обстановке, что казался просто какой-то галлюцинацией, видением. Мы проехали мимо него, а затем остановились и изумленно оглянулись. Пастух медленно подъехал поближе, слез с лошади и встал на некотором расстоянии, рассматривая нас.

Это, наверное, было в монгольских обычаях — не спеша изучать незнакомцев. Затем он медленно приблизился, и мы пожали друг другу руки. Монгол обошел вокруг мотоциклов, разглядывая их и что-то тихо говоря красивым певучим голосом. Кожа его была очень смуглой, и было понятно, что всю свою жизнь он проводит на свежем воздухе. Пока мы болтали, не очень-то понимая друг друга, но все же ухитряясь как-то объясняться, у меня возникла идея. Тем утром, укладывая палатку на мотоцикл, я наткнулся на свой бинокль и еще подумал, что скорее всего в путешествии он мне не понадобится. И вот на вершине той горы я сразу же понял, что с ним делать. За спиной у кочевника висела винтовка, похоже, ему часто приходилось высматривать волков, и я дал ему этот бинокль, в который он стал обозревать горы. Медленно поворачиваясь, он произносил вслух названия гор, которые видел. Указав на гору вдалеке, пастух дал нам понять, что она находится на другом берегу озера и что когда мы доберемся до нее, то снова окажемся на главной дороге. До этой горы было по-прежнему еще очень далеко, однако когда видишь конечную цель пути, уже становится легче, и я от души поблагодарил его. Монгол убрал бинокль в футляр и протянул его мне назад.

— Нет, — сказал я, — я хочу отдать его тебе. — Двумя руками я вернул ему бинокль. — Тебе он больше при годится.

Монгол заколебался. Затем широко улыбнулся и все-таки взял подарок, знаком благословив и поблагодарив меня. Удивительный миг, все произошло совершенно спонтанно. Меня поразило, насколько прекрасна простая жизнь этого человека, и мне было по-настоящему приятно сделать подарок тому, кто живет на вершине горы, неторопливо разъезжает на лошади, наблюдая за пасущимися верблюдами, и смотрит на горы, названия которых известны ему с детства. Он был таким органичным в своей среде и таким дружелюбным по отношению к нам, что в тот момент я просто влюбился в него и в горы Монголии.

Мы распрощались и поехали вниз с горы. Это было опасно, поскольку мотоциклы скользили по песку и грязи, но мы с честью справились со спуском. Чарли двигался немного впереди, и мы уже значительно продвинулись, воодушевленные предстоящим возвращением на дорогу.

— Я упал. И очень неудачно, — раздался вдруг голос Клаудио по рации. Он говорил так спокойно, что я сразу понял, насколько все серьезно. «Вот дерьмо, — подумал я, — плохо дело».

— На какой бок? На какой бок упал мотоцикл? — воскликнул Чарли. И тут же поправился: —…То есть я хотел спросить, ты сильно ушибся?

— Все-таки догадался поинтересоваться? — прошипел я, возмущенный тем, что Чарли больше беспокоился о мотоцикле Клаудио, нежели о его здоровье.

Мы развернулись и поехали назад в гору, где обнаружили, что мотоцикл Клаудио лежит на боку, а сам он стоит рядом, с совершенно убитым видом. Правым кофром он зацепился за скалу, из-за чего мотоцикл закрутило, и Клаудио, потеряв равновесие, свалился как раз на треснувший левый бок. Чарли спрыгнул с мотоцикла.