Пурпурный занавес - Всеволод Глуховцев

Нетерпение подхлёстывало – Николай явно ощутил это ещё в лифте. Но он не поддался ему, а, войдя в квартиру, аккуратно разулся, отцепил мобильник, положил его и ключи на тумбочку, вымыл руки, вытер полотенцем, и лишь после этого открыл шкаф и достал часы. Отщёлкнул крышку.

Ф-фу! Стрелка на месте.

Он испытал колоссальное облегчение. Сам поразился! Не ждал от себя, что способен на такие чувства.

Это и вправду было крепко. Облегчение сменилось слабостью. Обмякли ноги. Николай положил часы на стол, лёг на диван, и сразу же подплыла сладкая дремотная истома. Он не противился, закрыл глаза. Думать она не мешала.

Та-ак… – думал он. Значит, этот козёл никого не убил. Уже хорошо. Но почему?.. Неужто это я его так шуганул в том мире? Марина вот о самой себе ничего не знает… Но Марина обычный человек, а ТОТ-то, тварь, тот должен всё знать, всё помнить! Он знает, что сражался со мной там. И что? Понял, что так, нахрапом, ему со мной не сладить? И отступил. И приготовился к удару с той стороны, откуда никто не ждёт. И потом – раз! – и всё.

Николай беспокойно заелозил на тахте, промычал что-то. Дьявол, всё может быть! Ведь этот гад, он не дурак, совсем наоборот. Он может затаиться так, что я и представления не буду иметь, где он. А он за это время… Может, и к Марине как-то хитро подкрадётся, сволочь?!

Гордеев вскочил. Слабости как не было! Сердце колотилось.

Учитель!! Учитель, шут тебя возьми, лукавый старикашка, где ты?! Как бы сейчас мог мне помочь! – а ты таишься, темнишь, старый хрыч… И где искать тебя, скажи на милость!

Во рту пересохло. Николай прошёл на кухню, нахлебался воды из-под крана. Открыл форточку, сел и закурил.

Он отлично понимал, что в диковинных этих мирах он странник, едва начавший свой путь. Что во многом его ещё мотает там без руля и без ветрил. А значит, искать Учителя… ну, не то, чтобы иголку в стоге сена, но что одну звезду средь бесчисленного сонма светил. И как же её найти?..

Какое-то время Николай курил, лицо его было отрешённым. Пепел с сигареты упал на стол.

Почему сам Учитель не придёт на помощь своему воспитаннику… Почему? Николай думал. И чем дольше он думал, тем больше крепла уверенность: придёт! Придёт непременно, только…

Что «только» – додумать не успел, потому что задринькал оставленный на тумбочке мобильник.

Чертыхнувшись, Николай встал, уронил пепел теперь на пол. Кинул окурок в раковину и поспешил в коридор.

Звонил Пинский.

Ага – сказал себе Гордеев и взял телефон.

– Да!

– Коля?.. – голос в трубке был умело благодушен.

– Я, – Николай прошёл в комнату.

– Жду тебя. Как договаривались.

– Понял, – сдержанно ответил Николай. – Через полчаса буду, – и отключился.

Ну-ка, что у нас с заказами на сегодня… Николай даже садиться не стал, только закрыл глаза и чуть сосредоточился – такие задачки он теперь щёлкал шутя, как косточки из компота. Тут же интуиция и выдала ответ: нет ничего.

Он сразу перезвонил с домашнего диспетчерше.

– Тамара Михайловна? Здравствуйте, это Николай. Тамара Михайловна, я сегодня занят, не могу. Так что… Ну, вы меня поняли. Всего доброго, до завтра!

Быстро прибравшись на кухне, Николай обулся и вышел из дому. В лифте он вспомнил почему-то о том, как они с Пинским растекались мыслью насчёт Тамары Михайловны: какова-де её роль во всей истории… Он усмехнулся.

Уже на улице подумал: а не попробовать ли на ней интуицию? И решил попробовать. Сел в машину, расслабился, закрыл глаза.

Что-то сработало. Сместился мир, поплыло странное, бежевое марево, то ли туман, то ли дым. Оно было совсем непрочное, клубилось, рвалось, и в его разрывах взор угадывал иные движения, столь же неясные…

Стоп. Николай вернулся. Тряхнул головой. Не то! Занесло куда-то не туда, а куда – разбираться нет времени. Поехали!

…да уж… – текла его мысль – Пинский мужик не промах. Сейчас-то мы союзники, но кто же знает, какой у него дальний прицел, какие планы на меня… А планы есть, тут и говорить нечего. Но вот что в них!.. Занырнуть в подсознание? Вряд ли. К Пинскому-то! Ого-го!.. Как бы, кстати, он уже не просёк меня с этим своим воеводством. Вот посмотрим, скажет ли он об этом что-нибудь, хотя бы намёком… А впрочем, что об этом толковать – пока нам надо взять маньяка. Прочее – потом.

Мысль перескочила на убийцу. Николай попытался вспомнить его вид – там, в лесу, в облике чёрного рыцаря. Рослый, плечистый… Молодой. На кого похож?

Да ни на кого. Николай пожал плечами и сам этого не заметил. Глухаревский – крепкий, но ростом пониже. Барков – сухощавый… Ягодкин, Шарапов… ну пусть даже Леонтьев – нет, никто не похож. Хотя, конечно, в том мире всякое возможно, хрен их знает, может, аллегория какая…

Тут Гордеев поймал себя на том, что ему очень не хочется видеть преступника в ком-то из писателей. По крайней мере, в Баркове и в Глухаревском, после разговоров с ними. Нормальные мужики, приятные в общении… Ну, маньяки многие такие и есть – обычные люди… Люди, чёрт возьми! Люди ли они – вот уж воистину чудны дела твои, Господи… Так, приехали. Яковлевичу о своих размышлениях – ни гу-гу!..

Пинский выглядел свежим и как всегда невозмутимым. Гостя принял с обычным спокойным доброжелательством, встал, поприветствовал. Когда сели, Николай ожидал, что тот поведает ему о новых тайнах, но вместо этого психолог поинтересовался:

– Есть какие-нибудь новости, что-либо стоящее?

– Есть, – подтвердил Гордеев и передал содержание беседы с Барковым. Про Бородулина же, естественно, умолчал.

– Вот ка-ак… – протянул Пинский. Легонько побарабанил пальцами по столу. – Да, ушлые ребята. Неужто почуяли твои проникновения?

Эта фраза слегка напрягла Гордеева, но ответил он равнодушно:

– Не знаю… – и тут же перевёл стрелки на вопрос: – А что за эти дни по криминальной статистике?

– По нашему делу – ничего, – Пинский покачал головой.

Николай про себя перевёл дух. Не врут часы! Хорошо.

– Ничего… – повторил Пинский. Руки его замерли на столешнице. – Пока тихо ведут себя наши гении. Пока, увы.

Николай кашлянул, придал лицу вид крайней рассудительности.

– Не нравится мне что-то Глухаревский, – заявил он, – хитер парень, держится ловко… не разберешь – что там, за фасадом кроется?

– Глухаревский – кадр интересный, – согласился аналитик. – Умен, хитер, силен физически и чрезвычайно скрытен. Судя по содержимому подсознания – имеет садистские склонности. И ко всему прочему богат до неприличия.

Тут Николай вопросительно приподнял брови.

– Зарабатывает как декан коммерческого вуза он недурственно, – пояснил свою мысль Пинский. – И потом… доказательств нет, конечно, но я уверен, что и на лапу берет, не стесняясь.

– Все равно, – покачал головой Николай, – верится с трудом. На зарплату «шестисотый» купить?.. Ну, пусть и на взятки. Не смешите меня!