Белая Роза. Игра теней - Глен Кук

— Зачем это все? — спросил я.

— Мы приспосабливаемся к тактике врага. Твоя крестьянка не единственная, кто может воевать не по учебнику.

Госпожа сошла с ковра и потянулась. Я сделал то же самое. После трех часов полета затекают все мышцы.

— Возможно, у нас появится шанс испытать их в деле, несмотря на то что я отступила с равнины.

— Что?

— К Лошади движется крупный отряд мятежников. Несколько тысяч солдат и все, что может дать пустыня.

Несколько тысяч? Откуда они взялись? Неужели все так изменилось?

— Именно. — Опять это проклятое мозгокопание. — Оставленные мною города обеспечивают ее войско солдатами.

— А что значит «испытать в деле»?

— Я хочу остановить войну. Но я не избегаю сражений. Если твоя глухонемая продолжит движение на запад, я покажу ей, что даже с безмагией могу сокрушить ее.

Мы стояли недалеко от одного из новых ковров. Я проковылял к нему. Тот походил скорее на очень большую лодку. С настоящими сиденьями. Два впереди и одно на корме. На носу стояла небольшая баллиста, на корме — другая, побольше. К бортам и днищу ковра были прицеплены восемь тридцатифутовых копий. У каждого в пяти футах за наконечником имелось утолщение размером с бочонок для гвоздей. И каждое было чернее, чем сердце Властелина. У лодкоковра имелись плавники, а какой-то шутник подрисовал на носу глаза и зубы.

Соседние ковры, то бишь летающие лодки, строились явно по тому же образцу, хотя разные ремесленники явно поклонялись разным музам. Одна лодка имела вместо плавников нечто, напоминавшее круглые, прозрачные, паутинно-тонкие, сухие стручки футов пятнадцати в поперечнике.

Госпожа не располагала временем, чтобы показывать мне новейшее оборудование, и не намеревалась отпускать меня разгуливать без присмотра. Не столько из недоверия, сколько ради моей безопасности. Если я не буду держаться у нее под боком, со мной может произойти несчастный случай.

В Лошади собрались все Взятые. Даже самые старые мои друзья.

Смелая девочка Душечка. Отвага стала ее подписью. Вся мощь равнины стояла в двадцати милях от Лошади, и кольцо смыкалось. Наступление, однако, оказалось медленным — приходилось приноравливаться к бродячим деревьям.

Вслед за Госпожой я вышел на поле, где вокруг замеченных мною утром чудовищ лежали в ряд прочие ковры.

— Я планировала провести показательный налет на ваш штаб, — заметила Госпожа, — но это, как мне кажется, будет убедительнее.

Вокруг ковров суетились люди, грузили на великанские самолеты что-то глиняное, вроде цветочных горшков в виде урн с очень узкими горловинами. Каждый горшок имел футов пятнадцать в высоту; горловины заливались воском, а из днищ торчали длиннющие шесты с перекладинами на концах. Укладывали их штабелями.

Я быстренько пересчитал — ковров больше, чем Взятых.

— Но как они все взлетят?

— С большими управится Благодетель. У него, как прежде у Ревуна, замечательные способности в управлении коврами-самолетами. Четыре свободных будут управляться им синхронно. Пойдем. Этот — наш.

Я произнес что-то очень мудрое, кажется, «Глк?!!».

— Я хочу, чтобы ты это видел.

— Нас могут узнать.

Кружили на узких, лодкообразных коврах Взятые. На втором-третьем рядах сидений суетились солдаты; те, что на корме, проверяли баллисты, боеприпасы, пружины в устройстве, натягивавшем тетиву после выстрела. Средний ряд вроде бы ничем особенным не занимался.

— А для чего клетка?

— Скоро узнаешь.

— Но…

— Взгляни на мир свежим взглядом, Костоправ. Без предвзятости.

Мы с Госпожой обошли наш ковер-самолет кругом. Не знаю, что она проверяла, но осталась довольна. Солдаты, готовившие ковер к взлету, просияли от ее кивка.

— Залезай, Костоправ. На второе сиденье. И привяжись покрепче. Скоро придется туго.

Ну-ну.

— Мы прокладываем путь, — пояснила Госпожа, пристегиваясь к переднему сиденью.

Сзади уселся старый, опытный сержант; с сомнением глянул на меня, но промолчал. Передние места на каждом ковре занимали Взятые. На больших коврах экипаж состоял из четырех человек. Благодетель восседал на ковре посередине двойного клина.

— Готовы? — окликнула нас Госпожа.

— Да.

— Так точно, — Это сержант.

Ковер начал движение.

Первые несколько секунд были, мягко говоря, тряскими. Тяжелый ковер не хотел подниматься, не протащившись немного по земле.

Когда земля ушла вниз, Госпожа с улыбкой обернулась. Она наслаждалась полетом. Она попыталась разъяснить мне назначение окружавшего меня немыслимого букета рычагов и педалей.

Потянуть и дернуть эти два — ковер начнет поворачиваться по продольной оси. Повернуть — и ковер свернет направо или налево. Суть состояла в том, что при помощи рычагов ковром можно было управлять.

— А зачем? — крикнул я ветру. Слова сорвало у меня с губ. Наши глаза защищали очки, но лица оставались открытыми. Полагаю, еще до конца полета ветер сожжет нам кожу.

Мы находились в двух тысячах миль над землей, в пяти милях от Лошади, намного оторвавшись от Взятых. Внизу пылила Душечкина армия.

— Так зачем? — проорал я снова.

Дно ушло у меня из-под ног.

Госпожа сняла летательные чары.

— Вот зачем. Поведешь лодку, когда мы пойдем в безмагию.

Какого дьявола?!

После полудюжины проб я немного освоился, сообразил, что мы вообще собрались делать, и Госпожа ринулась на армию Душечки.

Мы промчались по кругу, раздирая воздух, далеко за пределами безмагии. Меня потрясло, сколько сил накопила Душечка. Полсотни летучих китов, включая нескольких тысячефутовых чудовищ. Сотни мант. Громадный клин бродячих деревьев. Батальоны солдат-людей. Сотни менгиров мерцают огоньками, окружая защитным кольцом бродячие деревья. Тысячи тварей, прыгающих, и скачущих, и ползучих, и переваливающихся, и летящих. Зрелище мерзостное и величественное.

Когда мы пролетали над западным флангом, я заметил имперский отряд — фаланга числом две тысячи, на склоне холма в миле от первых рядов повстанческой армии. Смешно даже думать, что они устоят против Душечки.

Несколько мант посмелее кружили на границах безмагии, плевались молниями, пролетавшими мимо или гаснувшими по пути. Я прикинул, что Душечка находится на спине летучего кита на высоте примерно тысячи футов. За время моего отсутствия она стала сильнее — ее безмагия заметно увеличилась. Вся ошеломительная повстанческая армия маршировала под ее прикрытием.

Госпожа назвала нас первопроходцами. Наш ковер был оборудован иначе, чем остальные, но я поначалу не понял, что она имеет в виду. Пока она не начала действовать.