Некромант по вызову - Александра Лисина

Да, забыл сказать: с некоторых пор все мое имущество переместилось в замок барона Невзуна, включая обширную библиотеку, личные вещи, мебель, запасы зелий, чучела… и даже Лишию. Которая, кстати, быстро узнала в тощем нескладном подростке своего бывшего хозяина. Но при этом не выдала меня ни единым жестом и, понимая намеки с полуслова, в один миг разыграла такой великолепный спектакль, что я, честно говоря, был готов расцеловать ее за великий актерский талант.

Собственно, наш переезд был пока что самым большим плюсом в моем нынешнем положении. Если не считать честно заработанных денег, конечно, которые были переданы мне его сиятельством в счет сделанной «мэтром Гирашем» работы.

Правда, поначалу граф никак не собирался расставаться с десятью тысячами золотых и тем более не планировал заниматься перевозкой моих вещей на новое место жительства. Он, если говорить начистоту, вообще не думал о возвращении баронства его законному наследнику. Но у меня было достаточно времени, чтобы сформулировать достойные аргументы в пользу этого бескорыстного деяния. И достаточно упрямства, чтобы в ожидании важного разговора вырезать на своем предплечье безоговорочное подтверждение своих прав — Печать мага-некроманта, в точности соответствующую той, что красовалась на магическом контракте графа и наглядно подтверждала, что именно я являюсь непрямым наследником погибшего «мэтра Гираша».

Надо сказать, что передача личной Печати — старый обычай, родившийся еще в те времена, когда у магов было почетно передавать свои силы и знания не родным детям, а ученикам. Потом, правда, от него отошли, потому что эффективность данного метода оказалась откровенно невысокой. И в последние лет сто — сто пятьдесят этот ритуал использовался лишь теми, у кого не было своих детей, но кто желал чисто символически облагодетельствовать, скажем, любимого ученика или ученицу. И всего лишь означал, что тот, кому доставалась Печать мага… а фактически — наведенная татуировка с кое-какими важными свойствами, которые невозможно подделать… получал право на владение всем имуществом умершего мага. Включая дом, слуг, скот, деревни, замки, если таковые имелись, имя… и безнаказанно посягнуть на это право не мог никто. Даже король. Так что, вырезая на коже свою же личную Печать, я абсолютно ничем не рисковал. Более того, мог требовать от графа исполнения ВСЕХ условий нашего магического контракта и выполнения взятых им перед «мэтром Гирашем» обязательств. Что, собственно, я и сделал, едва примчавшиеся в замок воины вытащили меня из-под завала и представили пред светлые очи его сиятельства.

Тот, надо сказать, безмерно удивился, увидев мое тощее предплечье со следами свежих надрезов. Потом задумался, пока меня терпеливо допрашивал мастер Лиурой и выяснял, что же на самом деле случилось с прежним бароном. Остался, кажется, недоволен моей версией произошедшего, которая изобиловала громадными белыми пятнами, потому что сочинять ее пришлось на ходу. Но в итоге он все-таки смирился с неизбежным (как же — бедный ребенок в шоке… несчастная жертва произвола собственного отца и единственный уцелевший свидетель, который никак не мог знать, какая Печать была у погибшего некроманта!..) и велел своим людям прочесать уже прочесанный неизвестными гадами (укравшими, между прочим, мою сумку!) замок и его окрестности. Нашел там, разумеется, только горы трупов и кучи воняющей нежити. Увидел учиненные мною разрушения, из-за которых родовое гнездо Невзунов едва не развалилось по камешку. Получил массу «приятных» впечатлений, копаясь в стремительно загнивающих останках голема. После чего, наконец, проникся всей серьезностью ситуации и вроде бы даже поверил в то, что перед смертью «благородный мэтр Гираш» был до того любезен, что не только спас жизнь чужому бастарду, но и одарил его своей личной Печатью. Со всеми вытекающими последствиями.

Когда же многоуважаемый мастер, скрипнув зубами, просветил графа относительно ВСЕХ свойств моего нового «украшения» и не преминул заметить, что «мерзкий некромант и после смерти не упустил возможности им подгадить», его сиятельство, кажется, поверил еще больше. А когда я, шатаясь от слабости, потребовал обещанную «мэтру» услугу и, едва не сблевав на чистые сапоги его сиятельства, хрипло выпалил, что «мэтр» не только завещал все свое имущество мне, но и просил графа оказать всевозможное содействие, дабы вернуть законному наследнику земли Невзунов… клянусь, обалдевший от моей наглости граф едва не осквернил грязной руганью свою безупречную репутацию! А мастер Лиурой вообще был вынужден отойти в сторонку, чтобы не травмировать мой детский разум сложными словесными конструкциями, коих мой юный организм не должен был слышать в принципе.

После этого они какое-то время отчаянно спорили друг с другом, ища выход из законодательного тупика, в который я их умышленно загнал. Я, конечно, в это время добросовестно изображал обморок, краем уха прислушиваясь к яростным препирательствам. Заодно обнаружил, что ушлый маг был бы не прочь запустить руку в хранящиеся в моем старом доме артефакты и иные ценные вещички. После чего едва сам не обогатил его кругозор в том, что касается грязной площадной ругани. С трудом удержался от соблазна, ограничившись лишь неприличным жестом, который искусно замаскировал под судорожное подергивание пальцев. А затем меня все-таки сморило — видно, эксперименты барона слишком сильно повлияли на мое новое тело. Причем настолько, что события нескольких последующих дней благополучно прошли мимо моего сознания, и я, к собственному сожалению, ненадолго утратил над ними контроль.

Человеческое тело, как ни печально, оказалось хрупким, слабым и быстро утомляющимся. Поэтому на протяжении целой седмицы, отрешившись от всего земного, я упорно с ним воевал, пытаясь нащупать рычаги управления. Процесс, надо сказать, уже знакомый, но оттого не менее трудоемкий. И когда он подошел к концу, а я с беспокойством очнулся в реальном мире, то выяснилось, что все мелкие и наиболее легкие проблемы практически разрешились.

В частности, мое положение в обществе, наконец-то, определилось. Я был жив, свободен, окружен непривычным вниманием. И, похоже, оставался при своих привилегиях, потому что долгий спор его сиятельства с мастером Лиуроем закончился, к счастью для меня, бесславным проигрышем последнего. Видимо, в конце концов совесть господина графа решительно взбунтовалась против гнусных намеков «светлого», а отработанный магический контракт здорово жег ему руки, грозя нешуточными проблемами в случае неисполнения. В итоге, мое имущество ни капли не пострадало и без промедления переселилось в замок Невзунов. Я благополучно сохранил весь арсенал убийственных зелий и настоек. Не потерял, что удивительно, ни одного важного артефакта. Получил обратно все накопления, старательно запрятанные среди самых обычных безделушек. Наконец, у меня снова появилась верная служанка, от которой было гораздо больше толку, чем от бесполезно суетящихся рабочих.

Но я напрасно думал, что все утряслось и наладилось. И напрасно полагал, что у меня в запасе есть какое-то время для того, чтобы прийти в себя и освоиться. Потому что господин Экхимос, несмотря на благородное происхождение, оказался настоящим гадом и, пользуясь моей временной несостоятельностью, успел провернуть такую грандиозную аферу, что я, надолго к своему стыду, потерял душевное равновесие и испытал жгучее желание придушить его собственными руками. Особенно когда выяснил, что его величество удовлетворил прошение графа о снятии с него обязательств по восстановлению доверенной ему части баронства Невзун. С последующим возложением этих самых обязательств на… внезапно обнаружившегося наследника! То есть, на меня! С тем, чтобы в течение нескольких месяцев именно я привел разоренное до основания хозяйство в порядок и бодро отрапортовал королевской канцелярии о том, что приказ короля в точности исполнен!

Я чуть не онемел, когда увидел подписанные королем бумаги, подтверждающие мое право на владение немалой частью бывших территорий Невзунов (вторая, если кто забыл, отошла герцогам Ангорским, так что выцарапать ее было не в пример сложнее). С одной стороны, конечно, приятно стать законным наследником целого рода, но все же новость была тревожной. Не потому ли Экхимосы так легко отказались от своих притязаний, что проблем с моими землями предвиделось несколько больше, чем мне казалось? И не потому ли граф так охотно сбросил это ярмо, что уже понял — с ним даже ему со всей личной гвардией не справиться?

Правда, когда я задал этот вопрос своему «благодетелю», тот предпочел угрюмо смолчать. А когда я проявил настойчивость, то крайне неохотно признался, что полностью отвертеться ему, несмотря на принятые меры, так и не удалось. Потому что наш замечательный (чтоб он долго жил!) и весьма дальновидный король посчитал «юного барона»… то есть, меня, конечно… слишком маленьким для возложенной на него миссии. И, поразмыслив над поданным прошением, принял оч-чень мудрое решение об оформлении для меня официального опекунства. Которое торжественно передал… кому бы вы думали? Точно! Тому самому господину Экхимосу! Снова! Как человеку, некогда поклявшемуся сберечь эти земли для пользы короны и обязанного теперь присматривать за «молодым бароном» до его совершеннолетия! То есть, целых два года. Тогда как сроки для исполнения предыдущего приказа ограничивались, насколько мне известно, всего лишь полугодом.