Записки о капитане Виноградове (сборник) - Никита Филатов

Ладно. Плевать. Будем думать, что это шоу кто-то зачем-то организовал. И на участие Виноградова тут явно не рассчитывали – слишком много совпадений: водитель – раздолбай, задержка поезда, та баба с кофе и задницей… Теоретически проверяющий от штаба может приехать в любой момент ночью, но практически в четыре часа дураков нет гоняться, все спят без страха и упрека… Даже если наблюдали с улицы: подъехала машина, минутку постояла и уехала – как обычно! Кто мог знать, что шофер за ключами отпросился?

Все хорошо. И просто. Остается только убедить их, что я там был случайно. Проездом, так сказать. Да, попробуй теперь, убеди! И вообще, кого «их»? Кого представляют эти два полудурка, решившие, что Виноградов «посвящен»? Во что «посвящен», черт побери!

Да, была тогда, в девяносто втором, попытка. Собирались порядочные мужики из ментовки, спецназовцы, что-то делали по мере сил – нет, не для свержения существующего, просто чтобы выжить, спасти тех, кого бывшие партийные чинуши, перекрасившись, шваркнули на растерзание новой демократической номенклатуре. В основном у себя дома, но не только… Этакое даже не тайное общество – клуб, союз единомышленников. Иных уж нет, а те… Как-то само собой рассосалось: одни погибли на Кавказе и в Сербии, другие сидят, третьи нашли себя в системе, живут сытно, ждут пенсии…

Сейчас кто-то другой банкует. И правила другие, и стиль пожестче… Виноградова в эту команду никто не звал, да он и не рвался: в какой-то момент у любого человека наступает предел насыщения дерьмом, когда хлебай, не хлебай – больше ни ложечки не лезет. Но как любой обыватель, капитан газетки почитывал.

По весне охота началась: два «вора в законе», три «авторитета»; работали профессионалы, наповал… «БМВ» стала машиной опаснее некуда: по количеству взрывов далеко «Запорожцы» опережает. «Старышевские» с «поволжскими» неделю воевали, до гранатометов дело дошло, трупы закапывать утомились. «Сходняк» так и не установил, кто их лбами столкнул, из-за чего, некто невидимый в Главке колоду тасует: этого на пенсию, того вверх круто. У строптивых – инфаркт. Или взятка с поличным. И не только в милиции: в прокуратуре, внутренних войсках, у чекистов то же самое, по слухам… Кто-то что-то корректирует: туманные публикации о неких неформальных командах мстителей, бывшие киллеры из ГРУ… Россия – страна «третьего мира»? Получите тогда свои эскадроны смерти, милейшие!

«Та-ак! И полудурки считают, что я „в обойме“, – подумал Виноградов. – Ну и пусть считают – я-то знаю, что вне игры! Да, размечтался… На то они и полудурки, чтоб „тем хуже для тебя…“ Эти, если что в голову вбили… Стоп! Возвращаемся: кто такие „они“? Ну-ка, ну-ка… По формальным, видовым, так сказать, признакам, они могут быть включены в круг посвященных. Но, судя по всему, не включены – хотя и хотят! И никого из вышестоящих своих они не представляют: те бы не были вышестоящими, если бы не входили в „организацию“ или как ее там…»

Виноградов умудрился, не открывая глаз, зажмуриться от удовольствия: ага! Цена что Пограничнику, что его приятелю известна, за стол их не сажают, карт не раздают. А очень ведь сукиным детям хочется! Из этого и будем исходить.

И чем он, Виноградов, может им помочь? Ничем! А не помочь? Невозможно. Убьют. Или еще что похуже: самое опасное – взбесившиеся козлы.

В очередной раз сегодня вздохнув, Владимир Александрович поднялся со скамейки: он направился на встречу со старым приятелем Виктором Сергеевичем Барковым, который теперь уже был полноправным командиром роты резерва Оперативного отряда милиции, без пяти минут медаленосец.

– Что невесел, капитан? – приятельски приветствовал Виноградова постовой, третий участник «великого магазинного побоища». Его тоже представили к награде, и, отгуляв положенные «лечебные» дни, боец опять приступил к службе.

– Счастье – ненадежный друг: оно приходит, когда нам хорошо, и уходит, когда нам плохо, – милиционер вряд ли читал Кривина, поэтому можно было без риска выдать мысль за свою.

Задумавшись, постовой кивнул:

– Верно.

– Командир на месте?

– Ага. У себя.

Надо будет вытащить его куда-нибудь на воздух, подумал Виноградов. А то бес их знает, эти современные средства технического контроля – все стены утыканы, гвоздь вбить некуда без риска в микрофон попасть…

Виноградов резко выбросил вперед руку в перчатке, но попал в пустоту. Добавлять не имело смысла: Барков уже разорвал дистанцию и ждал только момента для контратаки.

Они были почти одного веса. Виктор чуть выше и значительно моложе, к тому же чувствовалась разница в подготовке. Капитан шагнул и тут же наткнулся на мощный прямой в голову, еще один удалось отбить, но завершивший серию удар ногой сбоку, чуть выше печени, отбросил его на гимнастическую скамейку.

– Все! Хватит! Дорвался до бесплатного…

– Ну извини, Саныч! Ты же сам меня сюда привел. Спровоцировал, можно сказать.

– Отдыхаем. Присядь чуток, а то я до душа не доберусь. Здесь и закопаете.

– Лады! – Барков тяжело опустился рядом с капитаном, подтянул поближе брошенную тут же футболку и вытер ею мокрый от пота лоб.

– Это ты умеешь, сила есть… – Виноградов потер кожу под глазом – намечался небольшой синячок.

– Зато ты умный! Мои гоблины из всех офицеров, пожалуй, только тебя и воспринимают: еще бы, опыт оперативный, прошлое достойное.

– А ты?

– Что – я? – не понял вопроса Барков. – Я же всю жизнь из зала на пост, с поста в спортзал. В пресс-группу, сам знаешь, согласился только потому, что других офицерских должностей не было. Смех и грех!

– Вот видишь. Тогда познакомь меня.

– С кем?

– Ну с теми, кто все это придумал. И организовал.

– Подожди, Саныч, я не врубаюсь. Ты о чем?

– Да как даже и назвать – не знаю. Когда ты стреляешь, а в тебя не могут, это что, расстрел? Нет, грубо как-то… Во! Назовем это бла-городным словом «засада».

Барков непроизвольно огляделся: в крохотном подвальном зале, кроме них, никого не было.

– Ты о чем?

– Смотри. Я вот такой умный, опытный, со связями, но тем не менее такое шоу в магазине поставить не смог бы. И не взялся бы! Потому и не верю, что отличный парень и неплохой боец Витюша Барков сам по себе придумал, сделал…

– Саныч, ты кончай это. Пошли в душ, или я один!

– Скандал нужен?

– Нет.

– А я могу. Поэтому три минуты: нет – значит нет, а если да – будем вместе думать.

Помешкав, старший лейтенант опустился на тренажер:

– Давай!

– Не спрашивай, откуда я знаю – но точно: у «старших братьев» есть результаты экспертиз. И по пистолету, и по патронам. Будут они их легализовывать, нет – неизвестно. В какой-то степени это сейчас зависит от меня. А мое решение зависит от твоей откровенности.

– Я тебе ничего не могу сказать.

– Придется. Хоть что-то – придется! Потому что сами по себе бойки спиленные и патроны из кастрюльки – тьфу, ерунда, легкая тень на героев. Но вот если завтра или там послезавтра чекистам придет в голову пригласить твоего милиционера и поспрашивать его пожестче… Ты уверен, что парень язык себе в задницу сунет?

– Уверен.

– А я – нет! И тебе не советую.

Виноградов провел тыльной стороной ладони по лбу: пота уже не было, утихла и дрожь в коленях.

– Впрочем, согласись: лучше обойтись без искушений судьбы.

Барков кивнул, не поднимая глаз:

– Ну? И ты можешь им приказать?

– Ты что, перетренировался? Я, по-твоему, кто – председатель КГБ в подполье? Или тайный шеф ФСК?

– Но ты же сам только что…

– Я сказал, что в определенной степени решение будет зависеть от меня! Решат там сами, но есть возможность влиять на процесс.

– Я не понял, – вздохнул ротный.

– А тебе и не надо. Главное, чтоб я понял. Ну?

– Саныч, ты читал, кто эти трое были?

– Допустим.

– Тот в машине – он в розыске был за соучастие в захвате вертолета. Помнишь, шесть трупов? И другой, тот, что с пистолетом – беглый с зоны, последний срок – за убийство милиционера и его матери! Третий тоже не лучше. Понял? Они все и так покойники были.

– Туда им и дорога. Плевать! Речь же не об этом.

– Извини, Виноградов. Ничего я тебе сейчас не скажу. Не могу! Зря ты это затеял.

– Я затеял? Да шли бы вы все со своими играми.

– Вечером дома будешь?

– Буду.

– Я, наверное, позвоню. В душ пойдешь?

– Естественно.

– А я тогда обойдусь. Дел много. Пока!

Виноградов поднялся и тоже заковылял к выходу.

…Секретарша была пожилая и некрасивая.

– Михаил Анатольевич! К вам капитан Виноградов.

– Пусть заходит, – неожиданно чисто отозвался селектор начальственным басом. Басом заместителя начальника Департамента налоговых расследований.