Маршал Баграмян - Владимир Васильевич Карпов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одно письмо, полученное Баграмяном еще во время войны, он выделил из всех, хранил дома в кабинете, рассказал о нем и мне.
Письмо прислала из Америки Анаит Баграмян. Она пишет:
«Уважаемый земляк, друг или брат! Не таю, как обращатъся к Вам, Вы меня не знаете, хотя давно стали для меня родным человеком.
Я американка армянского происхождения, которая любит Советскую Армению, является другом Советского Союза…»
Далее в письме рассказывалось, как в далеком детстве семью этой женщины, жившую в турецкой Армении, настигли бандиты-изуверы, как она бежала в Россию. У нее был брат Ованес (Иван), который воевал против турок в Первой мировой войне, и о нем ничего неизвестно.
«Пожертвовала я для Красной Армии и для детей павших в бою советских воинов свое ожерелье и золотое кольцо — все, что имела. Отдала свои сбережения в фонд постройки эскадрильи “Давид Сасунский”.
В первые годы тяжело дышалось, как будто переставало биться сердце. Свободно вздохнули, когда радио сообщило о большой победе Красной Армии под Сталинградом. Радио! Прекрасное творение человека! По радио в первый раз я услышала Ваше имя, далекий мой брат!.. Фамилия у нас с Вами одна — Баграмян. И брата моего звали Иваном (Ованесом). Неужели Вы не мой брат? Не может быть, чтобы не сбылись мои мечты, — продолжала Анаит. — На днях зашла ко мне подруга, американка — художник. Посмотрела она на Ваш портрет, вырезанный мною из журнала и прикрепленный к стене, и вскрикнула: “О боже мой, как похож этот человек на вашего сына! Не родственники ли вы?”
И, повернувшись ко мне, она удивилась: “Что вы так побледнели, Анаит, что случилось?”
После этого я твердо решила написать Вам это письмо. Ответьте мне хотя бы двумя строками, если вы даже не мой брат. Если не одна мать нас родила, все равно вы мой брат. Пусть природа дарует Вам долгую жизнь и пусть здравствует наша любимая Советская Армения. Разрешите подписать так: Ваша сестра».
Иван Христофорович ответил незнакомой женщине:
«Дорогая сестра! Письмо Ваше очень взволновало меня. Я родился на Кавказе, но не в турецкой Армении, и до сегодняшнего дня не было у меня сестры по имени Анаит. Но Вы можете считать меня своим родным братом. Нас не родила одна мать, но родил нас один народ и одарил общими чувствами. Отныне я буду знать, что у меня есть сестра за далеким океаном. Ваш брат Ованес…»
Баграмян навсегда запомнил эту женщину.
Несколько раз, встречаясь случайно с группами туристов из Америки, в гостинице, в театре, на симпозиумах, Баграмян спрашивал: «Нет ли среди вас Анаит Баграмян?»
Но встретиться им так и не довелось.
После этого отступления, отвлекающего от грустных воспоминаний, придется вернуться к той части названия главы, которая обозначена как «печали».
Судьба не ограничилась жестоким отъемом любимой жены, она поразила кровоточащее сердце Ивана Христофоровича еще одной бедой — трагически погиб сын Мовсес!
Мовсеса Иван Христофорович хотел бы видеть военным. И была на это возможность — Мовсес учился в Студии военных художников имени Грекова. В нее он поступил во время срочной службы в армии. Имел тогда звание старшины. Выезжал в 1943 году со студийцами на фронт для зарисовок эпизодов войны. Но в армии служить не остался и художником-баталистом не стал. Вырос в профессионального художника со своим индивидуальным стилем. Он пейзажист колоритный, эмоциональный, с особым ощущением цвета и света. Но, будучи пейзажистом, Мовсес все же написал и портрет отца, при всех наградах, со спокойным, мудрым лицом человека, много свершившего, на груди которого только орденов Ленина — семь и две Золотые Звезды Героя. Но дело даже не в наградах — отцу уже за восемьдесят, а лицо его, взор, осанка говорят о том, что он — маршал, готовый, если надо, руководить и сражениями за Родину.
К сожалению, этот портрет, созданный в 1980 году, был последней крупной картиной Мовсеса. Я попросил Карину рассказать, как произошла эта беда.
— Мовсес был художник, и жена его, Наташа, тоже художница. У них была своя квартира, у Мовсеса еще и мастерская. Оба они были невероятные собачники и кошатники. Причем не разводили каких-нибудь породистых, а подбирали побитых, покалеченных, кем-то выброшенных и бездомных. Им даже подбрасывали животных, зная, что они не оставят без помощи.
Соседи их уважали. Жили они хорошо. Но однажды Наташа заждалась Мовсеса к обеду. Звонила в мастерскую — не отвечает. Тогда она пошла за ним сама. Дверь в мастерскую оказалась открытой, а на полу лежал убитый Мовсес. Кто совершил это злодеяние, не раскрыто по сей день. Да и не было настойчивого расследования. Дедушка, конечно, мог бы добиться при его авторитете более внимательного поиска преступника, но он в те дни лежал тяжело больным. Ему не решились сообщить о гибели сына. Это добило бы его.
Все же сказали и об этой утрате, но после похорон.
Надо ли говорить о страданиях отца, потерявшего сына?
О его переживаниях я бы мог рассказать «со знанием дела», за месяц до написания этих строк, в конце 2005 года, умер мой сын Василий. Остановилось сердце. Было ему 47 лет, офицер запаса, главный редактор одной из небольших московских газет.
Но, как бы ни было тяжело, жизнь продолжалась, и, как полагается солдату, потерявшему друга на поле боя, Иван Христофорович старался «оставаться в строю». Да и я, грешный, глушил горе напряженной работой над этой книгой.
А Иван Христофорович в те дни напрягал остатки сил, создавая очерки о своих соратниках по войне. В эти трудные дни он часто вспоминал родные края, хотелось побывать, полюбоваться, получить прилив сил от благодатной кавказской природы, от земляков, которые любили и привечали его при таких встречах.
Об этих встречах помнили и писали, они приносили радость, прибавляли силы. Вот несколько слов из воспоминаний профессора, доктора исторических наук Рачья Симоняна:
«Каждый приезд Ованеса Баграмяна в родную Армению превращался для трудящихся республики в настоящий праздник.
И это не случайно. Ованес Баграмян стал легендарным для нас. Он собой олицетворял
