Гость - Ли Чайлд

– Как он называется?

– Не знаю. Чей-то там бар. Мак-кто-то там, вроде как ирландец.

– И с кем вы там встретились?

– С одним типом по имени Боб.

– А фамилия у этого Боба была?

– Откуда я знаю? Мы с ним визитными карточками не обменивались. Петросян сказал нам только, что его зовут Боб.

– Он военный?

– Судя по всему. То есть, он был не в форме, но волосы у него коротко острижены и все такое.

– И как все происходило?

– Мы заходили в бар, отыскивали этого Боба, платили ему наличными, он выходил на стоянку и отдавал нам товар. Доставал его из багажника машины.

– У него был «Кадиллак», – добавил второй брат. – «Де-вилль» старой модели, темный.

– Сколько раз?

– Три.

– Что?

– «Беретты». По двенадцать штук в каждой партии.

– В какое время дня?

– Вечером, часов в восемь.

– Вы предварительно звонили этому Бобу?

Младший брат покачал головой.

– Он всегда торчит в этом баре в восемь вечера. Так нам сказал Петросян.

Ричер кивнул.

– И последнее. Как выглядит этот Боб?

– Он чем-то похож на вас, – ответил старший брат. – Большой и свирепый.

Глава 23

Согласно закону, виновные в распространении наркотиков также подвергаются конфискации имущества, поэтому управление по борьбе с наркотиками Нью-Йорка располагает таким большим количеством машин, какое ему никогда не понадобится, и охотно одалживает излишки другим правоохранительным учреждениям, в том числе, ФБР. Бюро использует эти машины, когда возникает необходимость в транспортных средствах, по виду которых нельзя было бы сразу же определить, что они принадлежат правительственному ведомству. Или когда бывает надо отстраниться от какой-либо не совсем законной деятельности. Поэтому Джеймс Козо отобрал седан Бюро вместе с водителем и швырнул Харпер ключи от новенького «Ниссана-Максимы», стоявшего в заднем ряду на подземной автостоянке.

– Желаю вам приятно поразвлечься, – бросил он на прощание.

За руль села Харпер. Ей впервые пришлось вести машину по улицам Нью-Йорка, и она очень волновалась по поводу этого. Попетляв по административным кварталам, Харпер выехала на Пятую авеню и медленно направилась на юг, уступая дорогу стремительно несущимся такси.

– Итак, что теперь? – спросила она.

«А теперь мы потеряем напрасно немного времени,» – подумал Ричер.

– Боб появится в баре не раньше восьми, – сказал он вслух. – Нам надо убить время до вечера.

– Мне бы хотелось заняться чем-нибудь полезным.

– Никакой спешки нет, – ответил Ричер. – У нас впереди еще три недели.

– И все же, что будем делать?

– Первым делом надо поесть. Лично я сегодня не завтракал.

Ты с радостью пропускаешь завтрак, потому что тебе нужна полная уверенность. Согласно твоим предположениям, круглосуточное дежурство поделят пополам местная полиция и Бюро, причем смена караула будет происходить в восемь утра и восемь вечера. Вчера вечером смена произошла у тебя на глазах, поэтому сейчас ты, приехав заранее, ждешь, что это повторится в восемь утра. Пропустить убогий завтрак в столовой мотеля – небольшая плата за полную уверенность. Как и долгая-долгая дорога к месту. У тебя хватило ума не снимать номер рядом с домом.

И у тебя хватило ума не поехать прямой дорогой. Попетляв по горным дорогам, ты оставляешь машину на развороте грунтовой дороги в полумиле от наблюдательного поста. Здесь машина будет в полной безопасности. Развороты строят в первую очередь как раз для того, чтобы всякие ослы оставляли на них машины, а сами отправлялись лазать по горам, смотреть на орлов и скакать по камням. Взятая напрокат машина, аккуратно поставленная на обочине, привлекает к себе не больше внимания, чем чехлы с лыжами на багажном транспортере в аэропорту. Это лишь элемент пейзажа.

Ты отходишь от дороги и взбираешься на небольшой пригорок футов сто высотой. Там повсюду чахлые деревца, высотой где-то по плечо. Листьев на них уже нет, но тебя укрывают складки местности. Ты оказываешься в широкой канаве. Тебе приходится шагать из стороны в сторону, чтобы обходить валуны. Поднявшись на вершину, ты идешь вдоль гребня налево. Низко пригибаясь, потому что склоны по обе стороны начинают понижаться. Ты опускаешься на четвереньки и осторожно пробираешься вперед, к тому месту, где взгромоздились друг на друге два огромных валуна. Сквозь щель между ними открывается прекрасный вид на долину внизу. Ты опираешься правым плечом на тот валун, что справа, и дом лейтенанта Риты Симеки оказывается в центре поля наблюдения, всего в каких-нибудь двухстах ярдах от тебя.

Дом находится чуть к северо-западу от твоей позиции, поэтому тебе он виден со стороны улицы. Твое место наблюдения возвышается над ним футов на триста, так что тебе все видно как на ладони. Машина Бюро стоит на улице. Темно-синий «Бьюик». Внутри один агент. Ты наводишь бинокль. Агент еще не спит. Он держит голову прямо. Не смотрит по сторонам. Сидит, уставившись перед собой, одуревший от скуки. Его не в чем упрекнуть. Двенадцать часов, ночью, в этой глуши, где последним крупным событием было рождественское застолье, устроенное кем-нибудь из местных жителей.

В горах прохладно. Валун высасывает тепло у тебя из плеча. Солнца нет. Лишь унылые тучи, зацепившиеся за высокие горы. Ты откладываешь бинокль и надеваешь перчатки. Поднимаешь воротник, закрывая нижнюю половину лица. Отчасти для тепла, отчасти для того, чтобы твое дыхание не образовывало в воздухе облачка пара. Ты снова берешь бинокль. Переставляешь ноги, поворачиваешься. Устраиваешься поудобнее. Наводишь бинокль на дом.

Двор вокруг дома огорожен проволочной изгородью. В ней отверстие напротив подъездной дорожки. Дорожка короткая. Упирается в ворота гаража, расположенные в конце крыльца. От дорожки отходит тропинка, которая петляет мимо клумб с какими-то горными цветами и подходит к входной двери. Машина Бюро стоит на улице прямо напротив отверстия в изгороди. Передом вниз по склону. То есть, вход на дорожку находится как раз перед глазами водителя. Правильно выбранная позиция. Если подниматься вверх по улице, агент Бюро увидит тебя издалека. Если зайти к нему сзади, он, возможно, заметит тебя в зеркало заднего вида, а затем обязательно увидит тебя, когда ты обойдешь машину. И дальше будет смотреть тебе в спину, пока ты будешь петлять по тропинке к крыльцу. Правильно выбранная позиция, но это тебе приходится иметь дело с Бюро.

Ты замечаешь какое-то движение в полумиле к западу и еще двухстах футах ниже твоего места. Черно-белый полицейский «Краун», входящий в крутой поворот. Медленно взбирающийся вверх. Наконец машина выворачивает на нужную улицу. За ней тянется белый пар из выхлопной трубы. Двигатель не прогрет. Машина простояла всю ночь у спящего полицейского участка. Она поднимается на улицу и останавливается бок о бок с «Бьюиком». Машины разделяет не больше фута. Ты не можешь разглядеть точно, но нет сомнений, что стекла опускаются. Полицейский и агент Бюро здороваются. Обмениваются информацией. «Все тихо, – говорит парень из Бюро. – Желаю спокойного дежурства.» Местный полицейский ворчит что-то невнятное. Делает вид, будто ему скучно, хотя в глубине души он в восторге от того, что ему поручено ответственное задание. Возможно, первое за все время работы в полиции. «До встречи,» – бросает ему на прощание агент.

Черно-белая машина поднимается вверх по улице и разворачивается. «Бьюик» заводится и трогается с места. Черно-белый «Краун» подъезжает к нему сзади. «Бьюик» уезжает вниз по улице. «Краун» подкатывается на его место. Останавливается в точности там же, где стоял «Бьюик». Дюйм в дюйм. Качается на рессорах и застывает. Двигатель глохнет. Белый пар рассеивается в воздухе. Полицейский поворачивает голову вправо, и перед ним открывается та же самая перспектива, какая до того открывалась перед агентом Бюро. Возможно, это вовсе и не полный кретин.

Харпер поставила «Максиму» на платную стоянку на Девятой западной улице, сразу же после того, как Ричер предупредил ее, что равномерная сетка улиц вот-вот закончится, и дальше начнется неразбериха. Пройдя пешком за юго-восток, они нашли бистро с видом на Вашингтон-парк. Официантка, записывая заказ, подложила под него философский журнал. Студентка университета, подрабатывает, чтобы свести концы с концами. Было прохладно, но на голубом небе появилось солнце.

– Мне здесь нравится, – сказала Харпер. – Прекрасный город.

– Я сказал Джоди, что собираюсь продать дом.

Она внимательно посмотрела на него.

– И как она к этому отнеслась?

Ричер пожал плечами.

– Почему-то это ее тревожит. Раз продажа дома сделает меня более счастливым, почему это ее тревожит?

– Потому что ты станешь ничем не связанным.

– Это ничего не изменит.