Император Валгаллы - Роман Буревой

— Так что ты нам расскажешь? — поинтересовалась Ли. Тон, каким был задан вопрос, не сулил ничего хорошего.

— П-п-платформы набиты хроном — это заказ герцога, — выдавил охранник. — С-с-р-рочно требуется доставить к Н-н-недоступным горам. 3-з-заплачено золотом.

Майор Васильев присвистнул:

— Ого! И где это золото?

— Не у нас, конечно, — спешно отвечал охранник. — Обещали заплатить премию, если мы груз вовремя привезем.

— Послушайте, а может, эта премия нам теперь достанется, если мы грузом займемся? — спросил Васильев.

— Отличная мысль! — кивнула Ли. — Ты знаешь дорогу? — спросила у охранника.

— Примерно. Но у главного есть планшет с бумажной картой, где все отмечено.

— Ладно, будешь жить. Пока. А мы попробуем получить премию. — Ли отвела Виктора в сторону. — Похоже, врата действительно существуют, раз герцог здесь. Только почему зимой? Разве все не должно быть наоборот?

— Давай встретимся с ним и спросим.

— Хочешь повидаться с герцогом?

— Еще бы!

— Тогда в путь. Но только не по маршруту промов, а в обход, через метеостанцию, — решила Ли. — Слышали? — повысила она голос. — Собирайтесь! Мы отправляемся.

— Эй, Ланьер. Я что-то не догоняю... Тобой, что, баба командует? — спросил Васильев.

— Она — майор. А я всего лишь лейтенант. Субординация.

— Когда трахаетесь, она сверху?

— У нас чисто деловые отношения, — соврал Виктор.

— Не заливай. Неужто ни разу?.. Нет? — У Васильева брови поползли вверх. — Ни хрена себе. Откуда же она?

— Из Валгаллы.

Васильев присвистнул.

В тот день они сумели миновать перевал и, как планировала Ли, свернули на дорогу к метеостанции. После развилки путь был не тот, что прежде, — не дорога, а скорее тропа. Грузовые платформы то и дело застревали. А поторопиться стоило: теперь за ними могли охотиться уже две команды — из Валгаллы и из промзоны.

— Кто страшнее? — спросил Ланьер.

В ответ майор Бернхард только пожала плечами.

Ехать ночью по этим местам никто не решался. Пришлось остановиться и заночевать. Отыскали две просторные пещеры. Пещеры в Лысых горах попадались на каждом шагу. Гай и Руд утверждали наперебой, что здесь непременно должны водиться гномы. Но гномов никто еще не встречал. В расщелинах жили пещерные крысы. Их пришлось выкуривать термопатронами. Оставался лишь гнилостный запах крысиной норы. Мерзкий запах, не дававший уснуть. Капитан Васильев жег костер, курил (Ли снабдила его сигаретами) и рассказывал глухим монотонным голосом:

— У нас было много раненых. Из-за этого мы отстали и нас отрезали от остальных. Эти ребята, они хорошо организованы. Крутые ребята в серо-голубом. У каждого серебряный значок на груди в виде орла. Мы даже не сопротивлялись. Видели — они не мары. Поначалу решили, что это «милитари». Переоделись в зимнюю форму, то есть подготовились к закрытию врат. У меня была надежда — договоримся с парнями. Про «милитари» говорят разное, ребята там серьезные, но не звери же. А они отобрали человек пять, в том числе одного лейтенанта. Остальных согнали в какой-то сарай. Мы жили там два дня. Пили конденсат из «Дольфинов», жрали пищевые таблетки. Нам дали несколько ведер под параши. Выпускали только двоих — выносить ведра с дерьмом. Потом пришли охранники из промзоны. Нас продали им. Я сам видел, как они ведут торг... а лейтенант мой, гад продажный, он был уже в серо-голубом. И орел на груди блестел. Мерзавец, попался бы, я б его собственными руками задушил.

Потом было путешествие в промзону. Тех, кто не был ранен, гнали вперед. Раненых куда-то увезли.

«В мортал, — подумал Виктор. — Тем, кто сумел выздороветь без серьезной медицинской помощи, повезло — остались жить, отправились на работы. А тем, кто умер, может быть, повезло еще больше».

Промзона. Когда Васильев увидел сложенную из каменных блоков ограду и металлические ворота, у него подкосились ноги. По верху шла колючая проволока пол напряжением. Сторожевые вышки стояли через каждые пятьсот метров. А над воротами красовался лозунг...

— «Каждому — свое»? — предположил Виктор.

— «Труд облагораживает», — хмыкнул майор.

Их провели внутрь и сразу отправили мыться. Васильев. кое-что помнил из истории. Как только он услышал про мытье, волосы у него на теле встали дыбом. Он думал — это все, конец. Правда, он не мог понять, зачем это понадобилось обитателям Дикого мира. Но ведь никто так и не понял до конца, зачем это понадобилось в мире цивилизованном?

Однако тут никакого подвоха не было. Была настоящая баня. С горячей водой, едким жидким мылом, парилкой и обливанием мерзким раствором, от которого все тело саднило, а пуще всего кожа, где только что выбрили волосы — на голове, под мышками, на лобке. Выдали серые рубахи и кальсоны из грубой ткани — нижнее белье. Потом ватную стеганую одежду, уже верхнюю, одну пару ботинок. Накормили баландой и отправили в барак для новичков.

— Постараюсь описать барак кратко, — пообещал Васильев.

Итак...

Огромное холодное помещение, единственная лампочка у двери. Два ряда нар. На нижних спать холоднее, на верхних — теплее. На нарах — тощие матрацы со штампами Красного креста (такие поставляют для госпиталей), подушки и одеяла тоже госпитальные, белья не полагалось. От матрацев воняло дезинфекцией. От этого запаха першило в горле и слезились глаза. Дежурные топили печь непрерывно. Она раскраснелась от жара. Васильев лег на нижние нары, накрылся тощим одеялом. Он не мог представить, как доживет до завтра. Как вообще переживет все это. Он понимал, что врата уже закрылись, что на ту сторону ему не успеть. Но все в нем рвалось и протестовало, вопило: «Нет! Нет! Нет!»

Надо было усмирить себя, заглушить этот крик, иначе ему конец, иначе он сгинет в этом бараке в первые же дни. Майор был реалистом и сразу же понял, что здесь он задержится надолго. Но он не мог смириться. Во всяком случае, в ту первую ночь. Он просыпался каждые десять минут, вскакивал, садился на нарах, потом опять ложился и засыпал. И вдруг во время очередного пробуждения услышал, как кто-то молится. Он перекрестился. Потом вспомнил, что у них отобрали все, даже крестики и амулеты, не говоря о кольцах и медальонах. Они были отныне равны — люди в серых балахонах, лишенные знаков различия. Значит, надо было быть первым (хотя бы первым из новичков) и получить хоть что-то. Выбиться, выделиться, встать над другими. Он поднялся, тронул дремлющего у печи дежурного за плечо:

— Иди поспи. Я буду подбрасывать дрова. Все равно не уснуть.

— Хорошо. Пару часиков. — Дежурный тут же завалился на нары и уснул до рассвета.

Утром сказал:

— Сегодня будешь раздавать хлеб в столовой. Смотри — не проморгай теплое место.