В барханах песочных часов. Экстремальный роман - Olga Koreneva

От его долгого поцелуя она впала в забытье. Сон был длинный и тяжелый. Проснулась от того, что ее подняли, встряхнули и сунули в рот сигарету с травкой.

Вскоре она уже сидела в кругу «своих», наслаждаясь изыском вин, закусок, покуривая кальян. После всех недавних излишеств они чувствовали себя одной командой, главой которой был Шах, а центром – Янка-Шахерезада.

Нега, блаженство и энергия переполняли ее. Голос звучал нежно и сладострастно. Она с вожделением продолжала рассказ:

- Полночь. Я мокну в ванне. Отмачиваю стресс. В башке тусуются события последних недель, и я никак не могу установить их очередность. Куда меня, дуреху, занесло? Все бред, жизнь полная фигня. В общем, мы со стариком Ёхомбой оказались в постели, и тут я поняла: здесь что-то не так. Уж не извращенец ли он? Взгляд у него какой-то странный... Зачем за трость-то схватился?.. Неужто собирается насиловать меня этой своей извилистой клюкой с серебряным концом? В полной панике я вылетела из постели и быстро стала собирать свои шмотки, разбросанные по комнате (старик, раздевая меня, расшвыривал одежду), но Ёхомба выпрыгнул за мной. Я металась, он меня ловил, дальше было такое! Зачем я пригласилась в этот жуткий дом? Это же сборище извращенцев!.. Гелла плакала в ванной, я ее успокаивала, помогала раздеться и смыть макияж. Вернее, сначала это она меня утешала, объясняя:

- Да чего ты, ему ж от тебя ничего не надо было. Он не сексоман, а наркоман. Порошочек в трости держит. Нанюхается, обнимет тебя и заснет.

Потом она травила душу исповедью о своей неистовой любви и рыдала, рыдала, рыдала. Я затолкнула ее в ванну, а когда с нее смылась вся краска, Гелла превратилась в очаровательного Гела. Гел был прекрасно сложен и бешено красив. Я возбудилась и нырнула к нему, но он дико испугался, выскочил как ошпаренный и удрал от меня. Я, в поисках, рыскала по всему особняку, заглядывала в холлы, в комнаты, тщетно, в одной из комнат узрела счастливую парочку: Андрей Нежный голяком бегал на четвереньках за малышкой Ций, которая тоже изображала нечто четвероногое. Андрей зубами срывал с нее трусы и бюстгалтер, кусал ее за ляжки. Она шипела и подпрыгивала. Потом они катались по ковру и со стонами лизали друг друга, ну прямо зоопарк! Я еще больше возбудилась и яростно продолжила поиски Гела... Бедный Гел. Он любил вовсе не Андрея, как я сначала было подумала. Что, рассказать вам эту миленькую историйку? Вот представьте себе: Гелла-Гел страстно любит некоего жуткого извращенца, который возбуждается лишь от вида мебели. Он ласкает мебель, целует, сосет ручки сервантов и подлокотники кресел, лижет полированные ножки и колесики, если они есть. Раньше он периодически женился на женщинах, в квартирах которых было много мебели, порой подолгу жил у друзей с мебелью, к которой он неровно дышал. Он часто навещал своих полированных «любовниц» в мебельных салонах и антикварных магазинах, он любил отдыхать в доме творчества в Переделкино - ведь там жила его давняя пассия, массивное потертое, но все еще роскошное кресло в дорогой обивке, похожее на стареющую знаменитую актрису из МХАТа. И угораздило же Гела влюбиться в такое странное создание с причудливой судьбой: этот мебельный любовник когда-то был омским бардом, сочинял стишки, потом стал московским сумасшедшим, побывал на самом дне столичной клоаки, в психушке, в могиле, потом его оживила малышка Ций и превратила в личного зомби старика. Ёхомба дал ему имя Ив, по первым буквам фамилии (фамилия этого чудака из Омска была Иванцов), Вамба Ив, если точнее (раньше его звали Валериан), старик всем давал имена на свой манер, вроде как бы ставил клеймо рабам. Вамба Ив - единственный, кого старик использует для своего сексуального удовлетворения, но никто не знает, каким способом. Возможно, при помощи трости. И этого Вамбу любит мой прекрасный Гел, мой мальчик. Гел такой еще молоденький, ему всего двадцать один. Я думаю о нем, отмокая в нежной, как облако, пене, я просто утоплюсь сейчас, и утром Пончик найдет мое мертвое тело на дне ванны. Не найдет, она без ключей. Не буду топиться. Хорошо, что я, наконец, дома. Завтра увижу Лариску, и Леночку, и еще кого-нибудь, наверное, и напьюсь. И все пройдет, как с белых яблонь дым. Все, старик Ёхомба, гей и гейша, мебельный любовник, забуду-забуду.

Потом вдруг позвонил Гел, моя радость, и взволнованно сообщил:

- Тебе грозит беда, красавица. Старик тебя хочет. Но любит он только зомби, такова его секс-фантазия. Его киллер гений, выполняет все заказы, бъет без промаха. Тебя закажут сразу после журналиста. Потом Ций сделает тебя зомби.

- А что, Ёхомба собирает гарем мертвецов? - хихикнула я. - Ив, я, журналист...

- Ты зря смеешься, - обиделся Гел. - Журналист тут не при чем, он просто путается под ногами. Вамбу отправят обратно на кладбище. А ты займешь его место. Тебе надо делать ноги. Беги на Запад, там растворись, исчезни, сделай себе пластику, в конце концов. И никому ни слова, ясно? Ни гу-гу. Ты еще не трепанула про нас, надеюсь?

- Ты меня любишь? - Не выдержала я.

- Я люблю тебя как подругу, - произнес Гел.

- Как подругу? - переспросила я.

- И не только.

Я опешила.

- Так почему же ты сбежал от меня?

- В доме полно видеокамер, - быстро произнес он. - Ну, все. Старик уже имя тебе придумал: Тень Луны. Чао.

Янка остановилась. Вся команда, во главе с Шахом, глядела на нее так, словно она была телеэкраном.

- Перерыв на обед, - произнесла она. – Господа слушатели, перейдем в столовую.

Но перешли в сад. Стол накрыли в бассейне, такова была прихоть Шаха. Видимо, он захотел переплюнуть Ёхомбу. На золотых подносах дымились жареные лебеди, фаршированные спаржей, с гарниром из трюфелей и оливок. Рябчики с солеными рыжиками ютились на краю гигантской столешницы, сплошь заставленной яствами и кубками с вином. Бассейн был с подогревом, подсветкой и ароматом масла иланг-иланг, которое будоражило чувства. Янка кайфовала. Вся команда расположилась на надувных креслах и свободно перемещалась вокруг огромного стола. После обеда купались, играли, пили жасминовый чай, курили кальян. Затем Янка продолжила свою затейливую историю:

- Я приехала к Гелу ночью. Мы пили коктейль и болтали при свечах в джакузи, нежась в персиковой пенке. Я обвила моего мальчика ногами словно виноградная лоза и наслаждалась ощущением его упругой плоти. На его прекрасном порозовевшем лице светилась отрешенная полуулыбка, это был лик ангела. В жизни не было у меня столь восхитительного друга. Наверно, именно таким Господь создал Адама, и таким был, конечно, прекрасный Нарцисс. Мой мальчик был похож на прелестный постер, который повесили в музее. Я не сводила с Гела восхищенных глаз, а он вещал проникновенно и страстно, словно в оргазме:

- Тебе никогда этого не понять, красавица. Ты уже одной ногой в могиле. Киллер взялся за журналиста. Ёхомба готовит новое ложе и сбирает лепестки лотоса, чтобы набить ими свежий матрац.

- Ха-ха-ха! – заржала я словно резвая кобылица. – Пусть своим лотосом салат заправит и тросточку покрошить не забудет свою извилистую деревянную. Скоро он сам у меня станет извилистым и деревянным.

- Мой Нарцисс взглянул на меня многозначительно и продолжал:

- Ты не владеешь информацией, увы. Рафис Янданэ является мощной стихией, страшным волевым сгустком, он устраивает перевороты, ёхомбит страны и президентов.

Да, метафоры у тебя аллегорические, - сказала я, хорохорясь. – Да я ему самому въехомблю в перевернутую стихию, он у меня аж заколдобится!

Меня совсем развезло от коктейля и возбужденья, не соображала, что несу, язык молотил что попало, я не думала о последствиях… Последствия, в голову бы не пришло, летели дни, недели...

Напугать меня невозможно, я всякое видала. Самые изощренные ужасы. По видео. И не только. Но чтобы вот так запросто и бесцеремонно, со мной, когда я валяюсь в постели в самом лирическом настроении с бутылкой «бейлиза» и закусываю нежным фиником… Это святотатство. Это надругательство! Оборвать мой кайф вторжением кожанных амбалов в шапочках?! Дикость какая-то просто, они были в вульгарных черных кожанках и шапочках с дырками для глаз, да еще красных почему-то, похожих на головки фаллосов, какие-то хрены с глазами. Прямо адские создания. Эти красные морды привели меня в шок, я аж икнула. Ну не то чтоб испугалась, нет, просто не поняла. Хорошо хоть, что валялась я в одежде, а то доставили бы голышом. Пикнуть не успела, как очутилась у Ёхомбы, и сразу вспомнила про страсть старика к зомби, превращаться в которого ради его прихоти мне что-то не хотелось. Сигануть в окно особняка и дать деру? Но рожи торчали рядом. Рафис-Янданэ взглядом отослал их из комнаты. Вид у него был благожелательный. Предложил выпить и закусить дольками манго. На меня от волнения напал жор, сметала в рот все подряд. Ёхомба молча смотрел, как я уничтожаю пищу, потом усмехнулся и добродушно сообщил, что лично мне ничего не грозит. Не очень-то верилось. Но тут он предложил мне деловое соглашение. Я насторожилась. Он пообещал мне хорошую жизнь и все такое. Неплохо бы, но за что, за какие-такие услуги-то? Не просто же так?