Полнолуние - Андрей Дмитриевич Блинов

— Мы сейчас заняты, Степан Степанович, — говорю я. — Работаем. В обед, если хотите.

— Сейчас!

— Сейчас не получится.

— Ладно! Самоуправство! Без меня? Так! И еще обвинения. За это придется отвечать!

— Придется! — говорит Сергей. — Но вам. Наш народный контроль проверил. Вы выводите среднюю выработку по участку и всем платите по средней. А мы не хотим, чтобы дальше так было…

Да, заварил дело Сережка Молоков! И зря обо всем разболтал до времени. Норкин объявит нам войну: не даст работы, зажмет материалы… Гадость какую-нибудь придумает…

Перед праздниками выпал снег. Утро седьмого ноября выдалось солнечное, с морозцем. Улицы сверкали молодо и радостно.

Мы идем в первой колонне строителей. Опыт у нас удался. Горев нас поддержал. Он пообещал с начала года перевести нашу бригаду на новый метод. Сам подпишет с нами первый в управлении подрядный договор. Молодец, Сережка, открыл мне глаза. Теперь из бригады вряд ли кто захочет уйти. Дуся узнает… И вдруг вернется!.. А что?

Какое у нас было хорошее настроение, когда мы шли через площадь, мимо памятника Владимиру Ильичу!

Вечером клуб строителей на пригорке сиял огнями. Я иду, любуюсь клубом еще издали. Мои подружки оживлены и все такие красивые и нарядные, что залюбуешься. Парни должны были встретить нас у клуба, но их тут не оказалось, и мы остановились у колонн, чтобы подождать. Из репродукторов раздается музыка, и несколько пар выходят на асфальт, начинают танцевать. Площадь перед клубом просторная, и танец получался красивый. Вслед за вальсирующими по асфальту мчатся их тени, и кажется, площадь полна народу.

— Потанцуем, птаха-голуба, — говорит кто-то рядом со мной словами Норкина. Приглашают меня! Но это был не Норкин, а его дружок конопатый Кукушкин. Развесело улыбаясь, он пьяно качается и тянет ко мне руки. Я легонько отталкиваю его, и он ни с того ни с сего летит со ступеньки вниз. Как это получается, сама не знаю. Я бегу, чтобы помочь ему подняться. Но он уже на ногах и медленно идет мне навстречу. Останавливается передо мной, бросает в лицо гадкое слово и замахивается. Но вдруг его руку кто-то перехватывает. Сергей Молоков!

Был шум, ругань, драка, свистки милиционеров, но вскоре все стихло. Снова льется из репродукторов музыка. Снова пары кружатся в танце. Люди все подходят и подходят. Они не знают и не узнают, что случилось тут несколько минут назад.

А ведь было у меня чудесное настроение, ясное и чистое. Была музыка и свет во всех окнах клуба. Площадь медленно двигалась вместе с танцующими, а рядом со мной мои подруги, которыми нельзя не любоваться. И впереди целый вечер и еще немножечко ночи праздника.

А тут все рассыпалось, рассеялось, и ждать было уже нечего.

— Идем! — слышу я голос Сергея.

— Куда?

— Отсюда. Тебе надо уйти отсюда. Нам надо уйти.

Я с благодарностью гляжу на него — он понимает меня, мое состояние и подсказывает выход: праздник у нас может быть только вдвоем. Только вдвоем! Но хочу ли я этого?

Оказывается, хочу! Удивительно! Я готова была оставить подруг, всех, кто празднует и веселится в клубе. Какую-то странную власть имел сейчас надо мной Сергей, его строгие глаза и сильные руки работника и защитника.

И вдруг мне снова делается легко, просто и празднично, и стыдно признаться, что хорошее настроение вернулось ко мне, как только я представила себя рядом с Сергеем.

Я и сама не знаю, что это было такое. Может быть, обыкновенное чувство товарищества, проявившееся у Сергея так искренне и ярко, а я выше всего ценю в людях это чувство. А может…

Но мне не хочется ни о чем думать.

Мы бродим по праздничному городу, смеемся, поем, дурачимся.

Как же я не сумела понять сразу, что Сергей — тот человек, которого я жду? Жду давно. Жду всегда.

11

Мы готовимся к переходу на подрядный метод. Хлопот уйма: надо все учесть, проверить. До сих пор отделочники не замахиваются на новое дело, и потому нам приходится все начинать сначала. Мне помогает Сергей, и мы часто бываем вместе. Легко с ним. Кажется, мы все осилим и добьемся своего.

Первое время не замечаю косых взглядов моих подруг. Да и некогда замечать: работа, хронометраж, расчеты, планерки у Норкина, совещания у Горева. Но однажды… — Проводи меня, — говорю я Сергею после работы. В последнее время он часто провожает меня, и в пути мы обсуждаем наши предстоящие перемены. Толковый парень! Если бы его на место Норкина. Как легко было бы работать, ладить. Никогда не откажет в совете, а если не знает, что посоветовать, заставит думать. — Хочу посоветоваться, — добавляю я, видя, как Сергей почему-то колеблется. Оглядывается на девчат, замкнуто бросает:

— Говори здесь…

«Что это с ним?» Я чувствую неприятный холодок в сердце. Да, я хочу с ним посоветоваться: парторг еще раз говорил со мной насчет заявления в партию. Я считаю — рано. А что думает Сергей? Он ведь партийный.

— Ну что ж, коли так… — И я рассказываю ему при всех, что меня волнует.

Девочки одна за другой подключаются к разговору. Каждая судит по-своему. Только Сергей молчит. Он стоит бледный, желваки ходят на его скулах. Конечно, толкового разговора не получается, да и я не могла ждать ничего путного. Просто со злости на Сергея «выкинула номерок»… Не знает он, что я все время думаю о нем, хочу видеть, слышать его голос… Ах, Сережа!

Он окликает меня у общежития. Стою, жду, пока он перебежит улицу. Ветер несет поземку. По черному асфальту текут ручейки снега, будто кто неумело красит его в белое.

— Что, Сережа? — спрашиваю, а у самой дрожит, сжимается сердце.

— Не сердись, — он смотрит мне в глаза, тоскливо так смотрит. — Ослепли мы с тобой, ничего не видим.

— А что происходит, Сережа?

— Ты теряешь подруг… Или не видишь?

— Почему же?

— Ну ты… — он запинается… — Будто бы ты меня отбила у Нади. Смешно, правда, звучит?

— Смешнее некуда! А ты как думаешь?

— А что мне думать? Вы вроде распределили меня… А кто спросил, кого я люблю?

— Сережа! Я… я…

Сергей останавливает меня:

— Знаю! Молчи!

— Что же будем делать?

Мне дороги подруги, но как же быть без Сережи?

— Надо объясниться, — советует Сергей.

— Кому? С кем? — не понимаю я. — Лучше пойдем к Гореву. Расскажем… Я уйду из бригады.

— А Горев что? Что он может нам сказать? Что он, лучше нас…

— Лучше. Я знаю. Он посоветует.

— Говорят, Горев у брата жену отбил. Тоже мне — лучше.

— Жену