Журнал «Если» 2008 № 09 - Далия ТРУСКИНОВСКАЯ

— Диана, милая, – сказал он. – Помоги-ка мне встать.

Ди хотела что-то сказать, но махнула рукой и подошла к Сандерсу. Опираясь на ее локоть, Гектор поднялся.

Он едва держался на ногах. Волосы мокрыми прядками прилипли к бледному лбу. Сандерс попытался улыбнуться. Вода дорожками стекала по щекам.

– Вам лучше присесть, – сказала Диана. Сандерс оттолкнул ее руку. Шатаясь, он шагнул навстречу Руперту.

На мгновение Мелвин перестал видеть привидение – осталось лишь вытянутое светящееся пятно. Оно замигало, и Руперт появился снова. Он все еще прижимал к груди райскую птицу и что-то говорил.

Диана схватила Сандерса за рукав.

– Нет! Вам нельзя к нему приближаться, это вас убьет!

— Не волнуйся, милая, – сказал Гектор. – Это – не убьет… Он повернулся к Мелвину.

— Дружище, сфотографируй-ка нас с сыном.

– Не надо, – прошептала Диана и отпустила руку Сандерса. Шатаясь, тот пошел к призраку.

Руперт поднял птицу и протянул отцу.

– Думаешь? – сказал Сандерс. – Хорошая идея. Первый приз, считай, у тебя в кармане… Давай обнимемся за встречу…

Руперт беззвучно расхохотался и подбросил птицу. Та метнулась к Сандерсу, пролетела сквозь него и растаяла в воздухе. Словно выключили невидимый проектор. Сандерс пошатнулся и неожиданно повернулся к Диане.

– Слетайте за меня в Париж, – сказал он. – Руперт говорит, там красиво.

Диана всхлипнула.

– Выше нос, – усмехнулся Сандерс. – Потом расскажете, как оно там. Вы знаете, где меня найти…

Широко улыбаясь, он развел руки и обнял сына. Мелвин поднял «полароид» и нажал на спуск. Плевать на птиц, «Мистерио» и Париж, но эта фотография была обязана получиться…

Руки Сандерса прошли сквозь призрака, и в то же мгновение тот исчез. Сандерс вздрогнул всем телом и упал, привалившись спиной к борту «Магдалены».

– Гектор!

Диана рванулась к Сандерсу, попыталась поднять… не вышло. Тогда Диана принялась хлестать его по щекам, будто это могло что-то изменить.

Мелвин так и не сдвинулся с места. Стоял и смотрел на выползший из «полароида» прямоугольник. Сначала он испугался, что в такой темноте фотография не проявится; будут лишь мутные пятна света. Отрешенно Мел отметил, что Капуста уже не воет: наверное, это значит, что больше нет сбоя в системе.

Изображение проступало медленно. Сперва возникло лицо Руперта, затем левее начал появляться Сандерс.

Широкая физиономия Гектора светилась призрачным голубоватым светом – как лицо сына. Оба улыбались и махали фотографу. Внизу фотография так и осталась черной. Мелвин затряс головой. Правильно, зачем портить хороший семейный снимок?

Значит, так фотографировался Сандерс. Не важно – здесь или в одном из несуществующих параллельных миров. Ненаставшее и наставшее всегда ведут к настоящему. Гектор был прав: они знали, где его можно найти. Когда – не имело значения.

КэтРЭМБО. РОДНЯ КЛИККЛАКА

Чем больше Кликклак сердился, тем сильнее его одолевала сонливость. Он сидел в маленькой неправильной формы комнатке – приемной первого заместителя министра территорий – и ждал. Переутомление и досада накатывали волнами, угрожая смыть его из реальности и унести в океан сновидений. Средняя пара рук Клйкклака, которые он обычно использовал для тонкой работы, дрожала от усталости. Он щелкнул замочком кисета и вытащил одной из верхних рук шприц. Инъекции он предпочитал колоть себе в подмышку верхней руки, а не в традиционное нежное и мягкое местечко в широком основании короткого хвоста. Он судорожно икнул, когда иголка проколола толстую кожу, и всей нервной системой ощутил сильный пробуждающий толчок, слетевший с хромированного острия.

Второй компонент бодрящего препарата ударил по его метаболизму–и потрескивающее шуршание вентиляторов космической станции истончилось до повизгивания. Был лишь один побочный эффект пробуждающего зелья, но крайне неприятный – резкое сжатие пузыря и рывок в выводящих протоках, – что обычно сразу заставляло его оглядываться в поисках сепараторной. Когда замедлились дыхание и сердцебиение, участившиеся от химической встряски, Кликклак позволил себе порадоваться, что пропустил очередной прием пищи, а то ведь мало ли что…

Свет в приемной был настроен так, чтобы раздражать посетителей, световая волна буквально вгрызалась в глаза страдальца. Откуда-то из коридора слышалось множественное металлическое эхо шагов – кто-то нервно ходил взад-вперед. «Отсюда примерно третья или четвертая комната, – подумал Кликклак. – Интересно, чья это территория ожидания?»

– Господин Кликклак?

Это возле заветной двери появилась женщина с резким и неприятным голосом, слишком громким для тонкого слуха посетителя. Он распрямил все ушные оборочки на макушке – откровенно грубый жест, но помогает ослабить шумовосприятие. Во всяком случае, вполне возможно, что с баллабелианским этикетом она не знакома.

К несчастью, выражение лица чиновницы сообщило ему: все-таки знакома. Она ничего не сказала, только повернулась и жестом велела ему следовать за ней. Они прошли по закручивающемуся спиралью коридору вверх на несколько этажей и попали в кабинет первого заместителя министра территорий, где его ждали сам первый заместитель и еще два гуманоида.

— Господин Клйкклак, не так ли? – спросил первый зам, взглянув на лежащую перед ним на столе информационную пластинку и даже не собираясь слушать ответ вошедшего.

— Для меня большое удовольствие… – начал было заранее подготовленную речь измученный посетитель, но чиновник просто указал ему на табурет.

Первый зам не был облачен в униформу, и Клйкклак на минутку понадеялся, что он долгосрочник, чья должность неизменно оставалась за ним, поскольку в его работе заинтересовано любое правительство, вне зависимости от частых на космостанции политических перестановок и переворотов. Но потом он заметил немного отросшую военную «скобочку» чиновника и заранее отказался от долгих и утомительных рассуждений по поводу занимаемого его магазином места, которые с небольшими вариациями повторялись, по его подсчетам, уже тринадцать раз к настоящему времени.

Другие двое присутствующих сидели тихо. Оба были плотные, крепкие, широкоплечие, явно с детства жили в условиях солидной гравитации. Дополнительные усовершенствования на их мощных телах были строго утилитарны, безо всякой попытки достичь малейшей гармонии и красоты: толстые металлические рубцы защищали глаза, а установленные поверх глаз лазерные линзы постоянно фокусировались с предмета на предмет, затемнялись и высветлялись, когда их обладатели шевелились. Темно-синие металлические пластины доспехами защищали руки. Клйкклак не сомневался, что были и другие, гораздо более опасные навороты в их организмах.