Все прелести Технократии - Максим Волосатый

– Я посчитал, что после вчерашней ночи вам будет совершенно нелишним, – Вышедший из-за спины официанта Сергей указал на два запотевших бокала с «Цефей VV».

– Значит, ничего серьезного, – отдышался Степа, когда они с Декстером ополовинили бокалы. Раз Равазов предлагает выпить – значит, все в порядке.

– Мне сложно судить, – управляющий ушел от прямого ответа, указав на дверь кабинета.

Донкат быстренько прикончил бокал: экстренный вызов, пиво на входе, кто-то в их кабинете без присмотра. Он, кажется, знает, что произошло. Хотя, какой там «кажется», тут все прозрачно, как космос.

– Ты тоже об этом думаешь? – Декстер поставил свой бокал на поднос, вытер губы и посмотрел на Степу.

– Я уже и не думаю, – Донкат направился в кабинет. – Я знаю.

– Выспаться не получится точно, – фальшиво вздохнул за его спиной сакс.

Дверь распахнулась и на пороге их кабинета выросла до боли знакомая фигура. Плотная, тяжелая даже на вид. Но Степа точно знал, что эта тяжесть была тяжестью ртути – при необходимости эта фигура могла двигаться очень и очень быстро. Блеснул лысый полированный череп, качнулась оставленная на затылке толстая коса – отличительный признак космоштурма. Он мог носить какие угодно костюмы, но движения не спрячешь.

– Уже пришли в себя? – этот негромкий ироничный голос Донкат не спутал бы ни с каким другим. Теперь он точно знал, кому они были обязаны столь ранним пробуждением и «приветственным» пивом на входе.

Сергей Петрович Соловей. Он же полковник Птах. Он же «космоштурм в отставке». Он же заместитель начальника управления технического департамента ФАФ, Федерального Агентства по исследованию проблем Фотосферы. (А что? Тридцать два боевых корабля, практически полный штурмфлот, – тоже «техника». Тем более, что они и в самом деле несут на себе научную аппаратуру. Иногда. Некоторые). Он же – контрразведка, стратегические исследования, государственные интересы, неизвестные науке явления и еще много-много чего. Человек, с появлением которого жизнь Степана Донката, рядового торгового представителя «ВМН», встала на дыбы и начала выписывать такие кренделя, что он до сих пор не верил, что это все произошло с ним. Но будь Донкат проклят, если ему это не нравилось….

– Сергей Петрович!

– Командир!

Два тела ринулись вперед.

– Тихо, тихо, – Соловей поднял руки, защищаясь от напора эмоций и физических объектов в виде двух только что опохмелившихся тел. – Задавите.

– За такое пробуждение и задавить не грех, – Декстер облапил Соловья, недовольства в его голосе не было ни капли.

– Мне дай, – Степа безуспешно пытался обойти огромного сакса, загородившего своей тушей весь проход.

– Тебя еще не хватало, – прохрипел полузадушенный Соловей. Плотное телосложение не спасало: Шойс Декстер на службе в космической пехоте тоже не булочки лопал.

Степа обернулся. Равазов, наблюдавший эту картину с тонкой улыбкой, поймал его взгляд и понимающе наклонил голову. Все ясно, боссов не беспокоить … э-э-э, долго.

Когда приветственные эмоции немного улеглись, все трое расположились в креслах кабинета, уютно утонув в их монументальной глубине. В свое время Степа имел неосторожность положиться на вкус Шойса при выборе обстановки и теперь их общий кабинет в плане надежности больше напоминал долговременное огневое сооружение, нежели место, где люди занимаются делом. Все горизонтальные поверхности планировались таким образом, чтобы без ущерба выдерживать на себе вес самого Декстера. Ну, выводы делайте сами…. Но, не устраивало это только одного Степу. Все остальные, включая даже Селену (о, перебежчица) почему-то получали удовольствие.

Соловей исключением не явился. Удобно устроившись в гостевом кресле, он с удовольствием потягивал коньяк, нимало не смущаясь временем суток.

– Вы к нам надолго? – настроение, подправленное пивом, стремительно улучшалось. Степа забрался в свое кресло, вытянув его из-за стола, чтобы сидеть напротив Соловья.

– Как посмотреть, – пожал плечами тот.

Степа тоже улыбнулся. Сергей Петрович практически не изменился со времени их последней встречи. Тот же немногословный, ироничный космоштурм в немалых чинах. Не чурающийся самостоятельных сбросов на поверхность, способный лично руководить боевой операцией, но по долгу службы вынужденный все больше и больше времени уделять кабинетной работе. Что, впрочем, нисколько не отразилось на его внешнем виде. Соловей оставался неизменно подтянут, собран и готов к любым неожиданностям. Хоть сейчас в штурм-бот, и – в бой. А лысый, без единого волоса, череп и толстая, ухоженная черная коса на затылке, предохраняющая голову от удара специфическим выступом шлема убээса при сбросах, лишь подчеркивали его принадлежность к касте, которую он и не думал прятать.

– Опять Бойджер шалит? – понимающе прогудел из своего кресла Декстер. – Или еще дальше решил забраться? Фотосфер-то еще неизученных – море.

– Пока здесь, – Соловей сделал глоток, уходя от прямого ответа. – Пару дней отдохну, потом на работу. У вас-то как?

Донкат изогнул губы в усмешке. Точно, совсем не изменился. Чего не хочет говорить – клещами не вытащишь. Ладно, не будем трогать профессиональное.

– У нас-то хорошо, – а вот Шойса взяло упрямство. Или это он за пробуждение отыгрывается? – Но что-то я не видел на орбите крейсеров ФАФ? Опять инкогнито?

– Как Элечка поживает? – Соловей демонстративно посоветовал саксу не касаться того, о чем молчат.

Степа заинтересованно насторожился: клюнет Шойс на Элечку, или нет? Ага, ну-ну. На Элечку? Не клюнет?

– Прекрасно, – надулся от умиления сакс, оставляя в покое неудобную тему. – Привет просила передавать. Только три дня тому назад вспоминала.

– Женская интуиция, – протянул Соловей каким-то странным тоном. Донкат чуть нахмурился. Что-то в поведении Соловья его насторожило. Нет, вроде все в порядке, но что-то не то. Какая-то фальшивая нота. Или это с похмелья?

– Это да, – тему достоинств Элечки Декстер мог развивать бесконечно.

Он еще раз пригубил коньяка, скривился, заглянул в бокал и поставил его на стол.

– Не, коньяк с утра – это пафос. Меня не поймут. Начали лечиться – так уж будем и дальше пивом баловаться. Степа? – он посмотрел на Донката.

– Давай, – согласился тот. – Все равно дня уже нет.

– Правильно мыслишь, – одобрил Шойс и перевел взгляд на остатки коньяка в бокале Соловья. – Командир?

– Нет, спасибо, еще есть, – качнул бокалом тот.

Степина настороженность опять коротко звякнула. Приехал на пару дней отдыха, вытащил их с похмелья, их поит, сам не пьет. И что? Да ничего. Может, он зря тут устраивает панику? Что, Соловей не имеет права расслабиться? Может, устал просто. Ага, а почему тогда про Селену не спрашивает?