Силуэты - Борис Полевой

Но история самой семьи Робсонов с трагической неопровержимостью показывает, что эта элементарнейшая истина гуманизма в Соединенных Штатах, увы, является крамольной. Отец певца, преподобный Уильям Робсон, возглашавший эту истину с амвона, в конце концов был лишен прихода и долгое время добывал себе пропитание тем, что работал ломовым извозчиком и был сборщиком золы. Старшего брата, Билла, в семье считали светлой головой. Он отлично учился в школе, но ректор Принстонского университета Вудро Вильсон, который, став потом президентом США, рекламировался как «адвокат демократии во всем мире», отказал Биллу в приеме в университет из-за цвета его кожи. Потом, работая проводником на железной дороге, Билл занимался самообразованием. Второй брат, Рив, уже и не пытался добраться до университета. Он стал возчиком. Это был гигант, отстаивавший свое человеческое достоинство не столько философскими доводами и юридическими аргументами, сколько огромными кулаками, которых побаивались расиствующие молодчики. Третий брат, Бенджамин, пошел по пути отца. В дни нашего с Полем свидания он был священником в негритянской церкви Пресвятой богоматери в Гарлеме.

Младший среди братьев, Поль, с детских лет поражал окружающих своими исключительными и многообразными способностями. Он был одним из трех первых студентов-негров, которым удалось добиться в Америке государственной стипендии. Он отлично учился по всем предметам, был превосходным оратором. Студенты избрали его председателем своего дискуссионного клуба. Но преуспевал он не только в науках. Он стал одним из лучших бейсболистов Соединенных Штатов. И особенно отличался на ринге как боксер. Спортивные предприниматели сулили ему богатство, если он согласится стать профессиональным боксером. Но еще больше, чем спортом, блестящий студент Колумбийского университета увлекался сценой. Продолжая учиться, он стал одним из ведущих актеров экспериментальной театральной труппы, начал исполнять народные негритянские песни и исполнял их с таким мастерством, с такой глубиной и с такой силой, что впоследствии концерты его превращались в сенсационное событие не только на родине, в Соединенных Штатах, но и в Англии, куда он переехал на временное жительство в тридцатые годы.

Все творчество Робсона корнями уходит в народные толщи, питается соками жизни и как бы выкристаллизовывает в себе то бесценное, что веками создавал, копил талантливый, веселый, певучий, жизнерадостный и несчастный негритянский народ. Могучий голос необыкновенно широкого диапазона, удивительного звучания сочетается у него с незаурядным даром трагического актера. Робсон покоряет слушателей одновременно и силою голоса и редкостным мастерством игры.

Слава Робсона-вокалиста, Робсона — драматического актера, Робсона — исполнителя негритянских песен увеличивалась, как ком снега, сорвавшийся в весенний день с нагретого солнцем горного склона и вырастающий в буйную, могучую лавину.

Но это не вскружило голову молодому тогда артисту. Потомок славного Сайруса Бастилла, сын раба, непримиримый враг колониализма, этого отвратительнейшего пережитка минувших веков, он через африканских студентов, обучавшихся в Англии, укрепляет духовную связь с родиной своих предков, с порабощенными народами Африки. Он встречается и заводит дружбу с индийскими борцами за освобождение. В годы борьбы испанского народа с фашизмом он устремляется в Испанию. И чем больше втягивается Робсон в борьбу за действительное равноправие негров в Соединенных Штатах, тем большую ярость вызывает в нем колониальное угнетение вообще, тем чаще, тем пристальнее взор его обращается к Советской стране, где коммунисты создали небывалое еще в мире братское содружество больших и малых народов.

В 1934 году Робсон приезжает к нам и, вернувшись из гастрольной поездки в западный мир, заявляет, что в Советском Союзе он «…впервые ходил по земле с подлинным чувством человеческого достоинства».

Поль Робсон знает нашу страну не понаслышке. Во время поездок по ней он не только пел — он встречался со множеством советских людей разных профессий. Он разговаривал с рабочими в цехах, сердечно беседовал с артистами, писателями, общественными деятелями, изучал наши порядки. И именно то, что он увидел у нас своими умными, проницательными глазами, само наше социалистическое бытие сделало его другом Советского Союза, другом советских людей.

Из Европы он возвращался на родину в конце тридцатых годов как триумфатор. С успехом выступает с самых больших эстрад. Тысячи и тысячи рабочих проделывают порой сотни километров для того, чтобы послушать его пение, побеседовать с Большим Полем, как они называют его. Напетые им пластинки раскупаются нарасхват. Владельцы радиокомпаний считают весьма выгодным включать его выступления в программы концертов. Большой Поль — любимый гость в индустриальных городах, на рабочих окраинах. Но… всегда это «но», которое так мешает жить простым людям в капиталистическом мире.

Был когда-то в Соединенных Штатах некий конгрессмен по имени Джим Кроу. После опубликования проекта закона об освобождении негров он тут же яростно выступил с требованием изолировать их в принудительном порядке. Это был такой свирепый мракобес, что все отвратительные проявления расизма в Соединенных Штатах и поныне зовут системой Джима Кроу, а в просторечии, для краткости, и просто Джим Кроу. Так вот, во время войны, когда тысячи и тысячи негров храбро сражались в рядах армии Соединенных Штатов.

Джим Кроу притих. Но кончилась война, негры-солдаты сняли форму, и он снова поднял голову. Мог ли он стерпеть, чтобы в Соединенных Штатах жил негр, пользующийся в стране такой огромной популярностью и авторитетом? Мог ли он допустить, что могучий голос американского негра звучит по всему миру, разоблачая колониализм, отвратительный расизм, существующий на Юге США, зовя народы к взаимопониманию, к миру во всем мире?

Поля Робсона пробуют купить. Ему сулят «золотые контракты», «золотые диски», но лишь мелкие людишки вроде Говарда Фаста, годами скрывавшие свою душу иуды, способны за тридцать сребреников в твердой валюте продать свой талант, свои былые убеждения, предать свои книги и людей, которых они называли друзьями. Поль Робсон гордо отверг все посулы. Он пренебрег богатством, чтобы остаться борцом среди борцов.

Ему советуют в самом сочувственном тоне: дескать, желая вам добра, хотим предупредить, что вы можете дорого заплатить за свое упрямство.

Потомок славного борца за независимость Америки на эти угрозы гордо отвечает:

— Не пугайте. Нет.

Тогда Джим Кроу, облеченный на этот раз полномочиями чиновника госдепартамента, запретил ему выезд за границу. Впрочем, нет, не запретил. В Северной Америке не выносят слово «запрещать». Ему отказали выдать заграничный паспорт. Одна из крупнейших западных киностудий приглашает Поля Робсона сниматься в фильме — отказ; всемирно известное гастрольное бюро предлагает совершить турне по Европе — отказ; избирают на Всемирный конгресс Сторонников Мира, одним из учредителей движения которых он является, — отказ.