100 магнитоальбомов советского рока - Александр Кушнир

Олег Скиба никогда не был "рассерженным молодым человеком". Скорее он олицетворял распространенный тип романтично настроенного студента, который в промежутках между учебой и посещением дискотек исполняет собственные композиции в созданной им группе. 

"Мануфактура" ориентировалась на поп-музыку - умную, доступную, со вкусом сделанную, без какого-либо намека на пошлость или социальную истерию. Один из вариантов перевода названия группы по словарю иностранных слов - "тонкая ручная работа". 

Занимаясь "Мануфактурой", Скиба параллельно писал музыку для институтского театра, и его первые музыкальные опыты представляли собой не живые концерты, а эксперименты в области любительской звукозаписи. Закончив музшколу по классу баяна, он быстро научился играть на пианино - ставил на проигрыватель пластинку Элтона Джона и "снимал" ее от первой до последней ноты. В институте Скиба начал писать песни. 

"Мне было интересно отображать в песнях собственные мысли и переживания - об одиночестве, несбывшихся мечтах, о каких-то юношеских иллюзиях, - вспоминает Скиба. - Об этом думалось, об этом хотелось петь".

Конкретно о судьбе "Мануфактуры" Скиба задумался лишь зимой 83-го года. К тому моменту вместе с ним в группе остался гитарист Дима Матковский, а также горы нереализованного материала. На горизонте маячили окончание института и неотвратимая служба в армии. Тогда-то у Скибы и возникла идея записи альбома при помощи приглашенных музыкантов, которые помогут быстро и качественно это сделать. 

Первым на брошенный клич отозвался Володя Арбузов - басист известной в те времена группы "Зеркало", который учился в том же Институте холодильной промышленности, что и Скиба с Матковским. Еще два музыканта - Александр Кондрашкин и Алексей Рахов были приглашены из "Странных игр". Из консерватории был похищен Игорь Перетяка, игравший на валторне - крайне экзотичном для мировой рок-музыки инструменте. 

Сам Скиба выполнял функции клавишника и вокалиста, однако в рамках данного проекта ему явно не хватало еще одного голоса, который помог бы придать его идеям логическую завершенность. И тут Скиба вспомнил о вокалисте в очередной раз распавшегося "Демокритова колодца". Вокалиста звали Виктор Салтыков, и в свое время он поразил Олега тем, насколько душевно пел какие-то безликие баллады в духе Scorpions. 

При очном знакомстве выяснилось, что Салтыков действительно обладает мощным природным голосом - что называется, от Бога. Возможно, в его вокале не было определенной идеи, возможно, не было внутреннего содержания и выдающейся личностной энергетики, но его голос мог зацепить любого. 

"В момент встречи с Салтыковым я экспериментировал с композицией "Миллионный дом", перекладывая ее в разные тональности, - вспоминает Скиба. - Первоначально она задумывалась в до миноре, однако до минор мне было не вытянуть по вокальным данным. Вместе с тем именно в до миноре эта песня звучала наиболее оптимально. Тогда я позвонил Салтыкову и поинтересовался, сможет ли он взять голосом верхнее "до". Витя пообещал попробовать, и из глубины комнаты раздался какой-то крик. Затем Салтыков подошел к телефону и радостно заявил: "Слушай, я даже "ре" возьму!" И когда через час он приехал ко мне и взял эту ноту, стало понятно: "Все, это - хит". 

Процесс превращения "Миллионного дома" из скромной романтичной песенки в супершлягер начала 80-х наиболее ярко отражал творческую кухню "Мануфактуры". В группе стало вырисовываться классическое сочетание фронтмена-вокалиста и "серого кардинала". Скиба делал всю "теневую экономику" - музыку, тексты, эстетику, а Салтыков в кульминационные моменты своим мощным вокалом умел поставить завершающую точку. 

"Некоторые композиции Салтыков делал настолько сильно, что меня во время репетиции дрожь пробирала, - вспоминает Скиба. - Просто вбивало в стол гвоздями. Я понял, что Салтыкову необходимо работать в верхнем диапазоне частот, там его суть - от "ля" до "ре". И если его туда грамотно и философски направить - все, туши свет". 

...Опьяненная успешным предварительным прослушиванием в рок-клубе, "Мануфактура" с удвоенной энергией начала готовиться к майскому рок-фестивалю. В азарте музыканты напрочь забыли о планировавшейся записи. Осознание того, что через пару месяцев состоится воинский призыв и группа прекратит существование, подстегивало ее участников и стимулировало мышление. 

Основной находкой, предложенной "Мануфактурой", было многоголосие. В то время почти никто из отечественных рок-групп не пел в два или три голоса. А у "Мануфактуры" в большинстве композиций основной вокал раскладывался между Скибой и Салтыковым на два голоса, к которым эпизодически подключался Матковский. Именно это сочетание трех, в принципе, непрофессиональных голосов создавало характерное "мануфактурное" звучание - очень лиричное и искреннее. 

Еще одним моментом, определяющим лицо группы, была продуманная драматургия программы. Все песни были связаны между собой сюжетной линией и воспринимались слушателями как цельный мини-спектакль. Шоу "Мануфактуры" начиналось с того, что в поисках утерянной мечты главный герой попадает на вокзал, в котором люди ожидают не столько отхода поездов, сколько новых поворотов судьбы. Затем условный герой окунается в рутину городских дел, бесцельно бродит по Невскому "мимо цветных огней", рисует на стекле какой-то рисунок и незаметно для окружающих вселяется в него. Он строит собственный сказочный дом - пусть в облаках, но зато по-своему. 

"В этой программе была идея "эскапизма" - ухода от реальности в мечты, по-своему очень чистая, - рассказывает Олег Скиба. - Мне не хотелось ничего ломать, а хотелось чего-то большего и лучшего. В этих песнях нет вымысла. Это реальные мысли, которые преследовали меня каждый день". 

Я знаю так мало И все, что осталось от прожитой жизни Растерялось - как порой теряется во мраке свет И странно пустует в суровом молчании Мой дом из бетона и отчаяния И я заполнен этой пустотой.

Когда на концерте звучала эта песня, в зале внезапно выключался свет. Салтыков брал свое коронное верхнее "до" и быстро поднимался вверх по заранее приготовленной лестнице. Затем включался прожектор, и публика видела певца уже на пятиметровой высоте. На глазах у изумленного зала человек отрывался от земли.

Олег Скиба в Юрмале, 1983 год.

Ритм-секция "Мануфактуры" - Александр Кондрашкин и Владимир Арбузов, 1983 год.

...Хотя "Мануфактура" выглядела вопиюще чужеродно в рок-среде, решением жюри она заняла на фестивале первое место. Из массы комплиментов, обрушившихся на слегка растерянных двадцатилетних ребят, наиболее конструктивным оказалось предложение Андрея Тропилло о немедленной записи альбома. Тут-то музыканты "Мануфактуры" и вспомнили о первоначальной идее проекта. 

Времени было в обрез, так как до ухода в армию оставались считанные недели. Оказавшись на вершине полуподпольного Олимпа, Скиба и Матковский попытались повернуть ход истории вспять и избежать призыва на службу. К сожалению, их документы ушли в военкомате слишком далеко и остановить процесс уже было невозможно. Поэтому, попав в студию, "Мануфактура" в типичном рок-н-ролльном цейтноте стала фиксировать свою фестивальную программу на два советских магнитофона. 

Инструменты записывались без искажений и обработок - чистый рояль, сентиментальный саксофон, акустическая гитара. Кондрашкин, правда, слегка пытался усложнить всем жизнь, видоизменяя ритм, но зато Рахов был на высоте. По предварительным гармониям он играл завершенные соло - в нужном настроении, в нужном месте, а затем укладывал саксофон в футляр и уходил на репетицию "Странных игр". 

Несмотря на то что перед музыкантами стояли подставки с нотами - зрелище, крайне редкое в студии Тропилло - вся программа была сыграна чуть ли не с закрытыми глазами, легко и непринужденно. Сам альбом воспринимался как меланхоличный поп - умная музыка для дорогого бара, с очень аккуратной дозировкой инструментов: вкусной бас-гитарой, мягкими тарелками и "зевающим" саксофоном. Спокойствие. Нежность. Романтизм. Выветривание суеты и размягчение душ. Общее впечатление не портили даже пресловутые вторичности - клавишные партии в духе Supertramp в "Черно-белом мире", белый реггей "Невского проспекта" и частое использование стинговских приемов в мелодике песен.

Александр Кондрашкин, Виктор Салтыков, Дмитрий Матковский, 1983 год.

...Проблем в студии было, собственно говоря, две. Из-за летней сессии на запись не смог явиться Перетяка, и периодически пропадал из Ленинграда работавший проводником на железной дороге Салтыков. В итоге партии вокала дописывались в июле в американском вагоне MCI звукорежиссером Виктором Глазковым - в одной компании с "Аквариумом" и "Странными играми".