Жизнь замечательных братьев - Redhat

— Прекрасно! Вопрос первый: вам знакомы некие Чернышевские? – Родольфус вытаращил глаза. – Нет? Чудненько! Тогда, возможно, вы знакомы с господами… – Педантикус поправил пенсне и близоруко прищурился, — здесь идет речь о господах Чужаковых.

— Чужаковских, — упрямо поправил Фицрой.

— Позвольте, здесь говорится именно о Чужаковых… Итак, вы кого‑нибудь из них знаете?

— Нет, — пожал плечами Лестрейндж. – Первый раз слышу.

— Ваш отец ни разу не упоминал этих людей? Хм, весьма странно, — смутился нотариус. – Дело в том, что эти фамилии неоднократно фигурируют в условиях завещания, причем в самых важных условиях.

— Например? – упавшим голосом спросил Родольфус.

— К примеру, вот это… – Педантикус зашуршал бумагами и извлек одну из записей. – Второй пункт гласит, что старший господин Чужаков обязан жениться на старшей барышне Чернышевской прежде, чем ему или ей исполнится двадцать пять лет.

— Ни дракла не понимаю, — прошептал обескураженный Руди.

— Здесь же подробно излагается состав приданого, которое надлежит получить за барышней Чернышевской – к сожалению, ее имя нам пока не удалось перевести — а также единственно возможные условия для отмены или расторжения данного брака…

— Какие же? – выдавил Руди.

— Смерть жениха или невесты, соответственно – мужа или жены, — уверенно ответил нотариус. – Далее, третий и четвертый пункт касаются младшего господина Чужакова и фактически отсутствия у него прав на любую часть наследства до наступления совершеннолетия. В пятом условии вновь упоминается старший Чужаков и его фактические права на бывшие владения господ Волковых…

— Бирюковых, — снова вмешался мистер Фицрой.

— Мерлина ради, помолчите, Фрэнк!

— В данном случае ваш помощник прав, — неожиданно вмешалась заведующая министерским архивом. – Я также склоняюсь к версии «Бирюковы». Что же касается вашей интерпретации остальных фамилий, то их надлежит заменить на «Иностранские» и «Черные».

— Глубокоуважаемая мисс Томсон, в конкретном контексте это не столь важно, — начал мистер Педантикус, но его сурово прервали:

— Я потрясена до глубины души! Вы ли это, господин Педантикус? Где ваша непоколебимая вера в детали, где точность анализа…

— Э–э–э, извините, — старший Лестрейндж откашлялся и облизнул губы, — насчет леса… земли В–волковых, то есть Бирюковых…

— Я вас слушаю, молодой человек, — отвлекся от спора нотариус.

— Чтобы получить все права на владения этой рощей, господин Чужаков обязан… сначала жениться на барышне Чер–рн…

— Одну минутку, я сверюсь с переводом, — Педантикус деловито зашуршал пергаментами. – Да, вы совершенно правы! Цитирую: «небольшой лес к востоку от ручья, протекающего вдоль восточной границы волковских земель, переходит в собственность старшего господина Чужакова не ранее, чем на третий день после заключения брака, условия которого изложены…» Что такое, мистер Лестрейндж, вам плохо? О, Агуаменти! – мисс Томсон схватила тонкую плотную папку и агрессивно замахала ею перед побледневшим лицом Родольфуса.

— Ты кретин, Рудольф!! Забрал все мои деньги, да еще и запер тут, как маленького! Даром тебе это не пройдет! – негодующе завопил Рабастан, как только брат переступил порог спальни. Руди опустился на край постели, сгорбился и спрятал лицо в ладонях.

— Ты чего? Нотариусые уехали? Что они сказали? – не отставал Раба. Он лежал на полу и тыкал под кроватью древком старой гоночной метлы: – Да где же он, драклы его…

— Ассио левый сапог, — тихо проговорил старший Лестрейндж; он швырнул грязную обувь Рабастану и снова ссутулился, потирая нахмуренные брови.

— Ты какой‑то странный. Что там были за условия? Неужели… завещание поддельное? – испугался мальчишка, шмыгнув посеревшим от пыли носом.

— Завещание самое настоящее, — не оборачиваясь, безрадостно усмехнулся Руди.

— Тогда в чем дело?

— Пошли, — Родольфус поднялся, резко расправил плечи и сурово взглянул на брата. – И не вздумай снова причитать! Срубим те, которые больные или вот–вот рухнут – заодно молодым деревьям будет больше света. Вейси! – на зов явился старый жилистый домовик. – Живо неси из кладовки драконьи перчатки и два топора!

Наблюдая за тем, как Рабастан вдохновенно обрубал ветки, сидя верхом на поверженной сосне, Руди даже повеселел. С грехом пополам применив Режущее заклятие, старший Лестрейндж распилил бревно на чурбаны и, с помощью волшебной палочки управляя топором, расколол их на красновато–желтые поленья. Мрачный Вейси брюзгливо шевелил сморщенными губами, но покорно собирал дрова в аккуратные вязанки.

— Должно хватить на пару дней! – Руди стянул чешуйчатую перчатку и вытер бежавший со лба пот.

— Да тут на две недели хватит! – весело откликнулся Рабастан, с гордостью разглядывая проделанную работу. — Настоящая гриффиндорская поленница! Вот бы Сирю да Поттера так же связать, и в штабель…

— Извиняюсь, молодые господа, но Марси сказала, чтобы вы как все сделаете, так сразу в замок шли и ванну принимали, а то схватите пантомиму и отправитесь, Мерлин упаси, к батюшке вашему прежде времени, — просипел домовик, притопывая на усыпанном хвоей снегу.

— Оно и правда, — согласился Руди. – Так, Раба, посторонись, я сейчас это все… подниму! – Лестрейндж попытался сдвинуть кучу дров с места, но поленница лишь угрожающе закачалась. – Дракон меня спали, тут одной Левиосой не обойтись! Коня, что ли, привести? Или по частям носить?

— Идите‑ка вы, молодые господа, быстро в ванную! Разрешение только дайте, чтобы из замка можно было выходить, и мы сами все соберем, а не то простудитесь, не ровен час, кто ж вас хоронить‑то будет? – снова забормотал Вейси. – Да по охапке сейчас возьмите, а то ведь не на чем воду греть! – запищал он вдогонку братьям; две вязанки дров поплыли по воздуху и ткнулись в замерзшие руки Лестрейнджей.

Узнав о наконец‑то появившемся топливе, домовики возликовали; Руди отдал распоряжение, и вереница маленьких фигурок засеменила от ворот замка к опушке заснеженного леса. Тем временем причитавшая над срубленными корабельными соснами Марси развела огонь под большущим котлом и принялась греть воду, со вздохами вспоминая маггловский водопровод (Абраксас Малфой провел его у себя поместье еще десять лет назад).

— Один кран поворачиваешь – льется горячая, другой – холодная! И котел у них гоняет ее туды–сюды, эту воду, и все по кругу, по кругу, — приговаривала эльфийка, поправляя горевшие поленья кочергой. – Хозяин Родольфус, не во гнев будет сказано, но коли вы не такой консервный, как покойный хозяин, так сделайте, чтобы и у нас все как у людей было устроено!