Пациент мафии - Михаил Серегин

Марина была вынуждена подчиниться. Темин связал ее по рукам и ногам и опять усадил на диван. Порывшись в столе, он нашел рулон широкого скотча и безжалостно заклеил пленнице рот.

– Извини, маленько попорчу твою красоту, – язвительно сказал он. – Не терплю бабьего визгу.

Марина ответила ему ненавидящим взглядом.

– Теперь, кажется, все! – заключил Темин. – Теперь молись, чтобы твой дружок не совершил ошибки!

Поднимаясь из подземелья метрополитена, я чувствовал себя скверно. Окружавшая меня толпа пассажиров рассосалась постепенно, и я остался один. Одинокий, убитый горем человек – как и требовалось по сценарию.

Правда, выйдя со станции, я не удержался и машинально огляделся по сторонам. Никаких целей я не преследовал, понимая, что незримых наблюдателей мне все равно не заметить. Но я ожидал увидеть какой-то знак угрозы, предостережение, какие-то зловещие изменения привычного пейзажа. Такое у меня было в этот момент настроение.

Но я увидел лишь шумный перекресток четырех улиц, забитый машинами, троллейбусами и автобусами, ровные ряды домов, зеленую полосу лесопарка в отдалении – и более ничего.

Перейдя через улицу, я направился к дому Марины, размышляя о том, к чему приводят двусмысленные поступки, неискренность, слабость и желание не показаться смешным. То есть поступки, диктуемые эгоизмом и самолюбием. Если бы не моя дурацкая попытка использовать чужую беду, чтобы как-то уладить личные проблемы, жизнь Марины не подвергалась бы опасности, а сам я сейчас не шел бы как теленок на бойню. Если с Мариной что-нибудь случится, мне не будет никаких оправданий. Кто бы он ни был, этот мерзавец, я уничтожу его, если случится самое страшное. Я сам подохну на нем, но не выпущу.

Преисполнившись мрачной решимости, я пошел быстрее и, подходя к дому, поднял глаза на балкон Марининой квартиры. Мне показалось, что я вижу силуэт человека, наблюдающего за дорогой. Вот и отлично, подумал я, пусть видит, что я иду совершенно один.

В подъезде дома я вспомнил о засаде, которую обещал устроить Чернихин, и специально поднялся на верхний этаж по лестнице, надеясь обнаружить ее признаки. Но или засаду отменили, или она слишком хорошо замаскировалась, чтобы ее выявил такой дилетант, как я.

Наконец я добрался до верхней площадки и, не раздумывая, нажал на кнопку звонка. Шагов в прихожей я не слышал – бандит был предельно осторожен. Долгое время ничего не происходило, и я догадался, что меня рассматривают в дверной глазок. Наконец щелкнул замок, и голос из-за двери произнес: «Заходи!»

Я толкнул дверь и вошел в полутемный коридорчик. Тень вооруженного пистолетом человека двинулась в сторону комнатной двери, и тот же голос сказал:

– Захлопни дверь и проходи в комнату!

Я выполнил требование и последовал за бандитом. Когда я увидел связанную Марину, кровь буквально ударила мне в голову и я едва не бросился с голыми руками на негодяя. Он предупреждающим жестом поднял пистолет, на стволе которого был глушитель, и сказал:

– Тихо, тихо! Я буду стрелять не в тебя – в нее! Веди себя благоразумнее, если не хочешь, чтобы оборвалась такая молодая жизнь.

Я был вынужден смириться. Теперь я мог рассмотреть шантажиста подробнее и убедился, что это не кто иной, как «шеф» из загородного дома. Он несколько растерял военную выправку и сменил коричневый костюм на серый, да вдобавок замаскировал попорченную внешность наклейками и черными очками, но это несомненно был он. Теперь «шеф» торопился взять реванш.

– Прежде всего освободи женщину! – потребовал я. – Я выполнил твои условия, а она тебе не нужна.

– Пока еще нужна, – отрезал «шеф». – Я в тебе не очень уверен. Когда подойдет время, я ее освобожу, а пока ты должен ответить на мои вопросы.

– Я не буду отвечать, если ты не снимешь с нее веревки!

«Шеф» покачал головой и непреклонно сказал:

– Я ничего не сделаю, пока ты не ответишь на вопросы. И не качай права. Ты меня загнал в угол. Я с большим удовольствием продырявлю тебе башку, да и твоей девке тоже. Мое терпение на исходе, и я не шучу. Марина бросила на меня умоляющий взгляд, и я решил пока спрятать геройство в карман. Скрипнув зубами, я повернулся к «шефу».

– Давай свои вопросы! Только откуда ты знаешь, что у меня есть на них ответы?

– Посмотрим, – заявил «шеф». – Прежде всего меня интересует, на кого ты работаешь? Можешь отвечать откровенно, потому что все равно твоя карьера там окончена. Тебе главное – сохранить жизнь, верно?

– Верно, – согласился я. – Поэтому с чистой совестью отвечаю – я сам по себе. Конечно, я мог бы ответить, что работаю на своих пациентов, но в данной ситуации это прозвучит неуместно.

– Не виляй! – оборвал меня «шеф». – Речь не о твоих пациентах! По чьему заданию ты копаешь под «ИнтерМЭТ»?

– А разве я под него копаю? – удивился я. – Меня интересовала судьба Казариной. Она пострадала из-за моей небрежности, и я чувствовал свою вину. Вот и все. Остальное произошло само собой.

Непроницаемое лицо «шефа» исказилось нетерпеливой гримасой.

– Ничто не происходит само собой! – прикрикнул он. – Чем дольше ты будешь выкручиваться, тем дольше будет мучиться твоя баба… Вину он чувствовал! На исповеди будешь рассказывать эти сказки!

– Понимаю, что тебе это недоступно, – серьезно ответил я. – Чувство вины и прочее. Но все так и было. Хоть бейся головой об стену. А махинации «ИнтерМЭТа» интересуют меня как прошлогодний снег, хотя, возможно, это звучит не слишком патриотично…

Я чуть было не сказал ему о неудачном покушении на Казарину, но что-то удержало меня. Хотя теперь я был совершенно уверен, кто была та девушка, размозжившая свой череп об асфальтированную дорожку больничного двора.

– Та-ак! – протянул «шеф» разочарованно. – Ты упорный парень, доктор. Ну, я, честно говоря, другого и не ожидал. Будь у меня побольше времени… А теперь пусть решает руководство…

Похоже, у него это был пунктик – «руководство», – он, наверное, воображал себя членом огромной корпорации.

– Сядь вон туда, за стол! – распорядился «шеф». – И помни, я держу девчонку на мушке. Веди себя крайне осторожно!

Я подчинился и опустился на стул, избегая смотреть Марине в глаза – мне было невыносимо стыдно. А «шеф», сняв трубку висевшего на стене телефона, набрал номер.

– Это я, – сказал он торопливо, избегая называть своего начальника по имени. – Я – Темин! Ладыгин и его девка в моих руках. На вопросы не отвечают. Что делать?

Он напряженно вслушивался в далекий зудящий голос.

Значит, фамилия этого типа Темин, подумал я. Интересно, она настоящая или псевдоним? Хотя какое теперь это имеет значение. Теперь важно, что ответит невидимое «руководство». Что, если оно прикажет немедленно нас расстрелять? Меня прошибло холодным потом. Я прикинул расстояние от стола до телефона. Пожалуй, не успею. Хотя попытаться придется. Я на миллиметр приподнялся со стула и, напрягая мышцы, стал готовиться к последнему броску.

Темин выслушал инструкции и почтительно проговорил в трубку:

– Понял. Немедленно выезжаю.

Я впился в него глазами. Темин повесил трубку и озабоченно обернулся ко мне.

– Тебе пока везет, доктор, – сказал он. – Руководство хочет видеть вас обоих. Может быть, вам удастся договориться. – Он махнул пистолетом. – Значит, все остается в силе. Если будете дурить – застрелю. Сначала ее, а потом тебя. Надеюсь, ты не допустишь этого. А теперь можешь ее развязать.

Я поспешно вскочил и бросился к Марине. Пальцы плохо меня слушались, и я провозился с узлами чересчур долго. Наконец путы полетели на пол, и я осторожно взялся за скотч, которым был заклеен рот Марины. Он отклеивался с трудом, причиняя ей боль. Темин, поигрывая пистолетом, снисходительно наблюдал за нами.

Когда я покончил со скотчем, он снова прицелился в Марину и приказал мне отойти.

– Теперь ты пойдешь вперед, – объяснил он. – Тихо-мирно пойдешь вперед, а мы с девочкой пойдем следом. Я буду с ней рядом, совсем близко, чтобы не промахнуться. Ты должен об этом помнить и вести себя хорошо. Я на тебя надеюсь. Вот, даже доверяю тебе ключи от машины. Ты сядешь за руль.

Он вытащил из кармана связку ключей и хотел швырнуть мне.

– Я не умею водить машину, – сказал я.

Темин недоверчиво улыбнулся.

– Ты шутишь, доктор? – сказал он.

– По-моему, шутки закончились, – возразил я. – На самом деле я никогда не сидел за рулем.

– Черт бы тебя побрал, доктор! – пробормотал Темин. – Такого темного человека, как ты, я в жизни не встречал… Ну ладно, машину поведет твоя баба – уж она-то с правами! Не открутится… А теперь выходи первым!

Я посмотрел на Марину. В ее глазах плескался страх; но она попыталась мне улыбнуться. Я улыбнулся ей в ответ деревянными губами, повернулся и вошел в прихожую. У дверей я обернулся.

– Открывай-открывай! – бросил Темин.

Он шел позади Марины, придерживая ее за локоть. Правая рука с пистолетом покоилась за отворотом пиджака. Я повернул рычажок замка и вышел на лестничную площадку.