Грешный ангел - Линда Миллер

Первым посетителем оказался очень взволнованный Тат О'Бейтон, устремив на нее огромные круглые глаза, он сказал:

– Миссис Мак Катчен, вы должны что-то сделать!

Бонни встревожилась. Что за ужасный день!

– Не торопись, Тат, твердо сказала она, – скажи толком, что произошло?

– Это Кэтти… она нашла работу в «Медном Ястребе»… вот, что она сделала! – Тат взвыл, тиская в руках шапку, – я старался отговорить ее. Я, в самом деле, старался, но она не слушала, решила стать «шарманкой» и сколотить состояние. Она сказала, что к тому времени, когда мы сможем пожениться, она уже купит нам дом.

– О Боже, – простонала Бонни, – что еще меня ждет?

– Что нам делать? – настаивал Тат, охваченный паникой.

Бонни опустила ставни и снова закрыла магазин.

– Я скажу тебе, что намерена делать, – ответила она – для начала я выдеру Форбсу волосы!

Тат застыл на месте, пытаясь представить эту картину.

Бонни сердито сказал:

– Ради Бога, Тат, не стой, как пугало на грядке, пойдем!

Длинноногий Тат едва поспевал за Бонни. Решив отнять овечку у волка, она развила немыслимую скорость. Ярость бурлила в ней, как вода в паровозной топке.

Часть четвертая

Светлый Ангел

Глава 24

Бонни никого и ничего не замечала, спускаясь с запыхавшимся Татом по холму. Они миновали столярную мастерскую, меблированные комнаты Эрлины, развалины издательства Вебба и, наконец, достигли «Медного Ястреба».

Двери были открыты по случаю жаркой июньской погоды. Изнутри доносились грохот молотков и визжание пил. Настороженный Форбс, словно предчувствуя опасность, стоял у входа.

– Я ждал тебя, Ангел, – сказал он. Его дерзкий взгляд скользнул мельком по Тату. Форбс тотчас понял, что мальчик не представляет для него опасности.

– Прими мои поздравления в связи с твоей второй попыткой вкусить супружеское блаженство.

– Твои поздравления, – осадила его Бонни, – мне даром не нужны. Я пришла, чтобы забрать Кэтти домой, и ты знаешь это, мерзавец!

Форбс широко улыбнулся, покачиваясь на каблуках.

– А, бывшая нянюшка. Огорчен, любовь моя, но ты опоздала.

– Будь я проклята, если это так, Форбс! – воскликнула Бонни. – Где она?

– Наверху, – весело отозвался Форбс, – ее готовят к…

Бонни слишком хорошо знала, к чему готовят Кэтти, это касалось не только нарядов.

– Девочке всего четырнадцать лет, – бросила она, потеснив хозяина.

Форбс загородил ей дорогу и крепко сжал ее локоть. Бонни видела: у входа собирается толпа зевак, молотки и пилы замолчали. Стычка на лестнице была намного интересней, чем ремонт полов в танцзале.

– Не так быстро, ласточка, – предостерегающе сказал Форбс, – ты уже не имеешь права находиться здесь, так что, боюсь, мне придется тебя выкинуть. Видимо, я так и поступлю.

– Элаю это не понравится, – заметил кто-то из мужчин.

– Кто-нибудь должен быстро пойти к Эрлине и сообщить мистеру Мак Катчен, – сказал другой.

Бонни вздрогнула при упоминании имен Элая и Эрлины, от чего довольная улыбка появилась на лице Форбса. Он словно провоцировал ее.

– Мистер Мак Катчен обладает большей выдержкой, чем я предполагал, – сказал Форбс, – иметь законное право разделить с тобой ложе – и удержаться! Да он просто святой… или дурак.

– Конечно! – воскликнул один из мужчин. Затем и другие начали высказываться по поводу Элая. Бонни все же удалось сохранить самообладание.

Она вскинула подбородок и вырвала руку у Форбса. С вызовом, взглянув на него, она крикнула:

– Кэтти!

– Разговор с ней ничего не даст тебе, – небрежно заметил Форбс. Он явно наслаждался спектаклем, но в его прищуренных глазах светилась затаенная злоба. – Она разочаровалась в тебе, Ангел, и деньги, которые она сможет заработать здесь, слишком привлекательны для нее.

Бонни знала: Кэтти слишком молода и неопытна, чтобы иметь дело с таким, как Форбс. Несмотря на множество прочитанных книг, девочка не знает жестокой реальности жизни.

Бонни окончательно убедилась в этом, когда Кэтти появилась наверху, одетая в жалкое платье из тафты и боа из перьев. Взглянув на Бонни, она гордо подняла голову. Бонни невольно вспомнила, как сама была своевольна в четырнадцать лет.

Кэтти, рассматривая ногти на руках, сделала вид, что ей очень скучно.

– Из-за чего такой шум? – спросила она, зевая. Бонни не собиралась говорить с ней об опасностях этого заведения. Она знала, что это – пустая трата времени. Кэтти подло обманули, пообещав ей позаботиться о ее будущем, и был только один способ удержать ее от прыжка в этот омут. План, неожиданно придуманный Бонни, годился и для другой цели.

Форбс наблюдал за Бонни, выражение его лица было то самодовольным, то неуверенным.

– Займитесь делом, – приказал он рабочим, приводящим в порядок полы в танцзале. Затем он окинул встревоженным взглядом толпу, теснившуюся у дверей. – Эй вы! Покупайте пиво или убирайтесь отсюда к черту!

Народ неохотно разошелся, а в танцзале снова застучали молотки и завизжали пилы.

Кэтти стояла наверху, прислонившись к балюстраде, но вид у нее был уже не столь уверенный.

– Почему вы не пригласили меня на свадьбу, мэм? – спросила она. – Ведь мы были друзьями.

Вот оно что! Бонни вздохнула.

– Извини, Кэтти, у меня и в мыслях не было обидеть тебя, но все произошло так быстро…

Тут вмешался Тат:

– Надень свою обычную одежду, Катрин, – твердо сказал он, – ты похожа на потаскушку в этом наряде.

Кэтти вспыхнула и стала медленно спускаться.

– Ты знаешь, сколько денег я заработаю здесь за два года? Вполне достаточно, чтобы купить домик…

Бонни повернулась к Форбсу, предоставив Тату и Кэтти разбираться во всем самим.

– У меня есть к тебе предложение, – начала она.

Форбс насмешливо улыбнулся.

– Ангел, Ангел… как я мечтал услышать это!

– Не пренебрегай удачей, Форбс, – шепнула она, – я готова вернуться сюда и стать «шарманкой» вместо Кэтти.

Брови Форбса взлетели так высоко, что почти исчезли под прядью волос, упавшей на лоб.

– Ты и впрямь решила, что я рехнулся, Ангел! Неужели ты думаешь, что мне нужны неприятности?

Бонни невинно улыбнулась.

– Каких неприятностей ты ждешь, Даррент? – спросила она.

Форбс иронически посмотрел на нее, повернулся на каблуках и направился в бар. Бонни пошла за ним и увидела, что он, обойдя новую стойку, взял бутылочку чистейшего шотландского виски.

– Будь все проклято, Бонни! – отрезал он. – Не считаешь ли ты меня простаком? Я знаю, куда ты клонишь, так что избавь меня от этого.

Бонни подавила улыбку. Много лет назад, еще в Лоскутном городке, она могла, строя глазки Форбсу, очаровывать его до того, что он готов был подарить ей все, начиная от карандашей и кончая дешевыми сладостями. Сейчас она делает то же самое, и, как ни странно, это все еще срабатывает. Она склонилась над стойкой.