Невиновных нет - Людмила Астахова

Локка-Ярость – и Локка-Страсть, будь Она проклята! – ухмыльнулась в ответ и на мгновение плеснула лепестком пламени, осветив свернувшуюся на гладком животе шуриа огненную змею. «М-мать его Глэнну! – взъярилась эрна Кэдвен. – Что ж я, щенок слепой?! Еще только носом Ты меня в этот знак не ткнула, Локка! Да поняла я уже, поняла! Поняла, приняла и выполню. Довольна?!»

«Глупая, глупая волчица, – вздохнула богиня, невидимая за пеленой опять набежавших с моря туч. – Всюду тебе мерещится капкан, в каждом звуке – лай загонщиков… Мне не нужны рабы. Разве я тянула тебя в мой костер за шкирку?»

«Я помню о тебе, Локка, – с уже недвусмысленной угрозой отозвалась Грэйн. – Не оставишь ли меня теперь?»

Клекочущий хохот богини-совы раскаленным копьем пронзил ее, и эрна Кэдвен зажмурилась, чтоб не видеть, как при возвратном рывке этого копья на золотом зазубренном наконечнике остались кровоточащие клочья сомнений и решимости. И рассудка – тоже.

– Форт – завтра? – бессмысленно и невпопад спросила она скорее у себя или у огня, чем у Элира.

– Уже сегодня.

Грэйн откусила нитку и тщательно расправила свое шитье. Учитывая время суток и ситуацию в целом, получилось совсем неплохо.

– А! – сматывая остаток ниток обратно в моток, ролфи не поднимала глаз от своего занятия и молвила как бы вскользь: – А что-то там, в форте?..

– Там, – бывший рилиндар тонко усмехнулся, – там будет сперва штурм, атака за атакой – как всегда. А потом – осада и резня, тоже как всегда. В этом отношении на Шанте мало что изменилось. Война! – и вытянулся у огня на боку, подперев голову рукой.

– Но ведь для того Она и позвала именно нас, – Грэйн кивнула наверх, на невидимую за облаками Огненную луну. – Позвала и отметила. Вот ты – устал ли от войны?

Элир перевернулся на спину, закинул руки за голову и коротко рассмеялся.

– Не только хёлаэнайи умеют задавать неудобные вопросы, знаешь ли, – усмехнулся он. – Я тоже это могу! Вот ты – чего ты хочешь, эрна Грэйн?

– Сейчас или вообще? – серьезно уточнила она.

– И вообще, и – сейчас, – он смотрел не на ролфи, а в небо и вряд ли заметил, как она спокойно пожала плечами.

– Честность в ответ на честность? – хмыкнула Грэйн. – Или честность авансом? Изволь. Что я хочу сейчас, я не знаю. А вообще… – Она на миг прикусила губу, усмехнулась своей серьезности – зачем, к чему это говорить? К чему ему это знать? Но не ему, так хоть себе! – Я хочу… Я хочу, чтоб в моем Кэдвене цвели мои яблони. Я хочу, чтоб под ними бегали мои серые волчата. Но – когти Локки! – пусть Кэдвен не будет моим, лишь бы они цвели. И пусть волчата будут чужие – лишь бы они бегали. И если уж сдохнуть, то за это, а там – пусть решают боги, что делать со мною дальше. Впрочем… – она угрюмо и невесело оскалилась. – Ты, верно, ждал не этого.

– Нет.

– Что – нет?

– Я не устал от войны, Грэйн эрна Кэдвен, – он повернул голову и посмотрел сквозь огонь. – Иди спать. Иначе я не добужусь тебя под утро.

– Вы не только неудобные вопросы задавать, вы еще и удивлять умеете, – криво улыбнувшись, Грэйн встала и отряхнула колени от налипших на кожу хвоинок. – Во всяком случае, некоторые из вас.

Честность за честность, а? Укладываясь рядом со спящей Джойн, ролфи вспомнила вдруг еще кое-что, самое главное.

– Что означает твое имя, Эли-ир? – не оборачиваясь, спросила она.

– Это значит «свободный», хёлаэнайя. А твое?

– Верность.

Грэйн чувствовала спиной его взгляд, но повернуться и встретить его означало – встать и шагнуть в костер, а потому…

Она заснула, так ничего и не решив.

Умываться Грэйн пошла на рассвете, едва лишь заметила, как дрогнули веки просыпающегося рилиндара. Сказала негромко, чтоб не разбудить Джойн:

– Я – на реку, – и ушла.

Мушкет оставила, прихватила только трофейную саблю да штаны, чтоб одеться после купания. Вздрагивая от утренней свежести, шагнула в душистый туман и чуть ли не по одному только звуку нашла воду. Словно в молоко ныряешь, и чтоб идти вперед, кажется, придется разгребать туман руками, иначе не пропустит белая, разом смыкающаяся за спиной стена.

Крохотный пятачок пологого берега под почти отвесной скалой, выбеленный рекой и высушенный ветром и солнцем ствол когда-то принесенного сюда дерева да клочок синей-пресиней воды – вот и все, что могла разглядеть эрна Кэдвен, спустившись к речке. А вокруг – только белое клубящееся марево, словно она взяла вдруг и вышла из подлунного мира… куда-то. Может, и вовсе в никуда. Или в никогда… полно, да есть ли здесь время? И какое из времен здесь есть?

Туман и не думал рассеиваться, когда она, тщательно прополоскав, отжала свою исподнюю рубашку, да так и натянула ее влажной, чтоб сама высохла. Сушить все равно будет некогда и негде. Грэйн побрела к берегу по колено в воде, в тумане по пояс. Ощущение нереальности происходящего не могла развеять ни ледяная вода, ни скользкие камни под ногами. Солнце все не желало всходить – полно, да может, оно и вовсе не восходит здесь? И этот, сидящий на бревне, – он тоже реальным не был.

– Подвинься, – сказала Грэйн и села рядом, наполовину отвернувшись, чтоб поудобней вытянуть ноги. – Разве разумно бродить тут без оружия? А?

– Но ты же взяла саблю, – шуриа пожал плечами, и она невольно вздрогнула, такая волна тепла прошла от этого простого движения. – Но не взяла гребень. Я принес, – и протянул его ролфи, словно белый флаг перемирия.

Эрна Кэдвен быстро цапнула предложенное и, чуть отодвинувшись и повернувшись спиной, принялась расчесывать влажные волосы. Гребень был кстати, а вот Элир… если разобраться, то и Элир был кстати тоже. В этом белом и сыром мареве он оказался теплым и – да, все-таки реальным. Именно то, что нужно, чтоб не потеряться в тумане навсегда.

– Слушай, да ты вообще когда-нибудь отступаешь? – риторически поинтересовалась ролфи, почувствовав, как горячая ладонь легла ей на спину. Но отстраняться не стала. Пожалуй, это было бы совсем уж глупо. Глупее разве что только подскакивать и убегать с воплями.

А рубашка, наверное, высохла мгновенно.

– Случается, – хмыкнул бывший рилиндар. – Это же ваша повадка – ломиться вперед, не глядя, тактика же шуриа совсем иная.

– О да, – ухмыльнулась Грэйн. – Я уже поняла. Подползти, уверить в своей безопасности, выждать момент…

– Нашаманить туман, – подхватил он.

Ролфи затылком чувствовала, как он улыбается.

– Упасть в речку, – она улыбнулась в ответ. – И ты был уверен, что глупая злая ролфи метнется тебя спасать?

– Но ведь сейчас умная добрая ролфи не рычит и не кусается, – парировал он, поглаживая ей спину. – Так что рискнуть стоило. Откуда у тебя эти шрамы?