Шипы и розы (Шепот роз) - Тереза Медейрос

Морган поднял голову, их глаза встретились, под его взглядом защемило в груди и набухли соски, тело налилось сладостной истомой.

Свечи догорели до конца, лишь слабые огоньки метались в лужах воска, но не требовалось много света, чтобы разглядеть смущение в глазах Моргана, он поспешно взглянул на ткань в своей руке, и Сабрина поняла, что это кусок пледа, перепачканный ее кровью.

— Я не хотел причинять тебе боль, детка, — Морган снова опустил ткань в воду, которую успел согреть для жены. — Но ты такая хрупкая. Я уж было начал опасаться, что замучил тебя до полусмерти.

Он провел тканью по бедрам Сабрины, но это прикосновение утратило свою невинность, когда встретились взгляды. Сабрина лежала с полуоткрытыми манящими губами, щеки пылали румянцем, и Морган тотчас ощутил реакцию предательской плоти, его обуяла безумная страсть. Он знал, что сейчас не время предаваться любви, поскольку измученное тело жены было не способно воспринять новые утехи; он мог лишь причинить ей новую боль.

— Тебе надо поспать, детка, — глухо буркнул Морган, ополаскивая ткань. — Скоро рассветет.

«Тусклый зимний рассвет не сможет рассеять наши сомнения и разногласия, — подумала Сабрина. — Мне в высшей степени наплевать, если рассвет вообще никогда не наступит». Хотелось навсегда остаться в уютной хижине, купаться в угасающем пламени камина и горячей любви, плещущейся в глазах мужа. Так и подмывало разжечь огоньки в его взоре и воскресить бушующий костер. «Нельзя допустить, чтобы он подумал, будто я какая-то хрупкая игрушка, способная разлететься на части при первом прикосновении».

Как только Морган укрыл ее пледом, она схватила его руку и поднесла к губам, коснувшись кончиком языка пальцев. Потом, старательно копируя шотландский акцент мужа, сказала:

— Значит, ты считаешь, что малютка из рода Камеронов не способна выдержать напора Макдоннелла? Надо ли понимать, дорогой сэр, что вы воспринимаете песенки о своем клане чересчур серьезно?

Морган оторопел при виде лукавого огонька, игравшего в глазах жены. Он ожидал слез и жалоб, чего угодно, но только не этого. Его взгляд упал на розовые лепестки сосков, из груди его вырвался глухой стон. Морган перевел глаза на лицо жены и прокашлялся:

— Послушай, детка, я тебя прекрасно понимаю. Если ты меня немного опасаешься, то имеешь на то полное право. Минувшей ночью я действительно был немного грубоват.

— О, оказывается, большой страшный Макдоннелл боится напугать свою малютку? — Она продолжала нежно покусывать его пальцы. — Если хочешь знать, то на мой вкус ты оказался… слишком цивилизованным.

— Цивилизованным? — повторил Морган с таким видом, будто ему нанесли страшное оскорбление, назвав, к примеру, евнухом.

Она стрельнула в него кокетливым взглядом из-под пушистых ресниц, а Морган никак не мог понять, зачем жена затеяла такую опасную игру. Однако сопротивляться зову собственной плоти под натиском откровенного призыва было бесполезно. Он улыбнулся: — Если я тебя правильно понял, детка, ты хотела бы на собственном опыте познать, не врут ли песенки и легенды о Макдоннеллах?

Сабрина уперлась ладонями в грудь мужа, осознав, что зашла слишком далеко.

— Лишь при одном условии, — застенчиво прошептала она, — если это доставит тебе удовольствие.

Искры в глазах Моргана вспыхнули ярче.

— Ничто не может доставить мне большего удовольствия.

Он набросился на жену, как дикий зверь, перевернул и поставил в позу, оставлявшую возможность лишь подчиняться любому движению его изумительного тела. Когда он вошел в нее, Сабрина изогнулась, повинуясь первобытному женскому инстинкту, полная решимости доказать, что способна во всем соответствовать страсти мужа. Обеими руками Морган вцепился в ее густые темные волосы, шепча на ухо сладкие грубые слова.

Когда Сабрине показалось, что большего наслаждения просто не бывает, Морган решил, что на этот раз нельзя достигнуть апогея в одиночку, и нежно приласкал жену. Обоими овладел экстаз, они задрожали и обессиленно упали на ложе.

Веселый треск пламени в камине, принявшем новую порцию дров, разбудил Сабрину, ощутившую под щекой мягкий ворс пледа. Рядом верхом на стуле сидел Морган, не сводивший с жены взгляда, в котором читалось такое напряжение мысли, что Сабрина сразу полностью пришла себя. Морган по-прежнему был абсолютно голый. Сабрина сомневалась, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к тому, что муж совершенно не стесняется своей наготы.

Правда, стыдиться своего тела ему и впрямь было незачем, как он доказал дважды прошлой ночью и один раз при тусклом зимнем рассвете.

Нахлынули эротические воспоминания, и Сабрине стало чуть стыдно, она отвела взгляд от мужа, удивляясь тому, как ему удалось пробудить в ней необузданные страсти, не присущие девушке, воспитанной в строгой и целомудренной семье.

— Дрова кончаются, скоро здесь станет холодно, — сообщил Морган.

— Тогда почему бы тебе не накинуть плед? — спросила Сабрина, теребя складки шерстяной ткани.

Морган провел рукой по волосам, и Сабрина догадалась, почему муж до сих пор не одет: своим пледом он накрыл нагую жену, заботливо подоткнув края, так что получился теплый кокон. Стараясь не смотреть в сторону мужа, Сабрина вывернулась из пледа, передала его Моргану, а сама потянулась к своему еще влажному плащу и прикрылась им. Великан обернул плед вокруг тела и вновь уселся верхом на стул, облокотившись на спинку.

— Почему ты так на меня смотришь? — не выдержала Сабрина.

— Думаю, не носишь ли ты под сердцем мое дитя, — Морган перевел взгляд на живот жены.

Внезапно залившись краской, Сабрина едва не натянула плащ себе на голову. Но под изучающим взглядом мужа смущение сменилось болью, а затем гневом. Она схватила платье, чтобы одеться, и обнаружила, что оно изодрано в клочья.

— Будем надеяться, что твои усилия были не напрасны, — зло бросила Сабрина, запахнула полы плаща и отправилась на поиски туфель. — Не дай Бог, если ты пошел на такую жертву напрасно. — Накинула капюшон на голову и сразу сообразила, что плащ надела задом наперед. — Впрочем, довольно скоро выяснится, придется ли тебе опять пройти через это испытание.

Из-за спины ее обвили сильные теплые руки, Сабрина оказалась тесно прижатой к широкой мощной груди, над ухом прозвучало с легкой хрипотцой:

— Макдоннелл никогда не останавливается на полпути и трудится до тех пор, пока не достигнет своей цели.

— Прости, пожалуйста, но мне еще не довелось повстречать Макдоннелла, способного трудиться.

— Значит, до сих пор просто не везло, а сейчас за твоей спиной стоит очень трудолюбивый Макдоннелл, — Морган поцеловал жену в шею.