В тени - Анна Морион

фрейлин, к которому, конечно, она не считала нужным прислушиваться. К тому же мисс Нортон приносила много пользы: она сумела выведать у мужчин столько тайн и секретов, что не единожды спасала Анну от ловушек и нарочно затеянных против нее скандалов. В этом с Альенорой не мог сравниться никто.

— Но, Альенора, ты не можешь поехать одна, — вновь обратилась Анна к мисс Нортон, уже давно называя ее на «ты». — С тобой поедет сэр Уолш. Он защитит тебя в дороге и будет отбивать от чересчур настойчивого поклонения провинциалов с мечом и щитом.

— Он, моя леди? Это будет наказанием: уверена, всю дорогу я буду выслушивать от него о том, что место женщины за спиной мужчины, — мягко парировала Альенора, вдруг почувствовав самую настоящую тревогу. Но тревожилась она не потому, что сэр Уолш превратит их путь в долгие часы патриархальных проповедей, но потому что не знала, куда могла завести их обоюдная страсть… А что, если ее тело поддастся искушению? Что, если, забрав ее девственность, этот властный мужчина будет требовать ее руки, угрожая громким скандалом? Что, если она понесет от него ребенка?

«Нет, нет, этого не случится. Я не какая-то глупышка с кухни, а мисс Нортон! Дочь лорда и советника короля! Если леди Анна так настаивает на том, чтобы Леонард сопровождал меня, я не могу отказать ей. Как и леди Болейн, я буду дразнить, но не отдамся!» — решительно отбросила все страхи девушка.

— Господь свидетель, лучше бы меня отправили обратно на поле боя, чем быть вашим слугой в вашей долгой поездке, мисс Нортон, — только и сказал сэр Уолш, когда король объявил ему свою волю, нашептанную ему Анной. Но отказать королю было опасно, и, спустя два дня подготовки к отъезду, Альенора, Леонард и еще четверо слуг двинулись в путь.

Глава 12

— Вы сегодня задумчивы, мисс, — заметил сэр Уолш.

Лошади сэра Уолша и Альеноры шли нога в ногу, однако в этот день между молодыми людьми не было обычных долгих бесед, так как на все вопросы мисс Нортон отвечала коротко и словно нехотя.

— Это все жара, сэр… Разве вы еще не поняли, что под летним солнцем я вяну, как цветок, любящий лишь холод и морозы? — пожала плечами Альенора.

— От жары вянут все, мисс, но, позвольте сказать, даже в таком состоянии вы прекрасны, — улыбнулся сэр Уолш, желая вовлечь девушку в легкий флирт, к которому так лежало ее сердце.

Но сегодня Альенора и правда была в плену своих мыслей, поэтому уловка Леонарда не сработала.

— И почему этот замок находится так далеко от Лондона? — проворчала она и, достав из маленькой шелковой сумочки, которую носила привязанной к своему поясу, расшитый носовой платок, отерла им свое мокрое от пота лицо. — Четыре дня в дороге… Я устала… Обычно в это время мы с леди Анной сидим на ее любимой скамье в королевском саду, в тени, и читаем сонеты, которые пишет ей Его Величество… Как бы я хотела очутиться сейчас там! Этот зной… Ненавижу его!

— Через несколько дней мы будем в Лейккасл, и там вы отдохнете и телом, и душой. Ваша дорогая подруга и ее счастье стоят этого долгого путешествия, — желал подбодрить свою возлюбленную сэр Уолш. Сам от также изнывал от жары, но, как истинный мужчина, никогда на нее не жаловался.

— Хм! — Альенора нахмурилась и отвернула от собеседника лицо. — Леонард, скажите… — Она поняла, что обратилась к нему слишком интимно и, вновь взглянув на него, поспешно добавила: — Простите меня… Сэр Уолш…

— Мне не за что вас прощать, мисс Нортон. Мы с вами так давно знакомы, что нам незазорно называть друг друга по имени, — чарующе улыбнулся тот, подумав, как прелестно было слышать свое имя на устах любимой.

— Скажите, Леонард, — решительно промолвила девушка, пристально смотря в его лицо. — Должна ли я сердиться на Бригиду из-за того, что она повторно выходит замуж? Должна ли я расстраиваться при мысли, что она давала клятву верности моему брату, а сама станет называть «супругом» другого мужчину и делить с ним ложе?

— Нет. Ни сердиться, ни расстраиваться вы права не имеете. Ведь вы знаете, что говорят при венчании: «Пока смерть не разлучит нас», и, если смерть забрала одного из супругов, потерявший считается свободным от этого брака как перед Богом, так и перед обществом, — твердо ответил Леонард, теперь поняв задумчивость Альеноры. — Ваш брат погиб, и, выйдя замуж повторно, миссис Бригида не совершит греха.

— Я знаю… Это так жестоко с моей стороны! Я сержусь на мою Бригиду! Какой позор! Ведь она мне как сестра! — сердито воскликнула Альенора, вдруг почувствовав злость и ярость на саму себя и свои несправедливые чувства по отношению к подруге. — И ведь… Ведь она имеет на это полное право… Филип был не первым, кто попросил руки Бригиды. Это был Вильям Тьюри. Получив от меня отказ, Вильям…

— Он просил вашей руки? — удивился сэр Уолш.

— Да, просил, но я решительно отвергла этого пройдоху. К чему он мне? Но Бригида была влюблена в него уже несколько лет, и, услыхав о его поступке, она так расстроилась! — Альенора тяжело вздохнула: воспоминания о том дне заставили ее сердце наполниться горечью. — Но, как оказалось, поняв, что он не получит меня, он пошел к моему отцу и просил у него руки Бригиды…

— К вашему отцу? Почему не к отцу самой девушки? — поинтересовался Леонард, весьма заинтригованный этой историей.

— Потому что лорд Гиз, отец Бригиды, не мог бы дать за ней приданого. Вильям знал, что мой отец любит Бригиду как свою дочь, и знал, что тот, не задумываясь, даст за Бригидой достойную сумму золота… Казалось, теперь Бригида будет счастлива, пусть даже с этим недостойным ее Вильямом… Но в этот же день домой вернулся Филип. Он, в свою очередь, был влюблен в Бригиду и заявил отцу, что женится на ней. Ему было равнодушно то, что Бригида желала бы выйти за Вильяма Тьюри, поэтому о прошении Вильяма ни ей, ни ее родителям сказано не было. О том, что именно Вильям просил руки Бригиды первым, знаем лишь мой отец, Филип и я… Знали.

— История достойная длинной баллады, — усмехнулся сэр Уолш. — Альенора, Господь имеет на нас, смертных, свои планы, и, несмотря на обман и недомолвки, этот план Он осуществит. Будь вы моей супругой, и случись так, что я потерял бы свою жизнь, вы могли бы выйти замуж еще раз, за любого желанного вами мужчину.