Молния - Дин Кунц

Занятия с Генри Такагами и регулярные физические упражнения значительно развили ее мускулатуру, но ей не хватало сил, чтобы одной рукой поднять раненого. Лора прислонила автомат к двери и обнаружила, что не может поднять его и двумя руками. Опасно было переносить тяжелораненого, но еще опасней было оставлять его на морозе, не говоря уже о том, что он явно спасался от преследователей. Она волоком втащила его в кухню и положила на полу. С облегчением внесла внутрь «узи», заперла дверь и опять включила охранную сигнализацию.

Он был страшно бледным и холодным как лед, поэтому она тут же сняла с него ботинки и носки, покрытые снегом. Когда она разула его левую ногу и принялась за правую, он начал что-то бормотать на непонятном языке, а по-английски он твердил что-то о взрывчатке, каких-то воротах и призраках в лесу.

И хотя Лора видела, что он бредит и вряд ли ее понимает, как не понимает его и она, она все же успокаивающе повторяла:

– Вот так, лежите спокойно, все будет в порядке, как только мы отогреем вам ноги, я тут же вызову врача.

Слово «врач» на мгновение вернуло ему сознание. Он слабо уцепился за ее руку, устремил на нее напряженный испуганный взгляд.

– Не надо врача. Надо уходить… уходить отсюда.

– Вы не в состоянии куда-либо уходить, – сказала Лора. – Разве только на машине «скорой помощи» до больницы.

– Надо уходить. Торопитесь. Они явятся… скоро явятся…

Лора взглянула на «узи».

– Кто явится?

– Убийцы, – горячо настаивал он. – Они убьют меня в отместку. Убьют вас, убьют Криса. Они скоро будут здесь. Очень скоро.

В этот момент его взор прояснился и он твердо выговаривал слова. На его бледном, потном от боли лице появилось выражение ужаса.

Значит, она не напрасно занималась стрельбой и боевыми искусствами, опасность была реальной, а не выдумкой истеричной женщины.

– Хорошо, – согласилась Лора, – мы тронемся в путь, как только я осмотрю рану: возможно, потребуется перевязка.

– Нет! Сейчас же. Немедленно.

– Но…

– Сейчас же, – настаивал он. Его глаза выражали глубокий страх, и она готова была поверить, что убийцы, о которых он твердил, были не людьми, а исчадиями ада – бездушными, жестокими и непреклонными.

– Ладно, – согласилась она. – Уходим сейчас.

Он отпустил ее руку. Глаза потеряли осмысленное выражение, он начал опять невнятно бормотать что-то, еле ворочая языком.

А когда она выходила из кухни, чтобы подняться наверх и разбудить Криса, то услышала, как ее хранитель в забытьи возбужденно твердит о какой-то непонятной «большой черной машине смерти».

Часть вторая

Долгая привычка к жизни

Внушает нам отвращение к смерти

Глава пятая

Армия теней

– 1 -

Лора зажгла лампу и потрясла Криса за плечо.

– Одевайся, милый. Быстро.

– Что случилось? – сонно спросил он, протирая глаза кулаками.

– Сюда вот-вот заявятся плохие люди, нам надо успеть скрыться. Поторапливайся.

Крис провел целый год, не только горюя о смерти отца, но и готовясь к моменту, когда обманчиво мирный ход событий будет нарушен новым неожиданным хаосом, что является законом человеческого существования, хаосом, который время от времени вырывается наружу, подобно лаве пробудившегося вулкана, как это случилось в день смерти отца. Крис наблюдал, как его мать становилась первоклассным стрелком, как она собрала целый арсенал оружия, вместе с ней изучал приемы самообороны, и все это время оставался ребенком с детскими понятиями и поведением и на первый взгляд ничем не отличался от своих сверстников, разве только грустью, что было вполне оправданно после смерти отца. Но в час испытаний трудно было представить, что ему всего восемь лет; он не ныл и не задавал лишних вопросов; он не капризничал и не упрямился, а подчинялся во всем. Он отбросил одеяло, быстро соскочил с постели и поспешил к стенному шкафу.

– Приходи на кухню, – сказала Лора.

– Ладно, мама.

Она гордилась тем, что он понимает серьезность положения и не задержит их отъезда, но была опечалена, что в восемь лет он уже понимал, как коротка и жестока жизнь, и в кризисный момент действовал с быстротой и хладнокровием взрослого.

На Лоре были джинсы и синяя в клетку фланелевая рубашка, она добавила к этому шерстяной свитер, поменяла ботинки на низком каблуке на высокие теплые резиновые сапоги Лора рассталась с одеждой Данни после его смерти, и у нее не было куртки для раненого человека на кухне. Но у нее было много одеял, и она прихватила пару из бельевого шкафа в коридоре.

Потом она вернулась к себе в кабинет, открыла сейф и вытащила оттуда странный черный пояс с медными частями, который ее хранитель дал ей год назад. Она засунула его в свою вместительную, похожую на портфель сумку с ремнем через плечо.

Внизу она вытащила из шкафа в передней голубую лыжную куртку и взяла «узи», висевший на двери. Она прислушалась, не доносится ли снаружи людских голосов или звуков автомобиля, но все было тихо.

В кухне она положила второй автомат на стол рядом с первым, затем склонилась к человеку на полу, который был без сознания. Она расстегнула его мокрый халат, затем рубашку и увидела пулевую рану на груди. Она была значительно выше сердца, что можно было считать удачей, но он потерял много крови, и вся его одежда намокла от нее.

– Мама, я здесь. – Крис стоял в дверях, одетый для холодной зимней ночи.

– Возьми один автомат на столе и еще один с двери кладовой и отнеси их в джип.

– Это он, – сказал Крис, глядя широко открытыми глазами на Штефана.

– Да, это он. Он пришел сюда в таком виде, уже раненный. И еще возьми два револьвера, один здесь в ящике стола, а другой в столовой. И будь осторожен, чтобы…

– Не беспокойся, мама, – ответил Крис и отправился выполнять поручение.

Как можно осторожней Лора перевернула своего хранителя на правый бок – он застонал, но не очнулся, – чтобы убедиться, есть ли пулевое отверстие на спине. Оно там было. Пуля прошла насквозь и вышла наружу под лопаткой. Вся рубашка на спине тоже пропиталась кровью, но ни входное, ни выходное отверстия больше не кровоточили; если и было серьезное кровотечение, то внутреннее, и она не могла его обнаружить или остановить.

Под одеждой на нем был такой же пояс. Лора его расстегнула и сняла. Пояс никак не влезал в сумку, и Лоре пришлось вынуть все из ее бокового отделения и засунуть пояс туда.

Она снова застегнула рубашку и задумалась, стоит ли снимать с него мокрый халат. Потом решила, что будет трудно стащить рукава. Осторожно поворачивая с боку на бок, она завернула его в серое шерстяное одеяло.