Свартхевди - северянин - Goblins

— Серебряных? Марки?

Уильям только улыбнулся.

— Раньше со мной верные слуги были, они и деньги держали, платили за все… А на год у меня сейчас с собой есть две марки. Третью, которая на жилое должна была тратиться, я Ульрику отдал…

Хм, да. Проехали.

— И что, заплатил — и учись, чему хочешь?

— Да, — просто ответил мне друг — Или не учись. Главное плати, а дальше дело твое. Но отец приказывал слугам следить, чтобы я посещал занятия.

— И что он для тебя выбрал?

— Кое-что из воинской подготовки, коневодство, счет, языки и письмо, и еще много. Ничего почти интересного… — Уильям снова начал впадать в тяжкие раздумья.

Воинское дело, значит?

Я предложил показать как-нибудь, чему он там успел научиться. Просто потехи ради, чтоб размяться, отвлечься от однообразного путешествия. И уже на следующем привале, на полянке, уже покрытой тенями деревьев в лучах вечернего солнца, он показал свое мастерство.

Борьба без оружия — говорил Уильям — и ночевать на той поляне стало очень комфортно усталому путнику.

Ибо я подмел полянку Уильямом, примял кусты Уильямом и утрамбовал мох Уильямом. Спина и руки у баронского сына оказались довольно крепкими, но это ему не помогло: ибо если ты один из самых мелких дренгов борга (ну ладно, самый мелкий, чего уж таить…), то бороться научиться придется — жизнь заставит. Он, правда, бурчал потом, дескать, нечестно бить его в живот, пинаться ногами и выламывать пальцы, когда он собирается схватить меня за шею. Но ведь бороться — так бороться! И то, по-дружески еще с ним обходился: грязных ухваток, что не дело применять против друга, я знал и умел немало.

Владение мечом — говорил Уильям — но меча у меня не было (а если бы и был, то владел я им все одно неважно).

Он обтесал ножом подходящую палку, я же нашел дубину с комлем на конце (сойдет за секиру), и он показал умения и навыки мечного боя, в первой же сходке попытавшись прямо парировать (!) рубящий удар «секиры» мечом.

Секиру.

Мечом.

Нет слов…

Лучный бой — сказал Уильям — и вот тут я утерся.

Мы укрепили мою комлеватую дубину в трухлявом пеньке, я одел кожаный наруч, отошел шагов на пятнадцать, и из неожиданно тугого Уиллова лука попал в край пенька — срезень по самое оперение ушел в пень. Попал ведь! Ловкость, однако, при мне!

Уилл ухмыльнулся, узрев мою радость, и отошел на максимально возможное расстояние, с которого мишень не загораживали деревья, приготовил стрелы — и я увидел чудо! Клянусь клювом Гуллинкамби, он даже не целился, когда всадил стрелу в рукоять дубины, еще одну в комель (от чего дубину вырвало из пенька и унесло), в середину пня, в левый край пня, в правый край пня, и, до кучи, своей стрелой расщепил мою. Вот так вот — щелк-щелк-щелк, и все мишени поражены так, будто бы он стоял рядом, и втыкал стрелы руками. Пусть проклянет меня Кузнец Несчастий, если кто-то из наших карлов или бондов мог так же, или, хотя бы близко! Воистину это ярл тиса Улля, и змеи щитов ему покорны, похоже, чуть более чем полностью. Да и лук непростой: что пошло на плечи и уши, какая порода дерева, мне определить не удалось, но это явно был не тис, не клен и не ясень. Чей рог пошел на рукоять, тоже было не ясно. На диво тяжелый, тугой и красивый, этот лук явно стоил немало. Вот это — славное оружие, а не то баловство, что я отобрал у незадачливого лукаря, когда вышел из болот к людям.

Пока я подбирал отпавшую челюсть, Уильям скромно похвастался, что это еще расстояние слишком близкое. А по неподвижной мишени он и с лошади так сможет, на скаку. В стрелу, конечно, может и не попадет, но в дубину уж точно осилит. Силен, если не брешет, опасен мастер лука, многих убьет или покалечит, прежде чем доберутся до него хирдманы. А если таких мастеров с десяток? Или сотня? И прикрывают их умелые копейщики, да свои хирдманы?

Славное искусство, Асам угодное.

Хотя, я вот, например, колдун, и на меткие стрелы у меня есть, чем ответить. Я могу спрятаться за деревом и проклясть такого стрельца, ослепить и ослабить. А если еще и нид сподоблюсь сочинить годный, то он быстрее себе ляжку прострелит, чем в цель попадет. Да, мы, колдуны, такие. Проклясть стрелка, и его лук, и тетиву и каждую стрелу можем!

Хм, чего это я…

Надо отдать Уиллу должное: показывать, хвастаться или еще как-то напоминать про свое искусство в обращении с конем он не стал — и так видел, что превосходит меня в этом со всех сторон. А может, потому, что уже вечерело, и лес не место для скачек. Но хоть духом страдать перестал, а то я уж думал проклясть его по-тихому: ведь лучше сидеть и пускать шептунов где-нибудь в зарослях, чем рвать душу сомнениями!

Больно мне за друга, да…

Так и развлекались в пути неблизком.

Глава 26

— Ну что, в трактир теперь? Слышишь, твоя милость, я хочу вырезку, жареную на сковороде, можно две. И еще эля. И поспать на нормальной кровати! А еще можно в веселый дом заглянуть, батя мне про такие дома рассказывал, там девки доступные обитают, что любовь предлагают за деньги.

— Ммм? — ответствовал мне приятель, мечтательно разглядывая какую-то веревку, и то и дело любовно проводя по ней пальцами — Какие девки?

— Красивые и продажные! Но, сначала вырезка. И пиво, а то наше скисать начало, да и кончилось почти.

— Эээ, понимаешь, Сварти, я, как-бы это тебе сказать-то…

— Что?

— Потратился. Не хватит теперь на девок. И на трактир.

— ???

— Вот смотри — он сунул мне под нос плетеный шнурок, подозрительно знакомого молочно-белого оттенка — Ты знаешь, что это?

— Удавка? — пребывая в несколько расстроенных чувствах от нарисовавшегося облома, уныло вопросил я — Уздечка? Опояска для штанов?

— Тетива! — с негодованием отверг предложенные варианты Уильям — Не мокнет, не рвется, не тянется, ее не надо вощить, ведь она сплетена из шерсти с гривы легендарного снежного северного единорога! Трудно поймать редкого волшебного зверя в снегах стылых северных лесов и пустошей, ведь хитер он и осторожен, и притом, говорят, магией тайной владеет, может заморочить, запутать охотников, запорошить глаза им снежной бурей, неожиданной метелью. Вот поэтому и цена такая — это мне купец рассказал. Я отдал за это сокровище все две марки, и то, пришлось долго торговаться, но добрый купец уступил мне! Посмотри на нее: вы, северяне, знаете толк в славном снаряжении! — с этими словами он сунул мне тетиву в руки.

М-дааа…

Не подобает честному дренгу осквернять уста свои грязной бранью — так дед учил меня, еще малого. Но как же иногда хочется! Особенно когда вместо пива, вырезки и сна в мягкой постели корячится черствый хлеб на ужин и ночевка под мостом или в подворотне. И ладно бы только это…