В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы - Япъян Зеберг

в 15 метрах от берегового обрыва, отделен от него складкой рельефа, поэтому со стороны моря не просматривается. Гурий сложен из дикого камня без раствора и имеет форму усеченного конуса: высота – 1,2 метра, диаметр основания около 2 метров. Камни крупные, длиной 50–60 сантиметров, на близлежащей местности камней таких размеров не встречается. Они принесены к месту кладки с расстояния 250–300 метров. Поверхность камней покрыта лишайником, особенно заметно на южной и западной сторонах. У основания гурия с восточной его стороны находился череп белого медведя с отверстием от пули в лобной кости, диаметр входного отверстия 18 миллиметров, края ровные. Состояние костных останков черепа медведя и размеры отверстия говорят о том, что медведь был убит выстрелом из ружья крупного калибра в упор, вероятнее всего, из мушкета, так как диаметр отверстия совпадает с диаметром мушкетной пули. На поверхности заметна просадка грунта по П-образному контуру, продольная ось которого ориентирована на запад – восток. Длина контура – 2 метра, ширина – 1,8 метра, углы прямые. Отбор проб грунта внутри и снаружи периметра показал, что просадка, очевидно, связана с нарушением вечной мерзлоты. Таким образом, гурий установлен над ямой, вырытой в вечной мерзлоте. Размеры ямы дают основание предполагать, что это захоронение, возможно двойное. Если предположить, что череп был уложен у основания гурия в момент его возведения, то можно условно датировать погребение XVI – началом XVIII века» [Кравченко 1979, 107–109].

Анализируя обнаруженную могилу, Дмитрий Кравченко отмечал:

«Захоронения в грунт (в районах вечной мерзлоты) для поморов нетипичны: они хоронили на поверхности, обкладывая труп камнями. По нашим предположениям, экспедиция В. Баренца 16 июня 1597 года, обогнув мыс Карлсена (на карте Баренца 1598 года этот мыс носит название Ледяной мыс), вынуждена была вытащить шлюпки на береговой припай в районе между мысом Вилькицкого и мысом Петровского. Здесь 20 июня умер В. Баренц и через несколько часов – К. Андрисон. Скорее всего, они были вместе захоронены на побережье. Существует вероятность, что захоронение на мысе Вилькицкого и есть их могила» [Кравченко 1979, 116].

В бюллетене, выпущенном советским посольством в 1981 году, приводится еще одна цитата Дмитрия Кравченко:

«Подробный анализ дневников Геррита де Вейра позволяет сделать вывод, что в июне 1597 года, когда Баренц умер, они подходили к мысу Карлсена – северной оконечности Новой Земли, где нет снега и льда. Во время нашей первой экспедиции в 1977 году мы исследовали область длиной 15 километров. [Баренц и Андрис] были похоронены на берегу. Вероятнее всего, в могиле на мысе Вилькицкого покоятся именно они. Почему мы считаем, что это иностранная, а не русская могила? В первую очередь потому, что поморы никогда не хоронили своих покойников в вечной мерзлоте, поскольку на это потребовалось бы слишком много усилий. Они клали тела на землю и заваливали их камнями» [Kravchenko, 1981].

Экспедиция 1979 года обнаружила на северной оконечности Новой Земли еще несколько артефактов, датировать которые исследователи затруднились:

«На западном участке залива, на побережье, в 480 метрах от оконечности мыса Петровского по направлению юго-юго-восток обнаружен вкопанный в грунт столб. Он находится в 56 метрах от уреза воды, на второй террасе галечного пляжа. Диаметр столба 20 сантиметров, верхний его конец обтесан топором под конус, высота которого 15 сантиметров. Возвышение столба над поверхностью грунта 1,1 метра. У основания прослеживается холмик насыпной гальки с размытым контуром. Его длина 1,5 метра, ширина 0,9 метра, высота 0,3 метра… С восточной стороны в верхней части столба имеется вертикальный скол (затес) глубиной 5 сантиметров, шириной 17 сантиметров и высотой 20 сантиметров. Основание образовано косым запилом. Из-за деградации древесины в прослойках годовых колец поверхность скола неровная. На поверхности довольно четко прослеживается выжженная надпись латинскими буквами BAR, ниже – плохо читаемые символы (буквы SS или цифры 55). Расчистка гальки у основания столба показала, что он вкопан в вечную мерзлоту, которая начинается здесь с глубины 35 сантиметров. Определить назначение и датировать столб не представилось возможным» [Кравченко 1979, 109–110].

Официальный экспедиционный отчет был опубликован на нидерландском языке только в 1983 году, однако задолго до того – уже через несколько недель по возвращении экспедиции – молва об открытиях, сделанных Кравченко, достигла Нидерландов. 10 сентября 1979 года газета «NRC Хандельсблад» писала: «Обнаружив на побережье Новой Земли могилу Виллема Баренца, русская экспедиция определила местонахождение одного из самых важных свидетельств путешествия ван Хеймскерка и Баренца, о котором известно каждому школьнику. Русские нашли на этом совершенно безлюдном и бесплодном берегу могильный курган с шестом, на котором до сих пор можно разглядеть инициалы BAR».

Глава 9

Terra firma: в заливе Иностранцева

25 августа 1995 года, пятница

«Боцмана на бак!» Раздавшийся из интеркома голос капитана пробудил меня от глубокого сна. Хенри, спрыгнув с койки, помчался снимать происходящее на палубе. Вскоре по судну прокатился приглушенный скрежет якорной цепи – мы встали на якорь. Я медленно поднялся. На меня накатил мимолетный, буквально секундный, приступ отвращения, и я постарался не думать о том, что ждет меня снаружи: окутанное туманом ледяное море и необъятный пустынный остров. Я взглянул на часы. Было 7:15 утра. Через иллюминатор я мог видеть гладкую водную поверхность – голубую под низким серым небом. Если это залив Иванова, то партия, которой предстоит поиск могилы, должна сойти здесь на берег. А если нет, то одному лишь капитану известно, где мы находимся. Я оделся и поспешно вышел на палубу. Там, в капельках вязкого тумана, висящего над кораблем, Ержи и Бас с помощью резинового шланга переливали бензин из большой ржавой бочки в бутылки из-под лимонада. Стол к завтраку был уже накрыт, но есть было некогда. Надо срочно готовиться к высадке, пока снова не поднялось волнение. И один только Джордж, с аристократической невозмутимостью, сидел, прихлебывая чай, в пустой столовой. Люди носились по коридорам взад и вперед. Стальной корпус вибрировал от шума электродвигателей, когда палубный кран переносил внушительную связку досок и брусьев из трюма на плашкот. Чтобы обезопасить себя от медведей, партия залива Иванова построит на берегу хижину. На палубе чувствовалось напряжение: слова прощания мешались с шумом погрузки. Освободившись от тросов, наша 5-метровая красная самоходная баржа весело плясала на волнах. Когда вся группа спустилась вниз по веревочной лестнице, она затарахтела мотором и скрылась в туманной дымке. В полном снаряжении я стоял на палубе и следил в бинокль за