Искупление – Дорога к жизни - Влад Сэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сложно описать то, что происходило дальше между мной и Бардачкой в спальне ее квартиры. Но я в жизни не испытывал ничего подобного. Она отдавалась так словно это был последний день ее жизни. В минуты коротких перерывов она отдыхала, лежа на моей груди, и я чувствовал бешеный стук ее сердца. Я терпеливо ждал следующего раунда, и знал, что она не скажет мне что устала, не отвернется к стене и не уснет, она будет со мной до тех пор пока у кого-то из нас совсем не останется сил на продолжение. Когда же все наконец было закончено, мы еще долго не могли уснуть. Она лежала рядом со мной, полностью обнаженная, и полоска лунного света из открытого окна освещала ее красивую, вздымающуюся при дыхании грудь. Я видел что Бардачка еще не спит, но не решался ей что-то сказать, мне просто хотелось покрепче обнять ее и уснуть, не выпуская из своих рук. Но вместо этого я молча лежал и ждал. Неожиданно она спросила меня:
– Слушай, а зачем тебе все-таки этот несчастный мальчик? Ведь он – это проблемы и боль на всю жизнь.
– Сам не знаю …….. быть может я ………хочу ………..спасения, – ответил я ей отдельными словами, словно додумывая эту фразу на ходу
– Спастись сам? Или спасти его? – с этими словами Бардачка повернулась лицом ко мне, и ее глаза ярко блеснули в лунном свете.
– Ведь он тебя никогда не видел, да и ты его. Что ты с ним будешь делать?
– Да, ты права, я его никогда не видел, но мы с ним чем-то схожи. Он один, я тоже, да и судьбы у нас с ним несчастные – ответил я.
– Но ведь твой отец, он же был очень состоятельный человек? С ним что-то случилось? – удивленно спросила у меня Бардачка.
– Отец умер давно, несколько лет назад. Сердце. Бизнес поделили партнеры и бывшая жена – сухо ответил ей я.
– Я не знала , прости. Но вообще, если тебе интересно, то такие дети как тот мальчик обычно живут в приютах до того совершеннолетия, а затем, если их никто не забирает, они попадают в дома престарелых или психушки. Часто потому что они просто не могут доказать государству, что умеют жить самостоятельно. И когда мне приходится подписывать такие документы о переводе, то мне кажется, что я их сама убиваю. Раньше меня трясло от одной только мысли об этом и я даже иногда выпивала чтобы забыться, но вскоре как-то привыкла и смирилась. Видимо такова жизнь, по крайней мере в тех местах об этих детях заботятся, не дают попасть в руки ко всяким мошенникам и проходимцам. А еще к нам в опеку приходят всякие люди, часто с не совсем благими целям. Кто-то напоказ пытается помочь всему миру, кому-то нужны халявные деньги в виде пособий, а кто-то пытается удовлетворить свое чсв через детей. Иногда бывают даже извращенцы, маньяки, которых впрочем сразу видно, их легко вычислить. Но такого как ты за время моей работы не было. Я конечно же сразу тебя узнала, когда увидела в том коридоре сегодня утром. Ты был какой-то потерянный и я по глазам вижу, что в душе у тебя пустота. Чтобы бы там не говорили, но женщины так устроены что всегда чувствуют что у человека внутри. Только не спорь, лучше не говори ничего. Ты устал и тебе нужно поспать. Обними меня и не отпускай хотя бы эту ночь. После этих слов Бардачка повернулась на бок, а я обнял ее со спины, положив свои ладони ей на грудь. Мои действия произвели на нее неожиданный эффект. От удовольствия она выгнула спину словно кошка и произнесла:
– Как же это классно, меня никогда никто до этого так не брал. Откуда ты этому научился?
– Не знаю даже, просто захотелось так сделать, – скромно ответил я.
– А с другими ты так делал? Много у тебя их было? – спросила она.
– Много, но таких как ты не было, – честно ответил ей я.
– Это приятно слышать, ты как, хочешь еще? – заманчиво предложила она.
– Наверное нет, может утром, – вежливо отказался я.
– Ладно, тогда давай спать, – предложила она.
И мне показалось что после этих слов, Бардачка действительно быстро уснула, а я еще долго лежал, не смыкая глаз, слушая как бьется ее сердце.
Утром следующего дня, я проснулся поздно часов в 10, один, в пустой кровати. Все мои мысли в тот момент конечно же были только о Бардачке. «Куда она исчезла? Неужели она ушла на работу, оставив меня одного в своей квартире? Какое удивительное доверие. Хотя какая работа, сегодня же суббота» – мучительно думал я. В целом находиться одному в чужой квартире мне было непривычно и странно. В какой-то момент я даже подумал, что боюсь выходить за пределы этой комнаты, ведь неизвестно что меня ждет там снаружи. Хотя о чем это я? Все же было нормально. Наверное, я просто отвык знакомиться с женщинами в клубах и просыпаться в незнакомых местах. Тем не менее, больше всего на свете, в тот момент я хотел остаться в этой кровати навечно, застыть в одном положении – в бесконечном дне сурка, когда мой вечер бы начинался в ночном клубе, а затем бурная ночь и утро в компании красивой женщины. «Наверное, Таня, после всего произошедшего я уже не мог называть ее Бардачкой, где-то на кухне», – решил я, поднялся с кровати, и кое как найдя свои трусы, валявшиеся на полу, одел их и вышел из комнаты в коридор. Я увидел Таню, которая сидела в кухне за столом, одетая в серый халат на голое тело и пила кофе. По ее напряженному виду я сразу же все понял. «Что же видимо сейчас
