Достигая уровня смерти - Владимир Брайт

«Классика жанра, – подумал режиссёр. – Что ни говорите, а это уже стало классикой.» Настроение у него было не просто приподнятое, оно было великолепное. Чрезвычайно редко в профессиональной деятельности бывают такие моменты, которые становятся поворотной точкой всей жизни. И кудесник эфира чувствовал, что сейчас настал именно такой момент. Высота, которая с блеском покорена, чтобы…

– Сэр… – Лицо ассистента, обратившегося к задумавшемуся боссу, было пепельно-серым.

У режиссёра была превосходная реакция, поэтому он быстро переключился с собственных мыслей на производственные.

– Неполадки в студии или сверху спустили очередное указание? – Это были две самые болезненные проблемы, которые могли заставить потерять самообладание кого угодно.

– Не-ет… – с огромным трудом выдавил из себя ассистент. – С этим всё в порядке.

– Тогда какого хрена ты отвлекаешь меня? – Теперь всё внимание режиссёра было приковано к стене с мониторами, где крупным планом показывали скорбное лицо диктора, сообщающего, что погиб один из членов съёмочной бригады.

– Дело в том… в том… Я даже, в общем…

– Ты пришёл сюда, чтобы мычать, как недоеная корова или хочешь сообщить что-то важное? Если имеешь информацию, то говори, в противном случае – убирайся.

– П-практикант… – От волнения ассистент даже начал слегка заикаться. – Он… он, в общем, он был там…

– Убирайся.

– Вы, наверное, не поняли.

Ассистент увидел, как к нему подчёркнуто медленно повернулась голова режиссёра и два стеклянных глаза-объектива посмотрели в упор, как будто принадлежали не живому человеку, а роботу.

– Я всё понял. – Подчёркнуто сухие, бездушные фразы только усиливали впечатление от этих жутких стеклянных глаз. – Мальчишка увязался за безумным оператором и, оказавшись в самом пекле, поймал свою пулю.

Человек с остановившимся остекленевшим взглядом не только обладал прекрасной реакцией, но и умел очень быстро думать, складывая из мозаики разноцветных фактов чёткую цветную картинку.

Две недели назад его сын, студент пятого курса престижного университета, попросился на стажировку к отцу. Режиссёр не испытал особого восторга от подобной просьбы но, взвесив все «за» и «против», в конечном итоге согласился – при условии, что практикант будет работать самостоятельно, не афишируя чей он сын и не опираясь на поддержку отца.

Соглашение было достигнуто, и молодого человека записали в штат.

Двенадцатый канал много и напряжённо работал в течение последних двух-трёх недель, поэтому у режиссёра не было времени отслеживать перемещения сына и интересоваться результатами его деятельности. Он даже представить себе не мог, что молодого практиканта возьмут на подобную операцию. Но, по-видимому, тому удалось каким-то образом увязаться за одной из съёмочных групп и оказаться в том самом подвале, где обезумевший киборг вырвал собственный глаз, после чего безжалостно расстрелял всех, кто оказался поблизости.

Режиссёр даже вспомнил, как всего несколько минут назад искренне радовался особенно удачному кадру. А затем память услужливо выдала ещё одно воспоминание – восторг по поводу замедленного движения пули, которая уже убила оператора, но для всех присутствующих в студии и для сотен тысяч телезрителей всё ещё летела к намеченной цели.

«Кто я такой? – спросил сам себя этот человек, спросил совершенно спокойно, без какого бы то ни было надрыва. – Во что я превратился, кем стал? Что у меня осталось в жизни, кроме этой работы, и есть ли вообще какой-нибудь смысл в том, что я делаю?».

Он, вне всякого сомнения, любил своего сына от первого брака, но у него оставались ещё двое взрослых детей – от брака второго, у него была жена, была любовница и было вполне приличное состояние.

Однако, вплоть до сегодняшнего дня работа составляла смысл его жизни. И вот только что вошёл трясущийся от ужаса ассистент и сообщил, что эта грёбаная работа ни хрена не значит, потому что превращает некогда нормального человека в бесчувственного монстра, для которого человеческие жизни – не более чем кадры, мелькающие на экране монитора. И если людей убивают красиво и кадр хороший, то он искренне радуется тому, что отлично справляется с возложенной на него миссией. Правда, в чём заключается эта самая миссия неясно даже ему самому, не говоря уже о ком-то другом.

«Эти НОЙМы, эти киборги, более естественны и человечны, чем большинство из нас. А тот, что вырвал собственный глаз и убил моего сына – всего лишь дикий зверь, загнанный в ловушку. Зверь, из которого я и мои подчинённые вылепили образ чудовища для устрашения публики. Причём сделали мы это не из-за того, что так думаем, а по той простой причине, что нам приказали сверху. Я всегда считал себя умным профессионалом, знающим себе цену. А оказалось, что на самом деле я глупая дешёвая шестёрка, упивающаяся кровью и чужими страданиями, как будто в этом и есть моё предназначение».

Когда сильный уверенный в себе человек вдруг осознаёт, что всё, во что он верил и ради чего жил, – дешёвый обман, замешанный на крови и деньгах, то его жизнь становится пустой и бессмысленной. А тот стыд и тот ужас, который обрушивается на него, уже нельзя ни забыть, ни даже утопить в алкоголе или наркотиках.

«Выхода нет. – Разум человека оставался кристально ясным. – Убежать от всего этого дерьма нельзя, так как оно уже давно является моей неотъемлемой частью, а жить с чувством вечной вины – бессмысленно».

– Внимание! – Он поднял правую руку, призывая всех находящихся в зале сотрудников выслушать его. – У меня сейчас должен состояться чрезвычайно важный разговор с мэром, поэтому всех попрошу на время покинуть свои рабочие места.

Несмотря на то, что приказ был простым и ясным, люди не спешили его выполнять. Это было совершенно невозможно – во время прямого эфира, пускай он даже идёт с двенадцатисекундной задержкой, оставить рабочие места.

В зале находилось около двадцати человек, и все они достаточно давно работали на телевидении, чтобы понимать – если сейчас выполнить это распоряжение, то они просто-напросто «завалят» прямой эфир. Если бы режиссёр не говорил так спокойно, можно было подумать, что он сошёл с ума. Но руководитель выглядел почти так же как обычно, разве что был слегка бледен. Впрочем, это могло быть вызвано переутомлением или нервным срывом (о том, что он только что потерял сына, никто, кроме ассистента, не знал).

– Речь пойдёт о будущем канала, – руководитель спокойно воспринял неповиновение подчинённых, – и тот, кто не выполнит мой приказ, будет выкинут на улицу не только без выходного пособия, но и с волчьим билетом в придачу.