Ещё один человек - Дзиньштейн

Когда в голову прилетает, но не наглухо, а так, близко к нокауту, то потом вроде все нормально… а ты где-то снаружи, и вообще это не ты. Вот оно примерно так и ебнуло.

Дашка… Только сейчас вдруг дошло. Все. Я НИКОГДА больше ее не увижу. Не обниму, не поговорю. Мы больше не будем ругаться и потом мириться. Больше не будет НИЧЕГО.

Куда я еду сейчас? И зачем? Я еду в дом, где никто не ждет. И в дом, где мне некого ждать. Зачем я туда еду? Зачем вообще я? Что мне делать дальше? Выживать? А для чего? Все равно рано или поздно сдохну. Причем скорее всего раньше – вообще-то иллюзий все меньше. Сдохну – просто так. И смысл тогда во всем этом? Может, проще…

– Дурак. Просто дурак. – Сказала Дашка. Поправила упрямую прядку, вечно лезущую на глаза. – Дурачина. Будь хоть раз в жизни мужиком.

– А для чего? Кому я теперь нужен?

– А раньше ты как-то не задавался таким вопросом, а? Что, разве что-то поменялось? – Дашка насмешливо прищурилась.

– Ну, вообще-то все поменялось… и я тоже поменялся.

– Дааа? Что-то не заметно. Как был непойми что, так им и остаешься. Опять всего боишься? Опять все влом и лень? Вышибить себе мозги ты всегда успеешь. Сначала хоть поживи по– человечески, а не как говно в проруби. Хоть раз – перестань искать отмазки – они – как дыра в жопе – есть у каждого – а пойди и сделай. Хоть что-то сделай, в своей никчемной жизни. …

– Да ЧТО?! ЧТО же мне делать?! – орал я, лупя, в общем-то, ни в чем неповинное рулевое колесо Форда. Кажется, я подсорвал голос и немного охрип. И морда мокрая. И голова болит. Все, успокоиться. И домой. У меня еще много дел. Каких именно, я пока не знаю, но много.

На подъезде остановился у спасителя-жигуленка. Фомочкой вскрыл багажник – и не зря. Пятилитровая канистра с бензином, мешок с автоинструментом, нулевая запаска – это все моментально перекочевало в Форд. Еще довольно объемистая потертая дорожная сумка – с собой, потом посмотрю.

Въехал во двор и охренел. Дом напротив горел. Целая лестница, с третьего по седьмой. Горели все квартиры, и никто естественно не тушил. А внизу собралась огромная толпа упырей. Они глазели на огонь, тупо ничего не замечая вокруг – и к ним подтягивались еще. Дом горел сильно и спокойно. Штатно так, мол – горел, горю, и гореть буду. И это было очень страшно – это лишний раз напомнило – что – ВСЕ. Насовсем. Прошлого больше не будет – ни у кого.

С балкона за митингом друзей пожарных, а заодно за моим прибытием, наблюдали уже знакомые чебуреки. Причем в их компании отметил и славянскую рожу – кста – сосед по парадному. О как, быстро сориентировался, надо же. Впрочем, и хрен с ним – от такого товарища… Приблатненный и ненадежный тип, хотя крутой и выебистый до невозможности. Ващета, я с ним даже пытался закорешиться. Но потом его на глазах всего двора отлупцевали двое мусоров – он у школы наркотой банчил, внагляк. Че-то после этого настроения с ним дружить пропало. А вот теперь насчет дружить и мысли нет, наоборот – обойти сторонкой.

Пользуясь тем, что упыри заняты созерцанием, пыхтя, обвешавшись сумками, с ружьем, я прошествовал до парадного. Добрался до дома и для начала сготовил пожрать. Потом под чаек стал думать.

Надо отсюда валить. Нахер. Сгореть совсем не улыбается – это раз. Упыри когда шоу кончится – как и положено фанатам всяких поп-шоу «с огоньком» – разойдутся по окрестностям и станут безобразничать и мешать жить обывателям. То есть мне. Например, начнут кусать и жрать обывателей. То есть меня. Отчего обыватели – то есть лично я – стану совеем… или не совсем? мертвый. Чего я решительно не хочу. Это значит – два. Ну и три-четыре-десять-дваддцать – тут скоро станет неуютно совсем. Безмятежно полыхающая многоэтажка наводила на мысль – что вот электричества нет, телефон не пашет, – а скоро и воды и газа не будет. Да и топить уже перестали. И чо?

А то – надо валить. Я даже знаю, куда. Вот как-то так сообразил. И еще сообразил – надо это делать резко. Прямо сейчас.

Час метался по квартире – упаковывая всякое и разное. Набралось прилично – с десяток сумок-рюкзаков, пара коробок, еще всякое. Ну и аквариум. Как-то без особых терзаний, равнодушно оставил всю технику – кроме кухонной. Телевизор, музцентр, комп… Нахер. Ну, пора приступать к погрузке. Первые пару ходок, с сумками с продуктами прошли нормально. Упыри не реагировали, таращась на иллюминацию. Чурки с балкона, к тому времени как я пошел второй раз, тоже куда-то исчезли – видать, и им надоело. На третий раз потащил сумки со всяким инструментом. Они были тяжелые, потому запыхался. Добравшись в квартиру, прошел и привалившись к косяку комнатной двери, стоял и отдыхивался.

Ух, блин. Аж воздуха мало, так хочется свежего, да полной грудью. А тут, в квартире, он спертый, застоявшийся. И еще действует на нервы запах перегара и какого-то дешевого одеколона.

5.

Дашка сидела на берегу, и не глядя на меня, наблюдая за поплавком, спокойно говорила:

– Вот ты сам-то посмотри – не слишком ли ты быстро охренел до невозможности. Еще отойти не успели, а берегов уж не видать.

– Ээээ… эт… какбы – ты о чем?

– Не тупи. Я о том, насколько ты быстро освоился. Чегой-то больно уж оборзел и осмелел. Ломишься напролом, ничего не боишься…

– Кто, я? Я офигеть всего как боюсь!

-А чего тогда с железом аж с радостью на мертвяков кидаешься?

– Ну…. Эта… Блин, просто азарт какой-то немного. Потому что страшно. Ну и еще… отомстить что ли хочется кому-то. Кто все это устроил. Ну вот на них и оттягиваюсь… а еще, понимаешь, когда жопа совсем – то как на работе – «Делай что должно, и пошло оно нахер!»

– Так ведь сожрут тебя – Дашка подсекла, потянула – и взорвав брызгами гладь, из воды вылетел зелено-полосатый, с ярко-красными плавниками, увесистый окунек – Навалятся толпой, и сожрут. Или шустрые достанут – цапнут – и все. Не говорю про Хищников.

– Ну… Я ж аккуратно, и все такое…

– Леха, ты дурак? – окунек соскользнул с ее ладони в воду, трепыхнулся, и сердито вильнув хвостом, растаял в глубине.

– Не, а че? В смысле – ну, я ж понимаю…

– Чего ты понимаешь? – сменив наживку, Дашка закинула снова – Ты понимаешь, что один ты пропадешь? Куда ты собрался ехать?

-…Да, понимаешь, есть тут одно местечко… удобное. Там и осяду, укреплюсь. А уж потом…

– Что потом?

– Ну, потом жить стану…

– Это как – жить? – Дашка насмешливо прищурилась – Ты умеешь, правда?

– Слыыышь! Не гони, я все понимаю. Внатуре, говна больше не будет. Ладно, ладно – типа неправ был и все такое, но теперь все будет как надо…