Император Валгаллы - Роман Буревой

Сумасшедший в Картофельной деревне. Тот с пеной у рта кричал: «Нет никакого другого мира. Все ложь, только этот мир, только наш!» Спятил? Нет. Тогда что же получается? Этот парень попал в Дикий мир через те, другие врата?

Прошел и забыл, что есть другой мир. Как звали этого человека? Иван Данилович. Ну да... Он обещал доказать, что того, другого, мира нет. Если будет жив, если уцелеет. Итак, есть шанс — пусть ничтожный, но есть, — что этот мужичок приведет Ланьера ко вторым вратам. Возможно (кто знает), он и Поля туда привел. Привел, показал... Скорей! Торопись, Ланьер! Кто-то может услышать бредни юродивого и тоже догадается. И найдет тайную дорогу в Вечный мир. Спеши!

— Куда ты так торопишься, Виктор Павлович? — спросил его насмешливый голос.

Вопрос прозвучал отчетливо, не мог он померещиться, если только это не были первые ростки безумия.

— Куда? — переспросил Виктор.

— К кому? И зачем? От кого бежишь?

Он остановился, огляделся кругом. Ни души.

— Григорий Иванович, это вы? — спросил осторожно.

Но ему никто не ответил. Что это было? Предупреждение, которого он не понял, или обманка мортала?

— Меня ждут на метеостанции? Мне не надо туда идти? — спросил он, оглядываясь.

— Подожди немного. Будь осторожен.

Виктор стоял и не двигался. Меж деревьев показалось что-то темное, огромное. Медведь? Сердце остановилось, тело мгновенно оледенело. Зверь приближался. Оружия нет, не оставили, гады. Взобраться на дерево? По обледенелому стволу? Виктор никогда не был хорошим верхолазом. Но иного выхода не было. Он отступил. Обнял напоминающий огромную сосульку ствол. Нижние ветви были где-то очень высоко над головой. И тут зверь появился. Целиком. Во всем своем великолепии. Виктор скользил по нему взглядом. Огромную голову венчали чудовищной величины рога. Лось. Похоже, он даже не обратил внимания на человека, прошествовал мимо медленно и величественно.

Виктор прижался лицом к обледеневшему стволу и расхохотался.

Чем ближе Виктор подходил к станции, тем сильнее росла тревога. Если сказать честно, Виктору совсем не хотелось туда идти. Интуиция подсказывала: не ходи. К тому же путь лежал через мортал. Узкая полоса, так называемое щупальце. На машине проскочить ничего не стоит. Но пешком через мортал?! Сколько сил отнимет это путешествие? И где призраки? Почему не остерегают? Значит, бояться нечего?

Мортал лежал перед ним. Таинственный лес, отбирающий силы, а иногда и жизнь.

И все же он пошел. Рискнул. Шагал быстро — торопился пройти полосу ускоренного времени, то и дело переходил на бег. В мортале появляется иногда странная легкость. Будто ты уже не живой. Не идешь, а летишь. Мортал глубже — тело невесомей. Потому нередко случается, что люди туда забредают по неосторожности и опасность не чуют. Кто бы растолковал, почему так бывает? Почему в Диком мире мы так легко минуем линии сингулярности — то есть границы между временными зонами? По идее, мы там просто дохнуть должны, как мухи, ан нет! Голова закружится, озноб по спине продерет — и все. Ну, харч кто-нибудь скинет — случается.

А в крепости, наоборот, — тяжесть, будто к земле давит.

Крепость... Что там творится теперь под властью охранника Хьюго?

Солнце уже садилось, когда Виктор вышел из мортала.

И сразу увидел метеостанцию. Лучи заходящего солнца придали куполу и стенам возвышающейся над оградой башни оранжево-охристый цвет. Снег в этот вечерний час сделался синим. Виктор шел к станции и размахивал куском белой тряпки.

«Прошу убежища! Я — портальщик!» — кричал он.

Никто не отзывался. Сколько времени прошло с того дня, как он ушел из крепости? Похоже, весна еще не началась. Часы он снял и оставил в крепости — теперь не мог проверить, включились они или нет.

Ограда станции приближалась.

— Я Виктор Ланьер, портальщик! Из «Дельтаньюз!» Прошу убежища! — кричал он.

Никакого ответа. Тишина. И в этой тишине вдруг отчётливо раздался противный надсадный скрип. Что это? Виктор остановился. Скрип повторился. Будто пытались распахнуть дверь, но та не желала открываться.

Виктор оглянулся. Никого. И звук стих. Ланьер сделал несколько шагов и опять услышал скрип — отчетливей, громче. Теперь он догадался, наконец, что это за звук. Скрипели ворота. Они лишь казались запертыми. Обломки створок были кое-как скреплены цепью, и теперь они медленно раскачивались взад и вперед, издавая противный скрежет. Виктор подошел. Расколотые ворота щерились по-звериному. Виктор пролез в щель. Двор был пуст. Никого, ни души. В центре двора — двухэтажный дом без крыши, окна чернели пустыми провалами. Дальше высилась отдельно стоящая круглая башня. Огонь пощадил ее, даже крыша уцелела. Но ни дверей, ни стекол в окнах не осталось. Виктор подошел к дому и заглянул внутрь. Нагромождение рухнувших стропил, куски кровельного железа, какие-то обломки. Не понять, что и зачем. И чем это было, когда еще служило людям.

— Что будем делать? — спросил Виктор вслух. — Не похоже, что здесь кто-то еще остался.

Что случилось? Нападение маров? Куда же смотрели наблюдатели и «милитари»? Насколько он помнил, уже лет десять никто не тревожил погодников.

Виктор сделал еще несколько шагов, дошел до угла дома и...

Он почти успел уклониться от мощнейшего удара палкой. Голову спас, а вот по плечам и спине получил изрядно. Он переплавил боль в бросок, но, видимо, не до конца, потому что его отшвырнуло лишь на несколько шагов. Он потерял равновесие и упал — тогда сразу двое навалились на него и скрутили. Обмотали руки и ноги скотчем.

От этих двоих нестерпимо воняло.

Мары? Похоже — они самые.

Виктор лежал на полу в доме, где было холоднее, чем на улице. Каменный пол засыпан битым стеклом. Куртку с него содрали. Хорошо, свитер оставили. Руки и ноги были связаны. Голова казалась тяжелой, как кирпич. Посреди комнаты полыхал костер. Вокруг костра сидели трое в замызганных комбинезонах, с грязными, закопченными лицами. Они что-то жарили на огне и пили из бутылки, прямо из горла, передавая её по кругу. Один глотнул, закашлялся, утерся рукавом.

— Ну как, закусь готова? — прохрипел он, откашлявшись.

Второй, невысокий крепыш в грязной вязаной шапочке, надвинутой на глаза, потыкал ножом то, что жарилось на вертеле.

— Готово.

— Ни фига. Кровь еще капает.

— А я люблю с кровью, — заявил тот, в вязаной шапочке.

Тут послышался стон. Откуда-то из угла. Значит, кроме этих троих, в разрушенном здании кто-то был ещё.

— Что с этой мразью делать будем? — спросил крепыш. Он уже сорвал с вертела кусок мяса и теперь жевал, Виктор едва разобрал слова.