Декалог 3: Последствия - Энди Лэйн

Говоря это, он поднял одну из своих передних лап и сделал ей три круговых движения, что все, кроме Джерлота, приняли за естественное выражение его раздражения.

— Это верно, Доктор, — согласился Фигоуви.

Доктор обиделся:

— Чек из банка Панторуса автоматически гарантирован, — он прищурился. — Кстати, что-то я не припоминаю, чтобы говорил вам кто я такой.

— Платите, Доктор, — сказал Фигоуви.

— Да, да, — сказал Доктор, похлопывая себя по карманам со стыдливой улыбкой. — Вы знаете, кажется, я забыл свою чековую книжку в другом пиджаке. Вот дурак.

— Так не пойдёт, — громко сказала мисс Монодин. Она обращалась к Фигоуви. — Этот парень просто идиот. Его ставку нужно проигнорировать.

— Согласен, — Фигоуви отступил от Доктора и повернулся к Варзладу. — Лот должен достаться хелонийскому представителю мистеру Варзладу. Вы, кажется, предлагали 224 тысячи?

— 220, — быстро поправил Варзлад.

— В таком случае, давайте завершим покупку, — сказал Фигоуви. — Вашу кредитку, пожалуйста.

Варзлад вынул её из кармана на ремне и протянул Фигоуви. Тонкое щупальце из искрящегося света взяло из его лапы карточку и поместило её рядом с табло. В тот же миг на экране появились окончательная цена «Лица» и детали счёта карты Варзлада.

— Сейчас произойдёт передача кредитов, — сказал Фигоуви.

Он громко зажужжал и загудел, а искрящаяся зелёная рамка табло стала расплывчатой.

Варзлад посмотрел на Джерлота. Через несколько секунд они станут богаче, чем могли себе представить. Но на лице его помощника был страх. Варзлад видел Джерлота в последний раз. Мгновение спустя пылающее красное марево охватило парня. Он ужасно вскрикнул, но ничего уже нельзя было поделать. Красное марево сделало свою работу: панцирь Джерлота сгорел, а за ним и плоть. За секунду до того, как он осыпался пеплом, стал виден его скелет, охваченный мерзким жёлтым свечением.

— Джерлот! — вскрикнул Варзлад, раздираемый яростью. Он посмотрел на Фигоуви: — Зачем вы его убили? Вы же знаете, что он не мог вам ничего плохого сделать.

Фигоуви мерцал и вертелся, словно в растерянности:

— Я его не убивал.

Заговорил Доктор:

— Варзлад, мне кажется… — и он указал рукой через плечо.

Варзлад медленно повернулся. Мисс Монодин больше не опиралась на свою палку. Она распрямила спину, вся её поза излучала уверенность в себе, а щёки, всего минуту назад бывшие воплощением дряхлости, налились румянцем. А её палка, которую она подняла и навела на собравшихся, ярко светилась на конце. Она направила палку на Фигоуви.

Она заговорила твёрдо и ясно, не проявляя никаких эмоций.

— Это ионный конвертер, — торжественно заявила она.

— И что он делает? — спросил Доктор.

— Ионы конвертирует, — рявкнула мисс Монодин. — Все формы энергии можно конвертировать, — она указала палкой на Фигоуви. — Все формы.

Фигоуви немного сдвинулся и сжался, словно от страха.

Мэл вздохнула, глядя как отчаявшийся Уилчук запускал механизм стыковки; уже, наверное, в сороковой раз. Зажимы по-прежнему не разжимались.

— Это же невозможно, — тяжело дышал он, в очередной раз пытаясь что-то сделать с органами управления.

— Быть может, какая-то неполадка, — сказала Мэл.

— Заткни рот, — рявкнул Уилчук.

Он потянулся рукой под пульт управления, отодвинул часть металлической панели, залез вовнутрь, и вынул оттуда бутылку виски. Трясущимися руками он открутил пробку.

Мэл закатила глаза:

— Выпивка не поможет! В случае кризиса вам нужна будет ясная голова!

Он недовольно посмотрел на неё и сделал первый глоток. Более жалобным голосом Мэл сказала:

— Послушайте, я выгляжу неказисто, но вообще-то я программистка. Если вы меня развяжете, я смогу помочь.

Он подозрительно на неё посмотрел и снова выпил.

— Даю слово, — добавила она. — На мой взгляд, мы с вами в одной лодке, я тоже не хочу застрять здесь.

Уилчук встал и проворчал:

— Никаких фокусов?

Она покачала головой, и он взялся развязывать её. Освободившись от верёвок, он потёрла затёкшие запястья и подошла к приборной панели.

Она быстро запустила резервные программы механизмов зажимов. Перед ней высветились идеально выровненные столбики цифр. Она озадаченно прикусила губу:

— Странно. Всё вроде бы в порядке.

Её внимание привлёк мигающий голубой огонёк на дисплее.

— Хотя, постойте-ка…

Она набрала ещё какие-то команды, и содержимое экрана поменялось.

— Я перенастроила сенсоры, чтобы они сканировали то, что находится совсем рядом с нами, — сказала она Уилчуку. — Вдоль корпуса корабля регистрируется странный энергетический профиль. Возможно, это внешнее воздействие.

— Как силовой луч? — спросил Уилчук.

— Возможно.

Мэл нетерпеливо постукивала пальцами по панели, пока компьютер пытался выполнить её запрос. Наконец, содержимое экрана поменялось на какую-то непрерывную систему петель.

— Что это? — спросил Уилчук.

Мэл мельком взглянула на него, и увидела, что он выпил уже почти всё, что было в бутылке.

— Это распределение энергии, — объяснила она. — И оно не естественное, слишком повторяющееся.

— И это… — Уилчук рыгнул и покачал головой. — И это нас не отпускает?

Мэл откинулась на спинку:

— Думаю, да. Вот только слишком оно мощное для такой простой задачи. Мы заметили его из ТАР… из нашего корабля, когда приземлялись. Оно генерируется в огромных количествах, — она указала на выход: — Предлагаю зарыть топор войны, объединить наши ресурсы, и попытаться вырваться отсюда.

Уилчук отложил в сторону пустую бутылку и навёл на неё пистолет:

— Ты о чём?

Мэл нагло развернулась, чтобы уходить. Она подумала, что Уилчуку не хватит смелости стрелять.

— Кто-то пытается удержать нас тут. Всех нас. Если мы останемся по разные стороны баррикады, ему это будет на руку.

Нетерпеливо махнув рукой, чтобы он шёл за ней, она вышла из кабины пилота «Фаэтона».

Доктор беспокойно осмотрел зал аукциона. Когда мисс Монодин стала угрожать оружием, он подумал, что сейчас начнётся схватка. В конце концов, он был окружён представителями одних из самых агрессивных рас галактики. Однако большинство делегатов скорее испугались, и только Варзлад и два ново-александрийца как-то прореагировали на смерть Джерлота. Куб айзпиера завис неподвижно; граймыр слегка высунул свой покрытый шипами язык, чтобы поймать муху; мороки смотрели на всё это с вежливым равнодушием. В общем, перспективы были непонятны.