Луна над Каролиной - Нора Робертс

— Если возникнут неприятности, мы с ними справимся.

— Тебе легче. Ты стоишь на прочном фундаменте, как сам дом. Я же всегда лавировала по болотистой почве, так что приходилось следить, куда ступаешь. Тебе необходимо, чтобы я сделала этот шаг?

— Да.

— Попомни это, когда я начну увязать.

Они поднялись на веранду. Тори вспомнила, как они здесь с Хоуп играли в шашки или рассматривали вместе свою «пиратскую» карту местности. Тонкие высокие бокалы лимонада, запотевшие от холода. Печенье с белой глазурью. Ароматы роз и лаванды.

Он распахнул дверь, и перед ней открылся величественный холл с зеленой дорожкой.

— Кейд!

— Доверься мне.

В доме было прохладно. Как всегда. Воздух был свеж и ароматен. Она хорошо помнила этот контраст: здешняя прохлада и влажная жаркая духота в ее собственном доме, с его запахами вчерашнего обеда.

И она вспомнила, как Кейд давным-давно стоял на пороге дома.

— Ты был высокий для своего возраста. И такой хорошенький. Настоящий принц в своем замке. Ты по-прежнему такой же. Мало что изменилось.

— Традиция для Лэвеллов — та же религия. Это и удобство, и ловушка. Пойдем в гостиную. Я дам тебе что-нибудь прохладительное.

В гостиную ей прежде входить не дозволялось. Лайла угощала ее чаем со льдом или кока-колой, печеньем или еще чем-нибудь сладким на кухне. И если она помогала в уборке, то получала четвертак, который потом прятала в глиняный кувшин под кроватью.

Но в жилые комнаты ей входить не разрешалось, и сейчас она с трудом отогнала воспоминания.

На мраморном круглом столе под изгибом лестницы стояла ваза с только что расцветшими лилиями. У них был удивительно сильный аромат. Все было на своих, однажды и навсегда определенных местах. И вот теперь она вторглась в этот постоянный, со своими давно установленными законами мир.

В тот самый момент, когда она вступила в холл, на верху лестницы появилась Маргарет.

— Кинкейд. — Голос был резок и полон желчи. Она ухватилась за перила, чтобы не было видно, как дрожат ее руки. — Я хотела бы с тобой поговорить.

— Да, разумеется. — Он узнал этот тон, увидел позу матери и не счел нужным вежливо улыбнуться. — Я провожу Тори в гостиную. Ты не хочешь к нам присоединиться?

— Я предпочту говорить с тобой с глазу на глаз. Пожалуйста, поднимись наверх. — И она повернулась было, чтобы уйти, уверенная, что сын сразу последует за ней.

— Боюсь, тебе придется подождать, — откликнулся он, — у меня гостья.

Маргарет остановилась как от удара хлыста и успела увидеть, как Кейд подвел Тори к гостиной.

— Кейд, не надо. Это бессмысленно, — вмешалась Тори.

— Да нет, все это исполнено высочайшего смысла. У Лайлы, конечно, найдется для нас чай со льдом или охлажденная минеральная вода.

— Мне ничего не нужно. И не используй меня как оружие в единоборстве с матерью.

— Любимая, — и он поцеловал Тори в лоб, — я тебя не использую.

— Как ты смеешь?!

На пороге гостиной стояла бледная Маргарет. Глаза у нее гневно сверкали.

— Как смеешь ты бросать мне вызов с помощью этой женщины? Я, кажется, совершенно ясно высказала свое пожелание. Я не потерплю ее присутствия в своем доме.

— А я, может быть, не ясно выразил свои мысли. — И Кейд положил руку на плечо Тори. — Тори пришла со мной, и она здесь желанная гостья.

— Что ж, если ты желаешь вести разговор в ее присутствии, мне незачем заботиться о соблюдении необходимых приличий.

Маргарет вошла. Она была одета с удивительным изяществом. Само совершенство.

— Ты можешь спать с кем тебе заблагорассудится, но ты не смеешь приводить ее под крышу моего дома.

— Осторожнее, матушка. — Голос Кейда стал обманчиво, опасно мягок. — Ты говоришь о женщине, на которой я собираюсь жениться.

Маргарет попятилась к двери. Теперь лицо ее вспыхнуло.

— Ты что же, совсем ума лишился?

— А мне твое одобрение не требуется. Мне очень жаль, что мой выбор тебе не нравится, но тебе придется с этим примириться.

— Кейд, твоя мать предпочла бы говорить с тобой наедине, — подала голос Тори.

— Не вмешивайся! — прикрикнула Маргарет. — Если ты будешь упрямиться, если не удалишь эту женщину, ты рискуешь потерять «Прекрасные грезы». Я использую все свое влияние, чтобы уговорить совет директоров лишить тебя места председателя.

— Можешь попробовать, — согласился Кейд снисходительно, — но у тебя не получится. Я буду сражаться, я буду мешать тебе на каждом шагу. Преимущество на моей стороне. И даже если тебе удастся подорвать мое влияние на фабрике, до поместья тебе не добраться.

— Так вот какова твоя благодарность? И все это по ее милости. — И Маргарет ринулась вперед, так что Кейд едва успел встать между нею и Тори.

— Ой, какая у нас замечательная вечеринка, — и в гостиную впорхнула вместе с Королевой Фэйф. — Привет, Тори! Какая ты сегодня хорошенькая. Как насчет капельки вина?

— Прекрасная мысль, Фэйф. Налей Тори немного. — Кейд повернулся к матери: — Не вмешивайся в мою жизнь.

— Ты предаешь честь семьи и память твоей сестры.

— Нет, это ты так поступаешь. Это бесчестно винить одного ребенка в смерти другого. Впрочем, говорить с тобой бесполезно. Ты никогда не знала, чем живут твои дети.

— Как ты смеешь мне это говорить?

— Я не могу противиться тому образу жизни, который ты для себя избрала в последние восемнадцать лет. Это дело твое. Но у нас с Фэйф есть право жить так, как мы хотим. И свою жизнь я собираюсь провести с Тори.

— Что ж, примите мои поздравления, — и Фэйф подняла бокал, который только что наполнила, и осушила его. — Наверное, надо бы выпить шампанского по этому случаю, но это еще успеется. Я рада поздравить тебя, Тори, с вступлением в наше дружное семейство.

— Замолчи, — прошипела Маргарет, но ее дочь лишь передернула плечиком. — Ты думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? — спросила она Кейда. — Назло мне. Чтобы наказать меня за воображаемые провинности. Но я твоя мать и делала все, что в моих силах, ради тебя со дня твоего рождения.

— Я это знаю. Мне незачем ни злить тебя, ни наказывать, мама. Я не для тебя все это затеял. Только для себя. В моей жизни случилось чудо. В нее снова вернулась Тори.

Он взял Тори за руку — она была ледяная — и прижал к себе.

— И я узнал, что способен на многое, о чем раньше не подозревал. Что я способен любить. И для меня это главное.

— К завтрашнему дню судья Перселл приготовит мое новое завещание. Я вычеркиваю из него вас с Фэйф. Вы не получите ни цента! — И Маргарет устремила яростный взгляд на Фэйф: — Ни цента, пока вы не примете мои условия. У тебя же нет никакой личной заинтересованности в этой женщине, и я тогда позабочусь, чтобы ты получила и свою долю наследства, и принадлежащую Кейду. И начну с того, что отдам тебе рыночную стоимость помещения на Маркет-стрит и Дома на болоте.

Фэйф задумчиво созерцала вино в бокале.

— Гм-м. Ну и какова эта рыночная стоимость?

— Приблизительно сто тысяч долларов, — вмешался Кейд. — Не могу сказать точно, какая доля материнского состояния принадлежит мне, однако полагаю, что это приблизительно семизначная цифра.

— Ух ты! — Фэйф вытянула губы. — Подумать только. И это все я получу только за то, что пошлю Кейда ко всем чертям и буду покорной дочерью? — Она выдержала паузу. — Но скажи мне, мама, хоть раз в жизни я исполнила хоть одно твое желание?

— Тебе стоит обдумать мое предложение.

— Тогда второй вопрос. Когда в жизни я что-либо обдумывала? Кейд, тебе вина или ты хочешь пива?

— Второй раз я такого предложения не сделаю, — холодно сказала Маргарет, — и если ты будешь участвовать и далее в этом фарсе, я покину этот дом и больше никогда не обменяюсь с тобой ни единым словом.

— Мне будет очень жаль, — спокойно ответил Кейд. — Я думаю, что через некоторое время ты переменишь свое намерение.

— Ты выбираешь ее вопреки воле семьи?

— Не колеблясь ни минуты. И мне жаль, что за всю свою жизнь ты не испытала ни к кому такого чувства. Будь иначе, ты не задавала бы подобных вопросов.

— Она тебя погубит. — И Маргарет, взяв себя в руки, взглянула на Тори. — Ты думаешь, что поступаешь умно, что отстоял свои позиции, но ты ошибаешься. В конце концов ты убедишься, что проиграл.

— Миссис Лэвелл, пожалуйста, не заставляйте Кейда выбирать между нами, — вмешалась Тори. — Не отягощайте этим бременем нашу жизнь.

— У меня было еще дитя, которое выбрало тебя, и оно очень дорого за это заплатило. А теперь ты хочешь отнять у меня и второе. Я немедленно покидаю этот дом, — обратилась она уже к Кейду, — имей совесть и держи ее подальше от меня, пока я не закончу сборы.

— Ну и ну! — Фэйф налила себе еще бокал вина. — Вот это спектакль.

— Фэйф!