Штука - Владислав Выставной

Просто мне стало не по себе от обстановки: с детства не люблю всякие кабинеты, хоть отдаленно смахивающие на стоматологические. Это смахивало – особенно креслом, в котором приходилось сидеть.

– Это как раз не важно… – задумчиво произнес человек. – Впрочем… Всеволод Рудольфович.

– Очень приятно, – сказал я.

– Вот и замечательно… – отозвался Всеволод Рудольфович.

Он подошел поближе и вдруг схватил меня за голову, приблизил свое бледное равнодушное лицо, посветил в глаз непонятно откуда взявшимся фонариком. Я просто оцепенел от неожиданности, из глаз потекли слезы.

– Прекрасно… – продолжил Всеволод Рудольфович. – Что ж, приступим…

Было немного неприятно, но в то же время интересно: к чему же собирается приступать этот странный человек?

– Надо полагать, вы научный сотрудник? – поинтересовался я.

– Надо полагать – да, – рассеянно ответил Всеволод Рудольфович. – Григорий!

Из-за железного шкафа показался еще один человек, тоже в халате. Как и первый «научный сотрудник» вид он имел крайне печальный, однако фигурой и лицом значительно отличался. Был он высокого роста, длинный, тощий, но при том обладал огромными плоскими ладонями и грубым лицом неандертальца, словно слепленным с плохой формы. Ни дать, ни взять – доктор Франкенштейн со своим жутким созданием.

Я невольно хихикнул.

– Настроение испытуемого ровное, пульс шестьдесят один, кровяное давление сто двадцать на семьдесят два… – пробубнил Всеволод Рудольфович.

Я несколько удивился: откуда такие сведения о моем самочувствии, но тут же заметил, что рукава у меня закатаны, запястья обхвачены пластиковыми обручами, а долговязый сотрудник ловко клеит к моим пальцам какие-то контакты. Видимо, он лаборант.

– Это что, «детектор лжи»? – поинтересовался я.

В общем, ничего удивительного в раком развитии событий не был. Это хотя бы не избиение в темной камере поочередно с окатыванием ледяной водой из ведра.

Всеволод Рудольфович лишь вежливо улыбнулся в ответ.

И поставил на стол знакомый предмет.

Метроном.

– Эксперимент сто четырнадцать, объект семь, испытуемый одиннадцать, – сообщил в воздух прямо перед собой Всеволод Рудольфович.

– Эй, что это вы делаете… – предостерегающе произнес я, и даже руку попытался поднять – но та была плотно прихвачена гибкими браслетами.

Рука «научного работника» приблизилась к метроному, оттянула в сторону маятник, отпустила. Метроном размеренно защелкал.

– У меня тут список вопросов, – сказал Всеволод Рудольфович. – На них надо правдиво ответить. Вам понятно?

– Конечно, – я пожал плечами. – Мне непонятна цель вашего эксперимента. Вы думаете, что эта вещица подавляет волю? Так она действует исключительно на слабаков.

– Слабак – понятие не научное, – желчно возразил Всеволод Рудольфович.

– Это верно, – сказал я. – Ну, задавайте свои вопросы.

– Хорошо… – Всеволод Рудольфович откашлялся. – Вы – агент иностранной разведки?

– Конечно, – говорю. – Диверсант со стажем. Имею награды, в том числе «Железный крест» с дубовыми листьями.

С удивлением наблюдаю, как лаборант тщательно записывает сказанное в большой журнал с пластиковой обложкой.

Идиоты…

– Каковы ваши задачи на территории Российской Федерации?

– Как всегда: подрыв мостов, отравление водопроводной воды, путем отправления естественной нужды в резервуары.

– Клан – это название террористическая организации?

– О, да! Только не «Клан», а «Клон». Мы хотим клонировать Ленина…

– Вы издеваетесь?

– Конечно. Мы издеваемся над военнопленными.

– Прекратите!

Всеволод Рудольфович обиженно пыхтел на другом конце стола. Он смотрел на компьютерный монитор – там прыгали какие-то цветные графики. Лаборант продолжал стенографировать с выражением унылой обреченности на длинном лице.

– Все эти вопросы мне уже задавали, – сказал я. – Что вы еще хотите услышать?

– Эксперимент закончен, – буркнул Всеволод Рудольфович. – Результат отрицательный. Приступаем к следующему. Объект пять…

В руке сотрудника показалась металлическая авторучка. Надо же – снова знакомый предмет.

– И что вы собираетесь делать? – насмешливо поинтересовался я

Но в следующий миг услышал щелчок – и меня окатила неприятная волна неуверенности и страха. Тут же отпустило.

Еще один щелчок – и стало ужасно тоскливо, захотелось вскочить и убежать отсюда. По-прежнему мешали браслеты.

Третий щелчок.

А ведь я совсем забыл про силу этих чувств. С удивлением и совершенно неуместным ощущением какой-то ностальгии я провалился в бездну тоски и жалости.

Сквозь собственные слезы и всхлипы услышал удовлетворенное:

– Эксперимент завершен. Результат положительный…

Очухался уже в соседнем помещении. Это был огромный светлый зал, заполненный людьми и сложными металлическими конструкциями. Даже не помню – добрался сюда своим ходом или меня притащили крепкие конвоиры, что сейчас топтались рядом.

Рядом стоял полковник наблюдая за мной иронично и снисходительно. Мстительная скотина…

«Отходняк», как и полагается, сопровождался некоторой эйфорией, и я поинтересовался с идиотской улыбкой:

– Что это было?

– Практические занятия, – пояснил полковник. – Мы не можем ждать, пока физики с химиками разберутся, как все устроено в ваших забавных штуковинах. Наша главная задача выяснить – как все работает. Не хочешь помогать подсказками – послужишь подопытным материалом…

– Спасибо! – тупо сказал я. – А здесь… Здесь – что?

– Здесь изучают Штуку, – сказал полковник. – Хочешь посмотреть?

Я кивнул. Мне помогли подняться. Чувствовал я себя на редкость легко, просто замечательно – так всегда после удара жалостью. Глядишь – и втянуться недолго…

Прошли по прорезиненному покрытию пола к металлической лестнице, поднялись по крутым ступенькам. На высоком мостике с перилами толпилось множество людей в синих халатах и таких же шапочках. Лица были глубокомысленны, но все-таки, наружу нет-нет – и пробивалось недоумение и растерянность. Казалось, все эти техники, инженеры и ученые просто не знали, что они здесь делают.

Металлическая эстакада окружала площадку, на которой во всей красе громоздилась Штука. Не знаю, что тут находилось до этого – наверное какой-нибудь хитроумный реактор холодного ядерного синтеза – но Штука в окружении высокотехнологичных приспособлений и жрецов науки смотрелась крайне эклектично и даже нелепо.

Я, конечно, не специалист, но и мне понятно: сколько не морщи лоб и не разлагай молекулы на атомы, а алгеброй гармонию не измеришь. Штука была из другого мира, и если для ее создания вообще применялась наука, то самая скандальная из них – алхимия.

Правильно, наверное, предполагает Затворник: древний Послушник действовал не столько знанием, сколько невероятным чутьем и верой – так, говорят, совершал свои открытия великий Тесла.

А тем временем, наш современный Тесла – Затворник, сновал между конструкциями, оживленно объясняя что-то коллегам из нормального мира. Судя по скептическим физиономиям, коллеги не особо-то верили его словам, отчего тот кипятился и срывался на нечленораздельные возгласы.

Здесь все понятно – Затворник в прямом и переносном смысле сорвался с цепи, никаких обязательств перед Кланом у него теперь нет, как скоро не станет и самого Клана. Он снова на воле, и ему очень хочется поделиться с понимающими людьми своими потрясающими открытиями.

Все-таки, эти ученые слишком далеки от народа. Сначала придумают водородную бомбу – а потом занимаются миротворчеством. И удивляются, отчего это народ плюет в их сторону…

– Хочу выразить тебе благодарность, Близнец, – сказал полковник.

– За что? – несколько подавленно спросил я.

– Это ведь ты разговорил его? – полковник кивнул в сторону Затейника. – Не спорь. Будем исходить из этого…

– Зачем? – тупо спросил я.

Внизу о чем-то громко заспорили, какой-то бородатый сотрудник тыкал пальцем в сверкающее Око и доказывал что-то, что называется, с пеной у рта.

– Затем, чтобы избавить тебя от необходимости общаться с Альбертом, – тихо, сквозь зубы, сказал полковник.

Вот это номер! Неужто подействовало? Вражеская коалиция дала трещину?!

– Я знаю, как ты важен для функционирования Штуки, – продолжил полковник. А потому не могу допустить, чтобы тебя использовали для…

Полковник замялся. Огляделся несколько затравленно, сверля взглядом проходящего мимо специалиста.

– Для шантажа? – подсказал я.

– Сообразительный парнишка, – сказал сквозь зубы полковник. – Ты это… Хм. Не ходи к нему. Если будет вызывать – меня предупреди вначале…

– Конечно, какие вопросы! – доверительно сказал я. Перегнулся через перила, глянул на чудовищный, будто вынырнувший из адской кузнецы, агрегат.