СМЕРШ – 44 - Александр Леонидович Аввакумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я был в не курсе этой операции, товарищ полковник, – тихо произнес Костин. – Я тянул свою нитку и вышел на этот адрес.
– Какую такую нитку! – взорвался Журов. – Ты приказ получал не влезать в эту разработку? Получал или нет? Не слышу ответа!
Костин посмотрел на полковника Носова, который продолжал сидеть и молчать, словно не зная о причине негодования полковника Журова.
– Товарищ полковник! Это я вышел на эту сеть! Почему реализация передается сотрудникам из Москвы? – словно оправдываясь, произнес Костин.
Лицо Журова стало пунцовым. Его открытый рот хватал воздух, словно он на какой-то момент оказался в безвоздушном пространстве. Полковник махнул рукой и встал из-за стола. Он долго молчал, и Костину показалось, что ему удалось убедить этого уже немолодого полковника. Журов налил в стакан воды и залпом опрокинул его себе в рот. Правая рука полковника автоматически скользнула по пуговицам кителя и замерла у воротничка.
– Я не буду тебе рассказывать, что подобное решение принято не мной, да и зачем тебе все это знать. Твое дело, капитан, выполнить приказ и больше ничего. То, что ты ликвидировал диверсионную цепь – спасибо. Я тебя представил к Ордену Красная Звезда, так что иди, отдыхай. Но не забывай, что ты упустил одного из самых опасных диверсантов – Лесника. Это первое. Во-вторых, это лишь одна ниточка, которая вела нас к резиденту. Тот по-прежнему сидит где-то в нашем штабе фронта и передает немцам секретные сведения. Сейчас главная задача СМЕРШ выйти на резидента. Как мы это сделаем, я пока не знаю. Если сорвется наше наступление, нас всех отдадут под трибунал.
Найди этого Лесника….
– Я все понял, товарищ полковник. Разрешите идти?
Журов махнул рукой. Костин развернулся и вышел из кабинета. Выйдя на улицу, Александр направился к полуторке.
– Ну как? – робко спросил его Захаров.
– Думал, что арестуют, но обошлось, повезло мне здорово. Поехали, пока светло.
– Ты прав, капитан. Подальше от начальства, поближе к кухне.
Машина резко сорвалась с места и, подняв клубы пыли, помчалась по улице.
***
«Надо искать Лесника, – размышлял Костин. – Но где он залег? Где его лежка?
Завтра необходимо организовать поисковые мероприятия, проверить все заброшенные дома, землянки….».
– Скажи мне, Захаров? – обратился Костин к водителю. – Где бы ты укрылся здесь?
– Я бы не стал переходить линию фронта накануне наступления. А что? Перешел и вдруг снова в тылу у врага. Вот вы говорили, что вы так и не нашли взрывчатку, которую они успели вывезти из карьера. Я бы на месте Лесника этого, взорвал бы что-нибудь существенное здесь, а уж затем бы попытался уйти на ту сторону.
«Логично рассуждает, – подумал о водителе Александр. – Значит я прав. Лесника нужно искать здесь. Пока он не совершил диверсию, его необходимо найти».
Навстречу полуторки двигалась пешая колонна пехоты. Бойцы двигались не торопясь, и по скорости их движения можно было понять, что они были достаточно измучены этим непростым маршем.
– Сила пехоты в ногах, – произнес Захаров и посмотрел на Костина. – Сколько их…
– Наверное, батальона два, – ответил Александр. – Подтягиваются силы, скоро, похоже, наступление. Сколько их поляжет, один Бог знает. Наступающие всегда несут потери один к трем или четырем по сравнению с обороняющейся стороной.
– Что же мы тогда в 1941 году не перебили всех немцев?
– Это ты брось, Захаров. Тогда мы не оборонялись, а просто отступали.
Оставив за собой хвост колонны, автомобиль свернул с дороги и помчался по полю.
– Это ты куда? – поинтересовался у водителя Костин.
– А так короче дорога, товарищ капитан.
Срезав километров десять, полуторка остановилась у КПП. К машине не торопясь подошел сержант. Заметив в кабине Костина, он моментально вытянулся в струнку и, козырнув, приказал поднять шлагбаум. Уже в кабинете, Александр приказал дежурному офицеру собрать всех сотрудников СМЕРШ на совещание.
– Пригласи на совещание начальника НКВД и коменданта города, – произнес Костин и, взглянув на дежурного, добавил, – пригласи и Мухина.
– А кто такой Мухин? – спросил его офицер.
– Первый секретарь горкома партии.
***
Феоктистов лежал на топчане и смотрел в потолок. Он внимательно наблюдал за маленьким паучком, который плел сеть.
«Вот и я, сейчас подобный маленькой мухи оказался в сети советской контрразведки. Можно биться в сети или просто статься, результат один – смерть. Нужно срочно выходить из зоны оцепления и переходить линию фронта. А что меня ожидает там? Концлагерь? Там никого не будет интересовать, почему группа не выполнила задание. А за невыполнение приказа в военное время, спросят с него, а не с резидента».
Хлопнула входная дверь и в комнату вошел старик. Его большая окладистая борода была седой. Солнечный свет, проникающий в комнату через небольшое окно, делали бороду старика какой-то сказочно серебряной.
– Вставай, лейтенант. Так можно всю войну проваляться на топчане, – произнес старик, обращаясь к квартиранту.
– Я бы с удовольствием вот так бы и лежал, – тихо ответил Феоктистов. – Да и война, похоже, продлится уж не так и долго.
Он быстро поднялся и, умывшись, сел за стол. Старик поставил перед ним миску с картошкой, порезанное тонкими ломтиками сало. Взглянув на Лесника и тяжело вздохнув, достал два стакана и четверть с самогоном.
– Ну что, давай выпьем, – предложил старик, разливая мутную жидкость по стаканам. – За здоровье….
Они, молча, выпили и стали закусывать.
– Вот я смотрю на тебя, Лукич и все стараюсь понять, что тебя толкнуло в объятия немцев. Ты же русский, православный….
Старик ухмыльнулся.
– Глупый ты, Лесник. Я же не против народа, я против большевиков. Они у меня забрали все: жену, сына, имущество…. Главное за что? За то, что вот этими руками обрабатывал землю, наживал добро. Как-то в один день приехал комиссар с солдатиками и все отобрали. Жинку мою, он сука, шашкой полоснул, а сынишку красноармеец – штыком.
Старик снова разлил самогон по стаканам и, подняв емкость, опрокинул его содержимое в широко раскрытый рот.
– И что? – спросил его Лесник, заедая выпитое холодной картофелиной.
– Меня связали и в город. Думал, расстреляют. Сидел около недели в подвале, а затем пришли двое, зачитали бумагу и повезли меня на другой конец России. Строил в Сибири железную дорогу, мыл золото на приисках, валил лес.
Старик достал из кармана кисет и стал сворачивать цигарку.
– Может, папиросу возьмешь?
– Не, слабый табак там, кислые они какие-то.
Они закурили. Рука старика снова потянулась к бутыли с самогоном, но Лесник остановил его жестом.
– Не стоит так много с утра. Да и собираться мне
