Молния - Дин Кунц

– Кто он, мама?

– Я почти ничего о нем не знаю, – ответила Лора, – но, когда мы выберемся из этой переделки, я тебе кое-что расскажу. Я не говорила тебе об этом, потому что сама мало что понимала и боялась, что это будет опасно для тебя. Но сейчас-то уж куда опасней. Так что я все тебе потом расскажу.

При условии, что это «потом» будет. Они уже проехали три четверти пути по берегу озера, выжимая из джипа последнее, с «Мерседесом» на хвосте, когда Лора увидела поворот направо. Это была горная дорога длиною всего в десять миль, которая сокращала путь миль на тридцать, а затем снова вливалась в шоссе №38 около Бартон-Флэтс. Насколько она помнила, дорога имела твердое покрытие лишь в начале и в конце, а ее основная часть длиной в шесть-семь миль была грунтовой. «Мерседес» не имел четырех ведущих колес, как джип, и хотя у него были зимние шины, на них не было цепей. Вряд ли люди в «Мерседесе» знали, что горная дорога была большей частью немощеной, с рытвинами и колдобинами, покрыта льдом, а в некоторых местах еще и занесена снегом.

– Держись! – предупредила Лора Криса.

Она нажала на тормоза только в последний момент, при повороте, и скорость была столь велика, что джип занесло, а шины завизжали. Машина задрожала, словно старая лошадь, которую заставляют брать непосильное препятствие.

«Мерседес», хотя его водитель не знал о намерениях Лоры, более ловко провел этот маневр. Дорога поднималась все выше, природа становилась все более дикой, «Мерседес» позади шел вплотную.

Ближе, еще ближе.

Ветвистая молния распласталась на юге небосвода. Не так близко, как когда они были в доме, но тем не менее превратив ночь в день. Даже за ревом мотора Лора слышала раскаты грома.

– Мама, что это такое? – спросил Крис, в изумлении наблюдая за разбушевавшейся стихией. – Что происходит?

– Не знаю, – ответила Лора; ей пришлось перекрикивать какофонию мотора, работавшего на больших оборотах, и спектакль, который разыгрывался на небе.

Шум заглушал стрельбу, но она слышала звонкие шлепки пуль по кузову джипа; одна из пуль попала в спинку переднего сиденья, и Лора не только услышала глухой удар, но и почувствовала сотрясение. Она начала крутить руль то вправо, то влево, делая зигзаги, чтобы затруднить попадание, и у нее закружилась голова от резких поворотов и вспыхивающего света молний. То ли они перестали стрелять, то ли не попадали в цель, только она не слышала больше ударов пуль. К сожалению, при движении зигзагами ей пришлось сбавить скорость, и они стали легкой добычей для «Мерседеса».

Она пользовалась боковыми зеркалами вместо зеркала заднего вида. Хотя часть заднего стекла сохранилась, оно было пронизано множеством мелких трещин, что делало его мутным и бесполезным.

Они шли бампер в бампер.

Как и прежде, молния и гром так же внезапно прекратились, как и начались.

Джип взял подъем, и впереди, в середине спуска, кончалась мощеная дорога. Лора перестала метаться из стороны в сторону, прибавила скорость. Когда джип сошел с гудрона, он на секунду замешкался, как бы удивленный переменой качества дороги, но потом уверенно двинулся вперед по замерзшей, покрытой снегом и льдом грязи. Он преодолел несколько колдобин, пересек небольшую долину с нависавшими над дорогой ветвями деревьев и начал подъем на следующий холм.

В боковом зеркале Лора видела, как «Мерседес» по грунтовой дороге проехал долину и тоже начал подъем вслед за ними. Но, когда джип достиг следующей вершины, «Мерседес» позади начал вязнуть в грязи. Он скользил, его заносило, огни фар метались из стороны в сторону. Вместо того чтобы повернуть руль вправо, в сторону заноса, водитель дал круто влево. Колеса пошли юзом. «Мерседес» заскользил вправо и назад, пока заднее колесо не попало в канаву у обочины, передние фары теперь светили вверх, под углом к дороге.

– Они застряли! – объявил Крис.

– Им понадобится полчаса, чтобы выбраться. – Лора миновала вершину и начала следующий спуск по темной горной дороге.

Вместо того чтобы радоваться своей удаче или хотя бы испытывать чувство облегчения, Лора по-прежнему терзалась страхом. У нее было предчувствие, что им все еще грозит опасность, а теперь она верила своим предчувствиям больше, чем двадцать лет назад, когда она догадалась, что Бледный Угорь навестит ее ночью в комнате у лестницы, где она была единственной обитательницей и где он оставил ей под подушкой пачку леденцов. Предчувствие было сигналом из области подсознательного, которое непрерывно и активно перерабатывало информацию, в то время как сознательное начало эту информацию начисто отвергало.

Что-то было не так. Но что?

Они двигались со скоростью не более двадцати миль в час по узкой, извилистой, неровной, ухабистой и скользкой грунтовой дороге. Некоторое время дорога шла по верху каменистой гряды, лишенной растительности, затем повернула вправо вниз и пошла по дну ущелья, где по обе стороны росли густые мощные сосны с толстыми ветвями.

Позади нее хранитель бормотал что-то непонятное в горячечном бреду. Лору беспокоило его состояние, но она не решалась ехать быстрее.

Первые две мили, когда они оторвались от своих преследователей, Крис молчал. Потом наконец спросил:

– Там, дома… ты кого-нибудь застрелила?

Лора ответила не сразу.

– Да. Двоих.

– Вот и хорошо.

Обеспокоенная мрачным удовлетворением, которое прозвучало в этих коротких словах, Лора сказала:

– Нет, Крис, убивать – это не такое уж большое удовольствие. Это не для меня.

– Они заслуживали смерти, – настаивал он.

– Правильно. И все-таки убивать нелегко. Никакого удовлетворения… Только отвращение. И грусть.

– Я хотел бы прикончить хотя бы одного из них, – объявил он сквозь зубы с холодной яростью, несвойственной ребенку его возраста.

Она взглянула на сына. Тени обострили черты его лица, и в желтом свете от приборной доски он выглядел старше своих лет; она видела лицо взрослого человека, каким оно будет через много лет.

Когда дно долины стало слишком скалистым, дорога вновь пошла вверх вдоль уступа горной гряды.

Лора не отрывала глаз от неровного пути.

– Мы потом поговорим об этом. А сейчас слушай меня внимательно и попытайся понять. В этом мире существует много вредных теорий. Ты знаешь, что такое «теория»?

– Немного знаю. Нет… не знаю.

– Тогда скажем так: люди верят в разные вредные для них вещи. Но существуют две вещи, в которые верят самые разные люди, и это самые плохие, самые опасные, самые вредные изо всех вещей. Некоторые люди считают, что насилие является наилучшим способом разрешения проблем, и они избивают и даже убивают тех, кто с ними не согласен.