Цена свободы – любовь (СИ) - Флёри Юлия

За шею Али локтем перехватив, другой рукой себя и её раздевать принялся. Суетно, торопливо. И задыхался тем всплеском, что нёсся внутри в бешеном ритме. Платье затрещало по швам. Али что-то кричала, а у него адреналин хреначил. Из глаз, из ушей пёр! И он целовал глубже, напористей. Её глаза были безумны. Вспышка боли только раздразнила. Рот наполнился кровью – укусила. Плевать! Тормозов нет, когда удовольствие зашкаливает. Инстинкты заполонили всё пространство. Разуму ничего не оставили. Желание! Оно одно правило балом. И оно диктовало касаться, прижиматься теснее, собой заполонить всё её пространство.

Не нужна была сила, чтобы Али рядом с собой удержать. Боли ей не причинял. Играл, забавлялся. Прижимал, перехватывал, отпускал и снова по кругу. Срывал с губ поцелуи, кайфовал, получая дерзкий отпор.

Игра перестала быть таковой, когда оказались в постели. Али не хотела. Не хотела и прежде, но не смела так явно этого выразить, теперь же всем своим существом добивалась свободы. Это шибануло по самолюбию. Так, что искры из глаз полетели. Он удерживал её запястья, и в голове мелькнула мысль, что ничего не стоит вывернуть их в нужную сторону и обездвижить. Она хрупкая, слабая, и одной руки на это хватит. Раздвинуть ноги и войти. Куда уж проще?! Али любит жёстко, на грани. Но сейчас грани нет. Куда делась? Она не кричит… Не страшно? А с другой стороны… кто придёт на выручку? Или, может, ещё на что-то надеется? На его самоконтроль? Не догадывается, видимо, что самоконтроль сдулся. Зависимый и слабый духом. Таким с ней стал. Искандер смотрел в тёмные как ночь глаза: не отпустят они. И он не отпустит! Сила этих глаз против хозяйки сейчас направлена, а его сила где?

Он головой тряханул, понимая, что это уже проходили. Был такой эпизод. Тогда Али тоже не смогла противостоять. Что может слабая женщина против физической силы? Благоразумно поддаться. Тогда было так, а сейчас?.. Сейчас она поддаться сможет или пойдёт до конца? А он до конца сможет? Тогда алкоголь туманом глаза застелил, сейчас что? Злость? Желание? Амбиции? Или просто гнев отвергнутого мужчины?..

Опомнившись, Искандер замер, осознавая, что так и завис над ней, сжимая запястья, грубо раздвинув ноги собственными коленями. Али дышит порывисто, зрачки практически закрыли радужку. И нет никакого противостояния. Обычный страх. Страх быть раздавленной, униженной и страх того, что снова сможет его простить. Этот страх самый сильный? Он правильно запомнил?..

Не сразу, но удалось разжать пальцы. Не мгновенно, но всё же Искандер отстранился, позволяя свести ноги, закутаться в тонкое одеяло, закрыться от него, спрятаться. Али забилась в дальний угол кровати и торопливо скрывала последние оголённые участки тела. Раздражая, звенела цепь. Какого чёрта?! Он с ума сошёл?! И только в эту минуту вдруг осознал, что творить вздумал. Тут же метнулся в кабинет и принёс ключ. Справившись с замком, рванул цепь на себя, чтобы Али её даже не касалась. Сгрёб в охапку и отшвырнул к батарее. Пальчики стопы тут же спрятались в мягкой ткани. Происходящее противоестественным казалось. Будто от кошмарного сна отделавшись, Искандер горько усмехнулся.

– Ты с ума меня сведёшь, Али. – Прошептал, качками головы что-то отрицать пытаясь. – Или уже свела? – Посмотрел на жену пристально. – Тебе больно? – Собрался он с мыслями, а Али только глаза таращила, не подавая признаков жизни. – Я исправлю всё, веришь? – В глаза её огромные заглянул и она дыхание задержала.

– Ты и сам себе не веришь. – Ответила вдруг и ледяная стена непонимания пошла таять, поддаваться, трескаться.

– Я тебе верю, Али. Это значит куда больше, чем всё остальное. Как ты там сказала? С кем угодно, только не со мной? – Вымученно улыбнулся Искандер.

С постели встал, стороной её обошёл и навис над Алией, внимательно её рассматривая. Как в последний раз. Прощался. Вычёркивал из жизни. Руку протянул, чтобы коснуться и с ужасом для себя самого отметил, что она не отшатнулась. Тогда позволил себе больше: склонился и обнял, прижимаясь губами к растрёпанным волосам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Не нужно прощать меня, Али. – Прошептал, закрывая глаза. – Вот это прощать не нужно! – Проговорил, выделяя каждое слово.

И только когда она кивнула, обещая, что не простит, отпустил.

Проходя мимо небольшого столика, на поднос с нетронутым ужином глянул.

– И поешь, я прошу тебя. – Оглянувшись, он болезненно поморщился, закрывая за собой дверь.

Глава 24

Дверь в её комнату больше не была заперта. Не было оков и строгих рамок, правил, приказов. Он ничего не сказал, уходя. И потом сказать не пожелал. Исчез, как и не было. Два страшных дня Алия изводила себя мыслью о том, куда пропал, что мог с собой сделать. Она металась по дому, не в силах найти пристанище. Подолгу стояла у окна, ожидая его возвращения. Терзалась сомнениями, ведь сказала не то, что думала, не то, что хотела. Не так, не тому! И оправданиями, пояснениями сейчас ничего не исправишь. Али всякий раз поджимала губы, проклиная себя за длинный язык. Она злилась! На себя за то, что была несдержана. На него… на него просто злилась. За то, что не хотел понять, за то, что смотрел в глаза и не видел очевидного, за то, что прощала и будет прощать! И шанса устоять не было. Млела перед ним. Маялась от этого. И как только входил, глаза его искала, чтобы узнать настроение. Не из опаски, а потому что хоть что-то знать о нём желала. Чем живёт, что чувствует, болен, а, может, здоров и весел. Ему хотелось угождать, радовать хотелось, но язык жил своей жизнью. Он бросал вызов, он провоцировал, он требовал к своей хозяйке внимания. А сердце, глупое сердце всё равно замирало, зная, что сейчас прикоснётся.

Она была виновата перед ним. Вот и принимала гнев и милость. Безропотно. Вчера только не смогла уступить. Что-то надломилось внутри. Устала, выдохлась.

Он… он вырвал её из привычной жизни, из привычного мира. Но её жизнь уже не была той, что в селе, в горах, в глуши. Тогда она только им дышала, теперь же были обязательства, личные интересы, проблемы. Те, от которых не закроешься и не спрячешься даже в самом надёжном замке. И тогда позвонила Зулейке. Всего ради нескольких слов. Искандер ни за что бы не позволил. Потому что боялся её потерять. И на этом звонке поймал. Ревность тогда вскружила голову. Али понимала и сопротивляться его порыву не видела смысла. Знала, что успокоится, остынет, забудет, простит. Только не успел. Они сорвались. Оба.

Искандер появился только на четвёртый день. Как всегда бесшумно вошёл, сделал попытку улыбнуться, да только не вышло. Он казался уставшим, хмурым. Мутный взгляд, залёгшие на лице тени, сжатые в тонкую линию губы. За эти дни похудел, заострились черты лица, на лбу не разгладились отсутствующие прежде морщины. Он присел в кресло у самого входа, по-мужски закинул ногу на ногу, пальцами одной руки потёр глаза.

Али понимала, что выглядит ничуть не лучше, оттого и волновалась всякий раз, как муж вскидывал на неё требовательный взгляд. Как только Искандер устроился в кресле, встала, торопливо поправляя складки длинного платья.

Искандер смотрел на неё долго, пристально. Увиденное не радовало. Понимая это, Али нервно теребила рукав платья и всё чаще свой взгляд отводила. На щеках давно не было румянца, глаза не искрились смехом, а выраженная бледность с лёгкостью поглотила её смуглую от рождения кожу.

– Ты ела сегодня? – Казалось, спустя целую вечность, спросил Искандер.

От звука его голоса Али вздрогнула. Готовилась, ждала, когда к ней обратиться, а справиться с волнением всё равно не смогла. Она тут же вспыхнула, задохнулась эмоциями, но заставила себя успокоиться, сдержаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Да, спасибо. – Проронила осторожно и тут же скосила взгляд на практически нетронутые тарелки. Муж за этим взглядом проследил и коротко ухмыльнулся.

– Как ты себя чувствуешь? – Заботливо уточнил.

Али стрельнула глазами и прикусила нижнюю губу.

– Хорошо.