Затерянные миры - Антон Фарутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако осмотревшись по сторонам, Стоун вдруг грустно усмехнулся своей находке:
– Я как-то даже и не удивлен, – сказал он, с шумом выдыхая и переваливаясь на спину. При этом острые камешки больно впились в его мокрую от пота рубашку, но чувство облегчения, наступившее вслед за этим, перекрыло временные неудобства. – Ты-то как здесь оказался? Только не говори, что приходишь сюда поклоняться своим богам!
– Нет, Джек, я не нуждаюсь в поклонении, – голос отца Тихона был спокойным и ровным. – Я пришел полюбоваться на твоё мужество.
– Хм, вот как? А с чего ты решил, что я проявлю именно это качество? – Стоун всё еще тяжело дышал после опасного подъема, но уже приподнялся на локтях, чтобы лучше рассмотреть лицо своего странного знакомого. Как и прежде, ему показалось очень необычным соседство седой бороды и энергичного молодого взора темных глаз.
– Человек становится мужественным лишь когда ему нечего терять. В то время как любые привязанности делают его уязвимым и порождают мирские желания. А тебе сейчас терять нечего, я прав?
– Пожалуй… Желания, мечты, фантазии – это всё не про меня, – сухо заметил Стоун. – Я в них не верю. Хотя нет, одно желание у меня, наверное всё же есть – убраться отсюда поскорее или хотя бы понять какого черта тут происходит. Но оно ведь не исполнится само по себе? Человек должен проявить волю.
– Это верно. У любого желания есть цена. И если твое желание не исполняется – значит оно еще не оплачено.
– Ох, и мудрёно ты говоришь, отец Тихон. Вот только я чувствую, что ты многое мне не договариваешь.
– Просто время для нашего разговора еще не пришло, но оно обязательно наступит.
– Один человек сказал мне сегодня, что на этом острове нет времени, – заметил Стоун.
– Это не совсем верно, Джек. Просто люди привыкли говорить о времени как о сущности, меняющей физическое состояние тел или процессов. Люди всегда представляют себе время как однонаправленный вектор, эдакую ось. Но это не так, оно многомерно. Люди живут в материальном мире, и потому для них существует лишь настоящее. Но это всё равно что смотреть на реку сквозь узкую щель, не видя прошлого и будущего. Однако время – это скорее волна, переносящая энергию, единица духовного роста, оно неразрывно связано с сознанием. Время, как и река, не просто течет мимо человека. Человек тоже может перемещаться вдоль русла реки, причем в любом направлении. Как у реки есть стремнина, а есть тихий омут почти без движения, так и на свете для всего есть своё время. В действительности время неравномерно, оно может сжиматься в камень и рассыпаться в песок. Ты видел статую на берегу?
– Вы про некое подобие человека с отломанной головой и кошачьим телом? Про сфинкса-переростка, вросшего в гору неподалеку от поселка? Ну, видел. И что?
– А то, что я говорю тебе о состоянии кошки. Для них ведь нет времени! Эти создания всё прекрасно понимают, но живут не разумом как человек, а ощущениями. И это не то же самое, что эмоции. Это другой, основанный на "интуитивном чувстве" образ жизни. Кошка как бы пребывает в потоке. Она может видеть не только прошлое, но и будущее, потому что они неразрывно связаны друг с другом, как воды в реке. В отличие от человека она смотрит на реку не сквозь щель, а созерцая сразу весь поток, не концентрируясь на чем-то одном, а наоборот полностью расслабляясь. Она чувствует добро не разумом, но душой. Кошка может чувствовать добро в людях, в предметах, в местах в доме, даже в еде. Можно считать такой образ жизни невозможным, но кошки тысячелетиями живут среди людей, доказывая обратное.
– И поэтому кошка стояла у входа во многие древние храмы? Я имею в виду всяких там сфинксов у пирамид и ягуаров у ацтеков.
– Отчасти, – уклончиво произнес Тихон. – Я ведь говорю не о монументах, а о смысле, который стоит за ними. Многие просветленные люди стремились к состоянию кошки.
– А почему тогда не собаки? Тоже милое животное, – заметил Стоун.
– Потому что собака – это совсем другое состояние разума. Собака слишком похожа на человека и живет не столько ощущениями, сколько умом, осознанием момента. Собственно именно это родство и похожесть и приводят к тому, что люди приводят их в дом и называют своим другом.
– Я смотрю собак вы не очень-то жалуете, – хмыкнул Джек. – Вам подавай созерцание и покаяние, если я правильно понял. Странная же у вас религия!
– Ты не улавливаешь пока. Я говорю о сути жизни, а вовсе не о религии. Все церковные религии построены на чувстве вины, на внушении того, что ты недостойный. На внушении первородного греха человечества. Но это обман.
– А в чем тогда смысл?
– Надо нести Свет. И помни, что сомнения – это вопрос, в то время как доверие – это ответ.
– О, ну совсем другое дело. Так стало намного яснее, – саркастически заметил Джек, которого заумная манера общения отца Тихона начала слегка напрягать. Он понимал, что отшельник говорит сплошными аллегориями, но не всегда улавливал их суть.
– Я вижу, что ты ничего не понял и злишься, хоть я и предупреждал тебя о том, что ты не готов к разговору. Но со временем всё встанет на свои места.
– Это вы так вежливо указываете мне на то, что я недостаточно умен, чтобы понять ваши мудреные фразы?!
– Нет, с твоим умом всё в порядке. Просто, чтобы найти новый путь – надо сначала уйти со старой дороги. – Тихон показал рукой на свою флягу, стоящую возле ног. – Я не могу наполнить сосуд чем-то новым пока не выброшу из него старые убеждения и привязанности.
– Ну, с тех пор как я потерял память, в моем сосуде места предостаточно.
Джек поднялся с земли и потянулся.
