Дети Хаоса - Дэйв Дункан

Его загнали в угол!

Хорт не нашелся с ответом и потому молчал, дожидаясь, когда его начнут бить. Они его убьют, заберут все имущество, объявят Френу несовершеннолетней и возьмут под опеку сатрапии. Они уже не раз поступали подобным образом с другими богачами. Все мышцы его тела напряглись, на коже проступил обильный пот.

Однако его спас голос Свидетельницы.

— Обычно мне не позволено ничего говорить, когда меня не спрашивают, но в данных обстоятельствах я должна сообщить, что на город обрушилась сильная буря. Утонуло уже множество людей, а этот подвал скоро затопит до самого потолка.

ГЛАВА 20

Френа Вигсон вбежала во двор, где стало совсем темно из-за черного полога бури, опустившегося на город. Френу приветствовала ошеломляющая вспышка, по двору полетели опавшие листья, стая черных птиц в панике заметалась в разные стороны, из конюшен доносились звуки глухих ударов — онагры беспокоились в своих стойлах. Три упряжки уже были готовы, и старый Пермиак старался успокоить животных, что при данных обстоятельствах было практически невозможно даже для настрианина. Одна из колесниц, украшенная ленточками и цветами, принадлежала Френе, Пермиак запряг в нее Мрак и Ночь.

Френа, подхватив юбки, быстро забралась в колесницу, взяла поводья и стегнула онагров. Казалось, колесница взлетела. Она еще раз стегнула скакунов.

— Госпожа! — закричал Верк, бросившись вслед за Френой.

— Следуй за мной!

Из-за очередного удара грома он едва ли расслышал ее крик.

Она проехала в ворота на одном колесе. Огонь цвета лаванды осветил тучи. Вытащив кнут, Френа несколько раз хлестнула онагров. Они закричали и помчались еще быстрее.

Конечно, дорога была пуста. Сейчас ни один человек в здравом уме не выйдет из дома. Один раскат грома следовал за другим, первые капли дождя, огромные, точно виноградины, ледяными шариками ударяли в ее тело. Мост через Колокольчик находился прямо перед ней. Он появился, словно стрела, но по мере того, как он рос, завеса дождя делала его очертания все более туманными. Когда Френа добралась до моста, вода уже низвергалась с небес потоками, обрушиваясь на ее голову и плечи, точно шестьдесят раз по шестьдесят молотов.

Колеса застонали, когда колесница пронеслась по деревянному настилу. Вверх, к Болтушке, еще одному острову, который служил причалом. Френа мчалась все дальше, а вокруг не было ни души. Она не захватила ни сумки с жертвоприношениями, ни вуали, ни двух лилий — вообще никаких предметов, нужных для ритуала. Ее уже не заботило состояние платья, волос и лица. Эти вещи не имели значения для Фабии, поскольку она не собиралась в Пантеон. Она летела во дворец, чтобы кое-что сказать Эйду и Салтайе. И для каждого из них у нее найдутся подходящие слова. Она ехала под дождем, с трудом узнавая путь от Болтушки к Ловцу Угрей. Огромные волны почти доставали до моста — она даже видела, как он раскачивается впереди. Жуткое зрелище. Френа посмотрела в сторону моря и увидела лишь туман.

И где же эти свиньи-веристы? Она рассчитывала, что сумеет их догнать. Даже если сатрап владел лучшими онаграми в мире, Мрак и Ночь должны были их перегнать — ведь в колеснице сидела только Френа. Возможно, эти скоты направились в сторону Когтя Лангуста. Френа огляделась по сторонам, но увидела у себя за спиной только Верка и Альса, Вокруг вообще никого не было, впрочем, и видимость стала совсем плохой. Улицы превратились в коричневые реки, воздух — в море, а шлейф ее платья в грязные лохмотья. Отчаянно дрожа и пытаясь вспомнить, когда ей в последний раз было так холодно, она сделала еще один крутой поворот на одном колесе и помчалась к храму. Колеса грохотали по пустому мосту.

Молния превратила сумрак в молочно-белую пелену; удар грома был подобен грохоту шестидесяти на шестьдесят молотов. Мрак и Ночь запаниковали и понесли. Френа потеряла хлыст и едва не выронила поводья; вцепившись в поручни, она закричала, побуждая онагров бежать еще быстрее. Сквозь рев дождя прорывался другой, еще более жуткий звук. Что-то, чего там не должно было быть, двигалось вдоль канала. Фабия закричала и попыталась удержать поводья.

Она мало что видела, но определенно разглядела корабль и нечто, напоминающее обломки домов. Эта стена смерти неуклонно катилась по каналу высокой серой волной. Мост, да она сама, были обречены, если колесница не успеет перебраться на другой берег раньше.

— Быстр-ре-е! — Она отчаянно хлестала онагров поводьями.

Колесница сделала несколько длинных скачков — стоит ей задеть ограду, и Френу выбросит из колесницы, которая разлетится на мелкие кусочки. Теперь корабль был уже над ней, он кренился на бок, и она видела даже приросшие к днищу ракушки. Корабль мчался на нее на пенной волне. Колеса колесницы крутились с невероятной скоростью, однако все происходило очень медленно, как в ночном кошмаре, конец моста все еще оставался ужасно далеко, а смерть уже тянулась к ней на огромной волне.

К счастью, она успела проскочить под кораблем и горой мусора, ударившим о мост у нее за спиной. Онагры это почувствовали и, казалось, побежали в два раза быстрее. Последний рывок, и они уже неслись по земле, вот только ее никак нельзя было назвать сухой. Колесница летела по улице, разбрызгивая воду во все стороны. Френа уже не пыталась управлять онаграми, она потеряла представление о том, в какой части острова оказалась. Они проскочили поворот на Пантеон. Затем онагры свернули направо, потом налево и выскочили на перекресток, по которому неслись потоки черной воды. И тут она разглядела дверь, не раз виденную во сне.

— Тпру! — Френа потянулась к тормозу как раз в тот момент, когда одно колесо угодило в дыру глубиной с ванну.

Поток был холодным, как смерть, и достаточно глубоким.

Он поднял Френу, перевернул и понес прямо в центр бури. Задыхающаяся, оцепеневшая Френа сумела подняться на колени и ухватиться за стену. Она успела заметить, как вода уносит колесо, а сама колесница и онагры исчезли бесследно.

Френа встала, продолжая цепляться за стену. Вода шипела у ее щиколоток; под пальцами ног она ощущала слой грязи. Она спотыкалась, задевая за острые выступы мостовой, но продолжала упорно подниматься в гору, понимая, что ее может накрыть еще одна волна. Хотя она прошла мимо нескольких дверей, ей не пришло в голову постучаться и попросить убежища. Улица, петляя, уходила все дальше, яркие вспышки молний превращали ночь в день, потом вновь наступал могильный мрак. Между ужасающими ударами грома Френа слышала и другие жуткие звуки ревущей непогоды. Через несколько секунд потоки воды стали белыми ото льда, и градины принялись атаковать стоящие вокруг дома — они были такими крупными, что могли причинить серьезный вред.