Декалог 3: Последствия - Энди Лэйн

— Это, конечно, очень лестно, но энтузиазма особого не вызывает. А ещё у меня есть к вам несколько вопросов.

Фигоуви приблизился:

— Да?

— Вот мне интересно, — сказал Доктор, — а для кого именно вы накапливаете всё это богатство?

— Для Синдиката, — ответил Фигоуви. — Я летаю по Вселенной от их имени.

— Понятно, — сказал Доктор. — И давно уже? Я хочу сказать, кое-что из этого очень старое. Этого кварка моль уже доедает. Разве ваш Синдикат не расстроится?

— Родной планеты Синдиката больше нет, — сказал Фигоуви. — Возвращаться мне некуда. Я просто продолжаю действовать в соответствии со своей изначальной программой.

Мэл вздохнула:

— Типичная безупречная компьютерная логика.

Фигоуви пренебрежительно затрещал.

— Простите её, — сказал Доктор, — она не умеет держать язык за зубами.

Прищурившись на шар, он сказал:

— Ваша база данных, я полагаю, содержит всю информацию обо мне?

— О, да. Беглый повелитель времени, большая награда.

— Ясно.

Доктор порылся у себя в карманах и вынул карандаш и кусок бумаги.

— Фигоуви, — торжественно сказал он. — Я предлагаю сделку. Как повелитель времени, я могу предположить вам гораздо большую добычу, чем я сам.

Он начал что-то писать.

Фигоуви подошёл ближе:

— Что там?

Доктор прижал бумажку к груди:

— Не подглядывайте!

Закончив писать, он сложил бумажку пополам.

— Моё предложение такое. Отпустите меня, мою спутницу, и этих джентльменов, а я дам вам эту бумажку.

— Да что же вы можете мне предложить?

Доктор надул губы:

— Ну, как насчёт галактических координат Галлифрея, а?

Фигоуви возбуждённо зажужжал:

— Галлифрея? Планеты повелителей времени?

— Её самой. Только подумайте, какие номера вы сможете там провернуть. Секреты путешествий в пространстве и времени могут стать вашими.

Фигоуви принял решение.

— Дайте мне эту бумажку, Доктор!

Доктор покачал головой:

— Если вы нас отпустите, то я выкину её из дверей ТАРДИС, но ни моментом раньше. Согласны? — он погрозил Фигоуви пальцем. — И даже не пытайтесь отобрать её. Сверьтесь со своими данными: мои рефлексы молниеносны. Я просто съем бумажку.

Наступила тишина.

— Ну, что скажете?

Фигоуви размышлял:

— Галлифрей… да, да. Идите, Доктор, и забирайте всех своих друзей! Идите! Но помните… никаких фокусов, иначе я усилю энергетическое поле, и вы останетесь тут навсегда.

— Договорились, — обрадовался Доктор. — Пожал бы вам руку, но у вас её, похоже, нет.

Он показал всем, чтобы шли за ним, и пошёл к выходу.

Мэл бросила последний взгляд на мисс Монодин и пошла за ним. Десять минут спустя она прощалась с Уилчуком у дверей «Фаэтона».

— Пожелала бы вам удачи, но мы ведь враги.

— Поверить не могу, что мы улетим отсюда, — сказал он. — Но я рад, что теперь свободен от Монодин.

Он повернулся к шлюзу корабля.

— Теперь, наверное, эта развалюха моя.

— Садитесь, и летите прямо в будущее, — сказала Мэл, заставив себя на прощание улыбнуться.

Люк перед ней закрылся; несколько секунд спустя сработали зажимы и корабль улетел.

Она поспешила к Доктору, который прощался с ново-александрийцами.

— И запомните, — говорил им он, — если вы на своей планете наведёте порядок, то перестанете быть такой доступной жертвой. Хватит уже сваливать в кучу всё, что вы нашли или узнали — устройте большую библиотеку. Если правильно всё сделаете, люди будут платить за то, чтобы взглянуть на ваше добро.

Дверь их корабля закрылась, и они улетели.

— О чём это ты? — спросила Мэл, когда они шли к ТАРДИС.

— Ново-александрийцы знамениты тем, что как сойки собирают всякое барахло, — сказал он. — Особенно им нравятся книги, что, как мне кажется, говорит об их стремлении к знаниям. Но информация, которую они так увлечённо собирают, никогда не обрабатывается и не каталогизируется. Фигоуви нужна была эта их кипа знаний, которую можно было бы выгодно продать на открытом рынке. Я им посоветовал собраться вместе и начать сохранять данные как следует. Тогда бы они не приняли такое сомнительное приглашение, которое прислал им Фигоуви.

Они подошли к ТАРДИС. Доктор с многозначительным видом спросил:

— Твой друг благополучно улетел? Вы с ним, похоже, хорошо ладили.

Мэл закатила глаза:

— Не говори такое, Доктор! Да даже если бы он был мускулистым адонисом, склонным к карманного размера рыжим. Мне больше нравится путешествовать с тобой.

Она осмотрелась:

— Но это всё ерунда. Где Фигоуви?

Фигоуви явился как по команде. Доктор тут же закрыл двери ТАРДИС:

— Не приближайтесь. Помните о нашем уговоре.

— Разумеется. Вы свободны. Но не забывайте и о своей части сделки.

Доктор помахал Фигоуви запиской:

— Как же я могу забыть? Спасибо.

Он подогнал Мэл в дверь, и быстро зашёл вслед за ней.

Через секунду раздался загадочный скрежещущий звук, и похожая на полицейскую будку оболочка корабля начала становиться полупрозрачной. Фигоуви беспокойно покачивался. Затем в щель закрывающейся двери элегантно вылетела сложенная в виде самолётика бумажка.

Выполняя соглашение, Фигоуви отключил силовое поле, и ТАРДИС стала прозрачной, а затем, мигая синим фонарём на крыше, исчезла.

Фигоуви бросился на перехват самолётика.

Мэл наблюдала, как Доктор суетится у консоли ТАРДИС, что-то довольно напевая про себя, щёлкая переключателями. Сверкающая центральная колонна гладко опускалась и поднималась.

— Чуть не попались, — сказала Мэл, опускаясь в кресло. — Ну?

— Что «ну»?

— Ты не собираешься задать курс на Галлифрей?

— А зачем мне туда лететь?

Мэл вскочила с кресла:

— Чтобы предупредить Верховный Совет, разумеется!

Доктор улыбнулся:

— О чём предупредить?

— О Фигоуви! — не выдержав, крикнула Мэл. — Ты, конечно, очень искусно спас нас от него, но как насчёт твоих соплеменников? Думаешь, они тебе спасибо скажут за то, что ты направил к ним такое аморальное существо?

Доктор с самодовольным видом взялся за лацканы пиджака.

— Но Фигоуви не полетит на Галлифрей, — довольным голосом сказал он.

— Но… — Мэл запуталась, — я же видела, как ты отдал ему координаты.

Доктор покачал кучерявой головой:

— Нет, Мэл. Ты видела, как я отдал ему бумажку. Может быть, я и упоминал координаты, но отдать ему согласился только бумажку, — он гордо запрокинул голову. — Мне пришло в голову, что хотя такая машина, как Фигоуви, и была создана для эксплуатации доверчивости органических существ, вряд ли она была рассчитана на аналогичное коварство со стороны своих жертв.