Золотой треугольник - Богуслав Шнайдер

Однако вскоре начались и раздоры. Бывшие бандиты не хотели отказаться от грабежей. В частях Вьетминя, напротив, господствовала железная дисциплина. Командиры подчиняли личную жизнь общему делу и карали за малейший проступок. Разве могли дисциплинированные партийные работники найти общий язык с главарями пиратской шайки?

Приверженцам Бай Вьена претила жесткая дисциплина, они скучали по разгульной городской жизни. Разочарование плодило интриги. Посланцы Бай Вьена предложили союз секте хоа-хао, враждебной как французам, так и Вьетминю. А поскольку будущее не предугадаешь, на всякий случай прозорливые пираты завязали отношения и с капитаном Савани из французской тайной службы, называемой Вторым отделением. Переговоры с неприятелем означали открытое предательство. И тогда Бай Вьена вызвали в главную ставку Вьетминя для серьезного разговора.

Главарь пиратов явился с двумя сотнями отборных, до зубов вооруженных головорезов. С таким конвоем он ничем не рисковал. Партизанские командиры искоса наблюдали за своими вчерашними соратниками. Лишь несколько высших офицеров Вьетминя знало, что время работает на них. Приверженцы Бай Вьена оказались в меньшинстве. И потому партизанам Вьетминя удалось то, чего не могла добиться ни одна французская карательная экспедиция: сторонники Бай Вьена были разоружены и изгнаны из окрестностей Сайгона.

Так Франция обрела неоценимых помощников. Восемьсот человек во главе с Бай Вьеном, выйдя из лесов, не представляли военной угрозы. Зато они прекрасно знали Сайгон. В обмен на власть всего лишь в одном городском квартале они снабдили французов сведениями о нелегальных организациях, помогли колониальной полиции в розысках и ликвидации революционных ячеек. Сотни подпольных работников очутились в тюрьме или были расстреляны. Во время арестов и уличных перестрелок особенно рьяно действовали пираты, в уничтожении вчерашних товарищей видевшие залог собственной безопасности. Поскольку в борьбе против нелегальных организаций французы не могли обойтись без помощи местных преступников и осведомителей, они были вынуждены постепенно передать в их руки весь Сайгон.

В сложной борьбе, в переплетении интриг, предательств и диверсий, бывшие пираты проявили незаурядные способности. Тысячи информаторов служили им, как чувствительные антенны, воздвигнутые на базарных площадях и у буддийских храмов. Они знали настроение улицы, потому что сами из нее вышли, и даже окружавшая их роскошь не притупила этих инстинктов.

Разумеется, они управляли городом, заботясь прежде всего о своих доходах. Все кофейни, танцплощадки и бары отдавали новым хозяевам часть своей прибыли. Самыми значительными источниками их доходов были казино, в первую очередь «Гран Монд» в Шолоне и «Клош д’Ор» в Сайгоне.

Казино «Гран Монд» открыл в 1946 году французский губернатор в Кохинхине, искавший источник доходов для вечно пустующей казны. Крупнейшее, да, пожалуй, и самое известное казино во всей Азии могло позволить себе выплачивать в день 2600 долларов откупного, чтобы какая-нибудь брошенная через окно граната не испортила настроения его посетителям. Свою долю дохода получал каждый, кто имел хоть малейшую власть. В тайных выплатных ведомостях фигурировали имена гангстеров и самого императора Бао Дая. Деньги получали и пираты и полиция.

Поэтому представители французской тайной службы приветствовали предложение Бай Вьена взять управление «Гран Монд» в свои руки, заменив в этом деле китайцев из Макао. Все, кто прежде участвовал в дележе доходов, начали протестовать: и император, и государственные министры, и французский губернатор. Что ж, бандиты из Бинь-Кхьема только пожали плечами и объявили, что больше не будут охранять казино от нападения партизан. Вскоре в окно заведения влетели гранаты, несколько посетителей было убито. Переполненные залы мгновенно опустели. Никто не хотел взлететь на воздух во время карточной игры — в конце концов в покер или в мажонг можно играть и дома. Доходы катастрофически упали, в руках бандитов очутился и главарь китайского синдиката из Макао.

Протесты прекратились.

В канун нового, 1950 года было достигнуто соглашение. Представители Бинь-Кхьема внесли в казну 200 тысяч долларов и обязались отчислять в нее по 20 тысяч ежедневно. Снова пошла в ход выплатная ведомость с именами важных особ.

Гангстеры набирали силу. В апреле 1954 года подчиненный Бай Вьена возглавил полицию, а сам Бай Вьен вошел в состав правительства. Городом владели пираты, облаченные в военную форму и зеленые береты. Им принадлежали роскошные виллы, где немногие, но тщательно подобранные красотки предлагали услуги генералам и министрам. Контролировали они и известный Зал зеркал, где под одной крышей было собрано 1200 проституток; вестибюль этого самого большого в мире публичного дома подчас напоминал заводскую проходную после окончания рабочего дня. Как и из других подобного сорта заведений, оттуда поступали не только доходы, но и различного рода информация.

В начале 50-х годов пираты овладели и сетью опиумных притонов, «унаследовав» тысячи клиентов, для которых жизнь была лишь цепью ничего на значащих промежутков между трубками с опием. Гангстеры достигли таких вершин могущества, о каких американской мафии и не снилось.

Агенты Второго отделения с помощью командиров местных наемных частей покупали в Лаосе и на северо-западе Тонкина опий-сырец и на мулах доставляли его на вырубленные в джунглях посадочные площадки. Легкие военные самолеты переправляли опий на мыс Сен-Жак. Отсюда ящики с товаром перевозились военными машинами в полицейское управление столицы. Как только опий-сырец оказывался в Сайгоне в руках облаченных в полицейские мундиры гангстеров, уже невозможно было доказать, каково его происхождение. Он исчезал на одной из двух перерабатывающих фабрик. Об остальном заботились местные торговцы.

Риск — минимальный, прибыль — огромная.

Подлинного происхождения наркотиков поначалу не могли установить даже американцы. «Бинь-Кхьем обеспечивает транспортировку наркотиков на одном из главных мировых путей и принимает участие в доставке качественного опия из Лаоса и Южного Китая. Барыши при этом столь велики, что даже скромная доля императора Бао Дая дает ему возможность содержать во франции яхты и виллы», — еще в 1948 году сообщал в Вашингтон крупнейший агент ЦРУ в Индокитае полковник, а позднее генерал Эдвард Ландсдейл.

Когда же в начале 50-х годов ему удалось получить сведения об «операции Икс» и он, ужаснувшись, сообщил в Вашингтон, что французская секретная служба поддерживает торговлю опием, то получил от начальства раздраженный ответ: «Вам что, нечем заниматься? Не суйте нос в эту банку с червями, это может привести дружественное нам правительство к крупным неприятностям».