Приют изгоев - Сергей Лифанов

— А вода? — Аойда была поражена известием.

— К смерти, — ответил Пройт. Он посмотрел ей прямо в глаза и выговорил: — Мы все обречены на смерть.

— На смерть, — повторила за ним Аойда, бледнея.

— Акрисий сказал, что гадание действенно на год, и в этот год нельзя гадать второй раз, за исключением того случая, если на человека были наведены чары, которые смогут изменить его судьбу.

— Значит, наши судьбы были изменены, — молвила Аойда. — И меня ждет горе, тебя позор, а Абант умрет. Пройт кивнул.

— Я догнал старуху, — сообщил Пройт. — Она подтвердила слова Акрисия и сказала мне: «Ты, может быть, еще не раз помянешь меня проклятием, но барышню я спасла…»

Аойда молчала.

— Я спросил у Акрисия также, когда благоприятный день для обряда илайн, — проговорил Пройт. — Это будет третий день новолуния.

Аойда поняла, что он хочет сказать.

— Пройт!

— Я решил, — твердо ответил он. И помедлив, сказал, понизив голос: — Может быть, вы захотите совершить этот обряд со мной, госпожа?

— Нет, — сказала Аойда. — Нет! — Она резко повернулась и ушла.

…Мысль об илайне не оставляла ее несколько дней. Из незапамятных времен пришел от далеких предков этот обычай преломлять неблагоприятную судьбу, нанося себе смертельный удар мечом.

«Чаша не предсказала мне свадьбы, — думала Аойда. — Что случится? Жених ли мой умрет? Или откажется от меня?.. Разве он может отказаться от меня? Не скажу, что меня не в чем упрекнуть, но разве я забываю о своей чести?.. Как же могу я совершить илайн вместе с Пройтом? Люди подумают, что я потеряла честь, и мы с Пройтом — любовники. Люди будут осуждать меня. Нет, я не могу лишить себя жизни!»

Госпожа Аргия, заметив задумчивость племянницы, спросила ласково:

— Что задумалась, девочка моя? Что тебя тревожит?

— Тетя! — вздохнула Аойда. — Мне гадали, и гадание вышло неблагоприятным.

— Не бери в голову, милая, — сказала тетушка. — Разве бывают правдивыми гадания горничных девушек?

Аойда сказала, что гадание было не из простонародных, «девичьих», а настоящим, на чаше.

— В этом году я не выйду замуж, — продолжала Аойда. — И меня ждут горе и бедствия…

— Ох, Аойда!.. — Баронесса обняла племянницу и прижала к себе. — Что ты себе в голову берешь! Кто же тебе таких гадостей нагадал? Небось нянька Деипила, кому еще?

— Нет, не она, — покачала головой Аойда. — Лучше расскажи, тетя, какие новости…

— Новости хорошие для солдат, плохие для женщин, — грустно вздохнула госпожа Аргия. — Сегодня прибыл гонец от твоего отца. Князь приказывает выступить отряду Гириэя в Тестал — там неспокойно. Через три дня и выступят.

— Абант с ними поедет? — спросила Аойда с тревогой; спрашивать о Пройте она не осмелилась.

— Да, — подтвердила госпожа Аойда. — Он страшно рад, что наконец пришло время драться.

— Тетя!

— Что, девочка?

— Нет, нет, ничего…

Аойда не осмелилась сказать матери, что ее единственного сына ожидает смерть. Да и обязательно ли в этом походе погибнет кузен, думала она ночью, лежа без сна в постели: гадание на чаше делается на год, и в любой из дней этого года Абант может встретить свою погибель.

Однако когда отряд Гириэя уходил из замка, Аойда сдержаться не смогла — заплакала и убежала в свои покои, пряча лицо в нарядную шаль.

Госпожа Аргия дождалась на башне, пока отряд не скрылся в лесу, и пошла к племяннице.

— Девочка моя, разве можно плакать, провожая войска? — мягко укорила она. — Ты же не дворовая девушка, ты княжна. И не на войну же они идут, девочка моя. Войны ведь нет…

Войны не было, но отряд барона Гириэя в замок не вернулся.

Однако начали приходить Вести.

Первой пришла Страшная Весть, и ей не поверили: как могло случиться, что отряд барона мог погибнуть в Эрисихтонийском ущелье — в месте, идеально приспособленном для обороны?

Потом пришла Весть Черная. Войско Абраксаса-колдуна, миновав Эрисихтонийское ущелье, вступило в Имперские земли, подавляя все попытки рыцарских дружин отстоять свои владения. Абраксас двигался неспешно, но неотвратимо, и не находилось силы, которая могла противостоять ему.

Не мог ему противостоять и замок Ферет, в котором почти не осталось мужчин, способных носить оружие. И все же, когда войско колдуна показалось на дороге, баронесса повелела запереть ворота и всем, кто только мог держать оружие — старикам и женщинам — приготовиться к обороне.

Сама баронесса, ее шестнадцатилетняя дочь Теано и Аойда стояли на башне, за узкими бойницами, и смотрели на приближающееся войско.

Было еще далеко и Аойда лишь едва различала силуэты людей, но Теано вдруг воскликнула:

— Красиво-то как, матушка!

— Какие на них прекрасные одежды! — зачарованно продолжала Теано. — Матушка, кузина Аойда, видели ли вы когда таких могучих витязей?

Аойда еще не могла разглядеть лиц приближающихся к замку людей, но никаких рыцарей она не видела. Во главе отряда ехали верхом несколько всадников в отблескивающих серебром плащах, но лиц их было не видно из-за надвинутых капюшонов. Следом за ними виднелись всадники в разномастных доспехах; далее шли пешие арбалетчики, копейщики, мечники, тянулись обозы… И все они были порядком пропылены и лица их усталы.

Но казалось, что баронесса и ее дочь видят совсем иное.

— Мама, мама! — вскрикивала Теано. — Посмотри! Это ведь единороги, правда?

— Да, доченька! — отвечала баронесса.

— Какие единороги? Где? — осторожно спросила Аойда.

— Да вон же, — показала Теано. — Видишь, они запряжены в золотую карету…

В золоченую карету были впряжены обыкновенные серые кони, но в зачарованном колдовством сознании людей кони эти — признаться, очень хороших статей, — казались волшебными белыми единорогами.

— Я иду! — воскликнула баронесса Аргия. — Надо открыть ворота нашему государю!

— Тетя! — Аойда вцепилась в ее руку. — Тетя, вас колдовство одолело!

— Девочка, что ты такое говоришь!

— Я запрещаю вам это делать! — Аойда нарочно придала голосу повелительные интонации, чтобы напомнить баронессе, что Аойда не только ее племянница, но и дочь сюзерена, и имеет право распоряжаться в замке.

Аргия остановилась и растерянно пробормотала:

— Но… Но неужели ты не хочешь впустить в замок нашего государя?

— Мне он не государь! — твердо сказала Аойда. — Идите обе в свою комнату и не смейте выходить оттуда!

Аргия поклонилась и взяла дочь за руку. Теано с сожалением в последний раз взглянула на казавшееся ей великолепным зрелище и с неохотой последовала за своей матерью.

Аойда, спотыкаясь, побежала вниз, к воротам, и оказалась там как раз вовремя. Очарованные стражники уже собирались опускать мост через ров и открывать ворота.