Подлинная история графини де Ла Фер - Ирина Пигулевская

Рошфор обязательно должен был приехать за ней. Это несомненно. Но все изменилось. И теперь ей необходимо было реабилитировать д'Артаньяна в глазах кардинала и не погубить себя.

Она много чего наговорила Рошфору, причем все это было правдой. Теперь следовало эту правду развернуть на 180 градусов, не меняя ни одного факта. Задача была достаточно сложна даже для миледи.

Во-первых, Ришелье может захотеть забрать из монастыря госпожу Бонасье, а теперь это было нежелательно. Единственный выход Анна видела в том, чтобы сослаться на слабость Констанции и ее неспособность перенести долгую дорогу. В то же время, если она больна, то не сможет покинуть монастырь, и кардиналу не о чем будет беспокоиться.

Во-вторых, Анна упоминала о сцене в «Красной Голубятне» и о переписке мушкетеров с Джозефом. Основные ее обвинения касались Антуана — Атоса, мысленно поправилась миледи, — и д'Артаньяна. Однако Атос убил Джозефа, и она может сказать, что деверь солгал ей об участии мушкетеров в ее заключении. А что касается харчевни и отнятого охранного листа… «Черт, — подумала Анна, — не знаю… Вот не знаю, и все. И посоветоваться не с кем. А впрочем, что толку? Я расскажу одно, Антуан — другое, вот мы и попались». Вдруг в памяти ее всплыла фраза Рошфора: «Д'Артаньяна и Атоса в Бастилию». Анна вздрогнула и побледнела — неужели она отправила их туда? Боже, Боже! Тогда скорее к Ришелье!.. Она вскочила, но, постояв минуту, опустилась на подушки. Решительно, она теряет голову. Ведь все равно за ней приедет Рошфор, и лучше остаться здесь и узнать его намерения, чем бросаться в путь вслепую. Миледи глубоко вздохнула и попыталась изгнать эти мысли из головы. Менее чем через три четверти часа ей это удалось, и она заснула. Ей снились двое бравых мушкетеров, которых они с Констанцией выкрадывают из Бастилии.

Именно так и случилось: Рошфор прибыл на следующий вечер. У него был приказ кардинала, касающийся миледи, и только ее. О госпоже Бонасье там не говорилось ни слова. Анна вздохнула с облегчением.

Поведение графа показало ей, что Рошфор ничего не знает об изменившихся обстоятельствах.

— Что вы намерены делать с этой лавочницей? — спросил он миледи на следующее утро, когда они чуть свет готовились выехать.

— Я уверена, что она останется здесь еще какое-то время, — ответила Анна с лукавой улыбкой. — Госпожа Бонасье недавно испытала приступ плохого самочувствия. Кроме того, если д'Артаньян в тюрьме, он не сможет забрать ее.

— Действительно, — согласился Рошфор. — Я не подумал об этом. Но вы, я вижу, тоже приняли меры? Восхищаюсь вашей предусмотрительностью.

И он галантно поцеловал руку своей спутницы. Анна возблагодарила Бога, что рана была слева, хотя она в таком случае и могла бы оказаться смертельной. Зато левой рукой она почти ничего не делала, так что любезный граф ни о чем не догадался.

Вчера вечером она сказала Констанции, что уезжает, но не стала объяснять причину. Только посоветовала ей оставаться в монастыре, а если все-таки приедут люди кардинала, притвориться больной и неспособной к дороге, тем более, что монахини подтвердят это. Правда, Анна не была уверена, что уловка сработает, но больше ничего не смогла придумать.

И вообще, ей следовало сначала позаботиться о себе. Рошфор, конечно, был хорошим спутником и не давал ей скучать, но в то же время он не давал ей думать.

За время пути Анна узнала все о положении в ставке кардинала, об осаде Ла-Рошели, о заключении д'Артаньяна. Рошфор говорил об этом с видимым удовольствием. Нельзя сказать, чтобы миледи сильно скорбела по поводу этого происшествия, но факт оставался фактом — бывшего врага следовало спасать.

В конце концов Анна решила положиться на случай, который до сих пор всегда выручал ее в окончательно безнадежных ситуациях, и она полностью отдалась дорожному разговору.

По прибытии в ставку они получили распоряжение Ришелье, переданное через дежурного офицера, отдыхать до утра, а утром прибыть к кардиналу.

Анна не знала, радоваться ей или кидаться на стены от этой отсрочки. Один момент она надеялась увидеться с Антуаном и узнать подробности, которые могли бы ей помочь, по, посмотрев на улицу, увидела гвардейцев напротив своих дверей и окон и поняла, что кардинал не оставил ее своим вниманием. Она тщетно пыталась призвать сон, но тревожные мысли не давали ей расслабиться ни на минуту. В конце концов она прибегла к последнему средству, которое всегда возила с собой, но почти не применяла. Она вытащила из маленькой коробочки шарик гашиша — посмотрела на него отрешенным взглядом, мысли ее уплыли в прошлое… и она проснулась, когда за окном уже светило солнце.

Судный день настал.

Против ожидания, миледи чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. В то же время ее несколько беспокоило это благодушное состояние — как будто опасность уже миновала. Она поспешила изгнать неуместные мысли, со всей тщательностью оделась и накрасилась, припомнив уроки восточных красавиц, привела себя в порядок. Сегодняшняя встреча с Ришелье была слишком важна, чтобы миледи не воспользовалась всеми преимуществами, дарованными ей природой.

Однако ей пришлось долго ждать, пока не пришел дежурный офицер, и много картин вставало в ее воображении, так что Анна была даже рада, когда деятельность положила конец размышлениям.

— Я рад, миледи, что вижу вас в добром здравии после всего, что произошло, — произнес кардинал с улыбкой, в которой Анна не увидела и намека на теплоту. Взгляд Ришелье скорее пристал бы католику в Варфоломеевскую ночь. — Вы выполнили поручение, вы нашли камеристку королевы, вы через Рошфора доставили несколько других ценных сведений, однако… однако возникли некоторые обстоятельства, в которых мне бы хотелось разобраться в вашем присутствии.

Это предисловие, достаточно длинное в устах первого министра, не сулило Анне ничего хорошего. Она молчала, ожидая более конкретных фраз.

Видя это и догадавшись о ее мыслях, Ришелье продолжил:

— Вы, вероятно, уже знаете, что ваш враг д'Артаньян в тюрьме. Я заключил его под стражу на основании ваших обвинений. Но вот что странно, миледи, он хочет, чтобы вы повторили срои обвинения в его присутствии и уверен, что после этого будет оправдан. Не правда ли, удивительное поведение?

Анна молчала. Озарение не приходило. Кардинал, видя, что не дождется ответа, позвонил в колокольчик. Вошел дежурный офицер.

— Приведите арестованного, — приказал Ришелье.

Д'Артаньян вошел почти сразу. Вероятно, он уже ожидал в приемной.

— Я прошу ваше преосвященство, — медленно произнесла Анна, — чтобы мне было позволено объясниться.