Мастер снов - Наталья Турчанинова

– Хэл! – Я наклонился над ней, схватил за плечи. – Просыпайся! Слышишь? Проснись!

Она вздрогнула и открыла глаза. Абсолютно черные, безумные. Ресницы намокли от слез, а лицо лоснилось мелкими бисеринами пота.

– Мэтт! – воскликнула ученица и вцепилась в меня обеими руками. – Как страшно… боги, как же мне страшно…

Я перебрался к ней на кровать, крепко обнял, прижал к себе, чувствуя, что она вся мокрая от испарины.

– Тихо… тихо… все хорошо. Это сон. Просто сон. Успокойся.

Она дрожала с ног до головы, и я мягко укачивал ее, как испуганного ребенка.

– Это ужасно, – шептала Хэл, прижимаясь лбом к моей шее и стискивая ткань рубашки на моем плече. – Я еще никогда не видела ничего страшнее…

– Что тебе приснилось?

– Здание. Четыре этажа. Подвал, чердак. Три крыла. Все окна и двери закрыты. Ни одного выхода. Все люди заперты. И он ловит их.

– Кто? – как можно мягче спросил я.

Девушка напряглась и вырвалась из моих объятий.

– Мне надо позвонить.

– Хэл. Четыре утра.

– Не важно.

Она перебралась через меня, зашарила на столе, схватила свой коммуникатор, полистала адресную книгу и нашла нужный номер. Ей не отвечали довольно долго, а когда наконец отозвались, Хэл стремительно выпрямилась на кровати и выпалила, не удосужившись извиниться за поздний, вернее, ранний звонок:

– У вас там все в порядке?

Динамик ее телефона был очень чутким, и до меня долетел сонный женский голос, повторивший ту же фразу, которую я сказал ей только что:

– Хэл, сейчас четыре утра…

– Но у вас все в порядке? – продолжала нервно настаивать девушка.

Видимо, на той стороне поняли – она не отстанет, и предпочли отвечать честно.

– Да, конечно…

– А у бабушки?

– И у бабушки тоже, – вздохнула или зевнула женщина.

– Точно? Ничего не случилось?

– Хэл, ничего не произошло, не происходит и не будет происходить. Абсолютно точно.

– Ну ладно, – немного успокоилась ученица. – Я перезвоню утром.

– Сделай одолжение, – улыбнулась ее собеседница и отсоединилась.

Хэлена погасила экран телефона и посмотрела на меня с растерянностью заблудившегося ребенка.

– Хочешь чаю? – спросил я, понимая, что она не сможет уснуть.

Она кивнула.

Через несколько минут мы сидели на кухне. Девушка, завернувшись в плед, грела ладони о горячую чашку. Поднимающийся над ней пар источал запах мяты.

– Теперь рассказывай.

– Там был человек, – произнесла она с неохотой, – похож на человека… высокий, бледный, как земляной червяк.

Я хотел уточнить, что черви обычно красные, но не стал перебивать.

– Его лицо обычное… но глаза. Как тухлая рыба. – Хэл передернуло от омерзения. – Гнилые, гноящиеся… а в радужке несколько зрачков. Один в середине, остальные по кругу. Словно осклизлая, протухшая икра.

Она торопливо отпила чаю, обожглась, порывисто вздохнула.

– Это… существо двигалось по коридорам здания, ловило людей и… ело. Никто не мог убежать. Я была там, и мои друзья, и родители. Я все пыталась спасти их. Но эта тварь была очень быстрой. Никогда невозможно понять, где она окажется. Он шел по коридору, и его руки вытягивались от стены до стены, царапая когтями по камню. Этот звук до сих пор у меня в голове. А еще крики людей…

Ученица посмотрела на меня с отчаянной надеждой.

– Мэтт, это ведь просто сон? Он ничего не значит?

– Все сны что-то значат, Хэл. – Я протянул руку и сжал ее ладонь, успокаивая, заставляя сосредоточиться. – Как говорил Феликс – у каждого сновидящего свой Фобетор.

– Кто?

– Переводится как «пугающий». Это нечто вроде предупреждения, сигнала о грозящей опасности. Совокупность признаков, расшифровав которые можно избежать беды.

– Значит, мне приснился провидческий сон? – Она нахмурилась, плотнее заворачиваясь в плед. – Но я же не оракул.

– Все сновидящие обладают слабым даром предвидения.

Сейчас мне вновь пришлось исказить действительность. Кроме предсказателей подобным даром обладали только некоторые дэймосы. Очень нестабильным. Он мог проявиться, а затем исчезнуть на долгие годы, мог тлеть едва заметно. Но иногда вспыхивал вот так, ярко и пугающе.

– А теперь сосредоточься и ответь на мои вопросы.

Хэл кивнула, выпрямляясь на стуле, готовая вспоминать и анализировать недавний сон.

– Ты была участницей происходящих событий или наблюдала со стороны?

– Участницей. И знала, что меня тоже могут убить.

– Это существо выделяло тебя среди других?

– Нет… не знаю… оно охотилось на всех. Но один раз посмотрело на меня так… с усмешкой. Словно специально устраивало все для меня.

– Твои друзья остались живы?

– Из пятерых один ранен. Второй пропал… мы потеряли его, когда бежали. Слушай, Мэтт, может мне позвонить им тоже? Спросить, все ли у них хорошо?

Она начала приподниматься, но я жестом велел ей сесть обратно.

– Ты видела не настоящее, а будущее. В данный момент ничего не происходит. Твой Фобетор, пожирающий людей, – классический символ Хроноса, всепоглощающего времени. Тебе показали, что это время у тебя еще есть. Но беда случится со всеми.

– Что же мне делать?

– Ты можешь отправить им сообщения, предупредив. Но скорее всего тебя не послушают.

– Они знают, что я сновидящая, – возразила Хэл. – Я уже им все рассказала. Поэтому поверят.

Кто бы мог подумать, что у моей ученицы такая активная социальная жизнь. Я даже не замечал этого.

– Но ты не знаешь, от чего конкретно их оберегать. От какой беды. Опасность может подстерегать дома, в гимназии или на улице.

– Так что мне делать?! – воскликнула она.

– Когда первый рейс «Нота»?

– В пять тридцать, – ответила Хэл не задумываясь и тут же изумилась: – Ты хочешь поехать ко мне домой?

– Хочу разобраться, что происходит.

– А мы можем попросить Герарда о помощи? Он же настоящий оракул.

– Для работы ему нужна вещь, которую пациент держал в момент мощного эмоционального всплеска. У тебя есть пять таких?

– Нет, – вздохнула она.

– Тогда собирайся, надо успеть на экспресс.

В этот ранний час «Нот» был почти пустым. Кроме нас в вагоне места заняли лишь двое молодых мужчин в деловых костюмах. Негромко переговариваясь, они открыли ноутбуки и погрузились в работу.

Мы с Хэл сели в начале салона. Она – в кресло у окна, сбросив ботинки, по привычке забралась с ногами на сиденье. Нервничала, хотя старалась не показывать этого.

– Значит, твои родители и друзья знают, чем ты занимаешься?

– Да, я им рассказала, – ответила девушка, рассеянно глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи.

– Они в курсе, где ты живешь?

– Конкретный адрес я не сообщала. Но примерный ареал обитания обрисовала.

Я смотрел на ее профиль и думал, что сейчас она как никогда напоминает мне одну из девушек, которые в древности участвовали в играх с быками. Таврокатапсия, кажется, так они назывались. Смертельно опасный прыжок через голову свирепого животного, над его острыми рогами. Хэл вела свою игру, только эта была гораздо опаснее.

– Слушай, Мэтт, – сказала она, ничего не зная о моих размышлениях. – Почему мой Фобетор, как ты его называешь, выглядел так мерзко? Эти глаза…

Явно чтобы отвлечься от беспокойства, она решила засыпать меня вопросами.

– Не знаю, Хэл.

– Могли бы прислать милого пони или котика.

– Тебе важна форма или содержание?

– Мне важно не просыпаться с воплями ужаса. Он так и будет теперь являться мне в случае опасности?

– Скорее всего.

– Чудесно. А кто предупреждает тебя?

– Никто. Я вижу надписи.

Она фыркнула возмущенно от очередной несправедливости.

– Надо было спать в связке с тобой. Зря я потребовала независимости в эту ночь.

– Нет. Моя сила подавляет твою. Ты бы не увидела этот сон.

Ученица кивнула, примиряясь с неизбежностью явлений своего кошмара, вытащила коммуникатор из кармана куртки и принялась набирать сообщения для друзей. Причем, как я заметил, тексты были разными, она не отправила один и тот же всем.

– Сегодня они собираются у Криза, – сказала Хэл, не поднимая взгляда от экрана. – Раньше встречались бы у меня, но теперь место тусовки поменялось… Слушай, – она встревоженно повернулась ко мне, – в том сне мы все были вместе. Может, велеть им сидеть по домам?

– А может быть, тебе не нужно видеться с ними. Что, если причина их бед – твое появление?

Девушка со вздохом отвернулась к окну. Однозначного ответа на вопросы о будущем у нее тоже не было.

На следующей остановке в вагон вошли несколько старших школьников. Они выглядели невыспавшимися и слегка помятыми. Судя по лавровым венкам, оставшимся на головах двух девушек, и внушительному молоту за поясом одного из парней – компания возвращалась после экскурсии по «Этномиру» – грандиозному учебно-развлекательному комплексу, выстроенному не так давно как раз неподалеку от этой станции.

За оставшиеся полчаса пути Хэл дала мне краткое и четкое описание своих друзей, – и мы наконец были на месте. «Нот» остановился в огромном парке. Платформа оказалась вплавлена в склон небольшого холма – и пассажиры выходили прямо в пещеру, вырубленную в скале. Стены здесь искрились сколами серого камня, цифры на электронном табло были похожи на сотни светлячков, забравшихся на гладкую гранитную плиту. Пол немного шероховатый, цвета старого мха. Киоск по выдаче напитков маскировался под белый сталагмит.