Доспехи из чешуи дракона - Денис Юрин

– И что же тебе поведал просоленный и продутый ветрами морской волк? – в голосе Семиуна послышалась ирония.

– Ох, зря ты так, юноша, зря! – покачал головой Шак. – Кажется, я тебе доказал, что не вся правда мира в книжках таится. Хотя в одном ты прав, многого он поведать мне не смог. Рассказал только то, что и ты теперь знаешь, о прелестных красавицах морских, о водяных руках, сквозь живую плоть проникающих, да о том, что после встречи с сувилами от людей остаются лишь сморщенная кожа да кости. Твари как будто иссушивают, обезвоживают несчастных. Однако рассказ моряка меня заинтересовал. По дорогам много народу всякого бродит, бывает, и ученые попадаются, что в университетах не прижились, отчаялись место в жизни найти и в бродяги подались. Я обо всех моих встречах да беседах рассказывать не буду, на то времени нет, да и ни к чему. Ты же о сувилах знать хочешь, а не то, что именно и от кого именно я добыл. Так ведь?

– Так, – хмыкнул Семиун, согласившись с бродягой. – Излишние подробности лишь пожирают драгоценное время и не приносят пользы.

– Среди животных есть амфобии, ну, то есть те, кто и в воде, и на земле обитать может.

– Амфибии, – поправил не знавшего научных терминов дилетанта Семиун.

– Ну, амфибии так амфибии, тебе виднее. Главное, ты понимаешь, о чем я говорю, – не расстроился Шак. – Так вот сувилы – амфибии в многочисленной орде нежити, они и среди людей жить могут, и под водой, но влага для них очень важна. Оборотень пожирает мясо, вампир пьет кровь, а эти твари куда более развиты, они высасывают более трех десятков различных полезных частиц и соков из любых живых организмов. Предпочитают питаться людьми, поскольку поживиться нами вкусней да полезней. Наши тела по большей части состоят из воды, так что пробраться в них дамочкам легко. Жидкость их тела при прикосновении входит в контакт, перемешивается с жидкостью жертвы. А, как знаешь, из одного сосуда трудно, что ль, воду в другой перелить? Вот так и получается. Вытягивают они из нас все полезное, а шлаки свои нам сбрасывают. В море сувил совершенно не видно, они прозрачные и с водой сливаются, а вот когда на берег выходят, то кожу свою отвердеть заставляют и форму принимают, какую захотят, только кисти прежними остаются. Если они руки человеческим полностью уподобят, питаться не смогут…Даже не знаю, какой пример привести, чтоб понятней те было. Вон твоя мучительница в перчатках ходила, а знаешь почему?

– Ну, и?

– Она на суше, да еще вдали от моря, где климат другой, для сувил непривычный, до предметов других, жидкости содержащих, дотронуться боялась, чтоб вредных веществ себе в организм не занести. Ее руки, будто у нас с тобой зубы. Ты ими жрешь, но стол, к примеру, или камень грызть не рискуешь. Иль как желудок, в который не каждый кусок попасть должен. Попробуй, тухлятины нажрись, а я посмотрю, что с тобой станется…

– Ясно, – кивнул лекарь. – Странно другое…Почему они только в красавиц обращаются, а не, скажем, в здоровых мужиков вот с такими кулачищами, – Семиун выбрал в качестве примера кулак рассказчика.

– Это как раз не странно, а вполне объяснимо, – тяжело вздохнул Шак. – Глуп человек и наивен: как самочку красивую увидит, так перья распушит. К женщинам доверия больше, а к красавицам и подавно. Всяк дурак хорошим и добрым показаться пытается. У нежити это прием излюбленный. Вон те же самые вампирюги, среди них дурнушки редко встречаются, породу блюдут…

– А что же сувила в краях наших, от моря не таких уж и близких, забыла, да еще в компании с оборотнем и колдуном?

Бродяга не нашелся что ответить, просто пожал плечами. Для него это было такой же загадкой, быть может, чуть меньше, чем для его попутчика, но все-таки пока еще неразрешимой. Весьма смущало Шака и возвращение колдуна в особняк. Тот наверняка почувствовал смерть своих сообщников, но только непонятно, зачем ему понадобилось возвращаться?

– А откуда они взялись? – продолжал выпытывать у компаньона сведения о сувилах Семиун. – Почему из моря на сушу выбираются?

– Точно не знаю, могу только догадываться, – честно признался Шак. – Уж, разумеется, это не падшие боги, изгнанные из небесных шатров. Что же касаемо места обитания, то как бы ты на их месте поступил, если в море себя комфортней чувствуешь, а самые лакомые кусочки, человечина, на суше обитают? Легенды рассказывают, что раньше, еще в те времена, когда люди кораблей строить не умели, сувилы на берегу целыми поселениями жили и только потом в воду совсем ушли. Напасть на корабль куда проще и безопасней, чем в городе озорничать…

– Наверное, стоит узнать, что же наша красавица вдали от морской водички забыла, – задумчиво пробормотал Семиун и был чрезвычайно удивлен, когда компаньон вдруг сильно сжал под столом его локоть.

– Думаю, вместо того чтоб о несбыточном мечтать, лучше вот этой цацей заняться, – тихо прошептал Шак на ухо товарищу. – Что-то мне эта красотка не нравится, носом чую беду…

Грубо отвлеченный от праздных мыслей Семиун повернул голову в сторону двери. На пороге корчмы стояла высокая красивая девушка и просто поедала их обоих глазами. Лекарь растерялся, не зная, что предположить; бродяга же, наоборот, прекрасно догадывался, что здесь делала воительница из Задворья. Она и была тем самым «крысенком», которого пустил по их следу рыцарь Жаро.

Глава 12 Третий лишний

Видение опять посетило Шака, но на этот раз оно поленилось сформироваться в сюжет. Отдельные картинки, быстро промелькнувшие в голове, и всё – черный фон перед глазами, постепенно растворившийся и уступивший место сценам из реального мира. Бродяге даже стало как-то обидно, что во сне и наяву не было ничего нового, ни одной новой картинки, одно лишь старое и давно увиденное, но идущее в совершенно нелогичной, хаотично выстроенной последовательности. После таких мгновений хочется рвать и метать, тебя отвлекли от важных дел, настойчиво потребовали внимания, а ради чего?

Вызывающе посмотрев на парочку путников, уплетающих простую деревенскую еду за обе щеки и о чем-то беседующих между собой, красивая путешественница гордо прошествовала внутрь трактира и уселась за стол, притом самый дальний от стола тех, с кого она так и не сводила глаз. Шак отвернулся и сделал вид, что не замечает таращащуюся на них красотку. У Семиуна, наоборот, не хватило сил оторвать взгляд от обворожительной дамочки, на такой странный манер привлекающей к себе внимание.

– А чо это она? – спросил парень у более опытного в общении с женщинами компаньона. – Чо надо-то ей?

– Понимаешь, дружище мой несмышленый, женщины на свете разные бывают, но набор типажей весьма ограничен, – прошептал Шак, по-прежнему не глядя в сторону странной особы. – В данном случае мы столкнулись с типичной представительницей так называемых «звезд». Она прекрасна и сияет высоко на небосклоне, недоступная для таких убогих мужичонок, как мы. Надменные красавицы ленивы и горды. Если им даже что-то понадобилось, то они считают ниже своего достоинства протянуть за этим руку, они будут сидеть и ждать, пока предмет вожделения сам не приплывет к ним в ладони. Тот прием, который сейчас далеко не худшая представительница «звезд» использует, называется «провокация». Она удостоила нас вниманием, а теперь ждет, пока мы не оставим все наши жалкие делишки и не подбежим к ней с придурковатыми улыбками на физиях.