Жар сердец - Кэт Мартин

— Генерал Каналес, — поприветствовал Морган человека, стоящего посредине элегантно обставленного холла. Мягкий свет люстры чуть отсвечивал на обтянутых розовой парчой стенах. У входа в главный зал поблескивали серебряные подсвечники.

— Я хочу вам представить леди Салину Хардвик-Джоунс — дочь графа Кентского.

— Сеньорита. — Генерал склонился над ее рукой. — Наконец я имею счастье познакомиться с прекрасной дамой, которую мои солдаты называют Дама де Луз.

Морган поднял брови.

— Дама Света, — перевел он чуть насмешливо. — Солдаты видели, как вы покидали корабль, — сказал ей генерал. — Они говорили, что ваши волосы сверкают как лунный свет, а глаза похожи на коричневый бархат. — Он снова склонился над ее рукой.

— Это такая честь для меня, генерал Каналес.

Генерал был человеком, производящим впечатление с первого взгляда. Он не был так высок, как Морган, но у него было умное лицо, приветливая улыбка и излучающие тепло глаза. Его грудь украшало несколько рядов медалей и нашивок ярких цветов; от плеча к поясу шла орденская лента.

— Разрешите представить вам лейтенанта Рейли, — произнес Морган. — И… вы уже знакомы с полковником Баклэндом.

— Лейтенант Рейли, полковник Баклэнд. — Мужчины пожали друг другу руки. Из главного зала были слышны негромкие звуки скрипок и гитар. — Танцы уже начались, сеньоры, — сказал генерал мужчинам. — Я надеюсь, сеньорита Джоунс подарит мне один танец.

— Я была бы рада, если бы вы… — она запнулась, чуть не сказав «называли меня Силвер», потому что почувствовала предупреждающее пожатие Моргана. По всей видимости, он желал, чтобы она придерживалась с генералом официального тона. Силвер не стала настаивать на своем. Это была чужая страна; она не знала здешних обычаев. — Буду рада танцевать с вами, генерал Каналес, — поправилась Силвер.

— Буду ждать с нетерпением, сеньорита.

Генерал еще раз тепло улыбнулся ей, и Морган повел Силвер ко входу в огромный, удивительно красивый зал, из которого по случаю танцев была убрана вся мебель. Силвер заметила нескольких мужчин в форме солдат армии федералистов; большинство же было облачено в европейские одежды — черные вечерние костюмы с широкими белыми галстуками и рубашки с оборками на груди.

На женщинах были платья из шелка и атласа, сшитые по последней моде и украшенные кружевами самых разных цветов. На их головах были накидки, которые Морган называл мантильями. В волосах виднелись черепаховые гребни. Шесть человек, одетых в черные короткие камзолы — такого наряда Силвер не видела раньше никогда, — играли в дальнем конце зала на скрипках и гитарах. Кроме редких вальсов, мелодии были очень живыми; бал мало походил на тот, где она целовалась с Майклом Браунингом.

Когда они вошли в зал, оркестр как раз начал новую веселую мелодию. Пары двинулись по залу, спины танцующих грациозно выгнулись. Взяв Силвер за руку, Морган потянул ее вперед, но Силвер отстранилась:

— Я не знаю этих танцев.

На лице Моргана отразилась досада.

— Это совсем не трудно. Я буду вести, ты будешь за мной следовать — точно так, как это делают другие. — Ему подумалось, что чем больше времени они находятся вместе, тем более далекими становятся. Скрывать растущее раздражение Моргану становилось все труднее.

Силвер оглядела зал, заполненный прекрасно одетыми мужчинами и женщинами, роскошную обстановку пышных апартаментов и вдруг захотела, чтобы Морган подарил ей этот необыкновенный и восхитительный вечер. Он снова потянул ее вперед, но она не двинулась с места.

— Я танцевала только раз в жизни, — призналась она, — и это было очень давно. Я даже не помню, как следует начинать.

Морган повернул ее к себе лицом. В его зеленых глазах читалось удивление.

— Ты танцевала всего лишь раз? Но я уверен, что твой отец устраивал вечера и балы на Катонге.

Силвер отрицательно покачала головой:

— Мой отец вел очень уединенный образ жизни.

Какое-то мгновение Морган молчал, как будто напряженно о чем-то размышляя, затем его рука коснулась ее щеки.

— Ладно, Силвер, только на сегодня: мы будем притворяться, что наши отношения другие, что ты — леди Салина, а я — Морган Траск, твой преданный поклонник. Мы будем танцевать, как будто ничто в мире нас больше не интересует. Как ты к этому относишься?

Силвер улыбнулась так широко, что ямочка на ее подбородке исчезла.

— Это звучит просто замечательно.

Морган подхватил ее руку в перчатке, и они направились к танцующим. Когда они вошли в центр зала, музыка закончилась и руководитель оркестра объявил вальс.

— Слава Богу, — прошептала Силвер, хотя даже этот простой танец внезапно стал ей казаться чем-то незнакомым. Морган положил одну ее руку на свое плечо и мягко сжал другую. Когда ноги Моргана начали скользить в ритме танца, Силвер дважды наступила на его блестящие черные ботинки, прежде чем поняла, как надо правильно двигаться. Уроки танцев, которые она переносила с таким трудом, и ее единственный опыт с Майклом всплыли наконец в ее голове.

— Я никогда не была на таком красивом балу, — сказала Силвер. — Отец брал меня однажды на бал на остров Сент-Винсент, но…

— Но что? — машинально произнес Морган.

— Это кончилось не очень хорошо.

— Почему?

Если бы она рассказала ему правду, он бы стал думать о ней еще хуже.

— Это не могло быть плохо, — произнес Морган, поскольку она не отвечала. — Сколько тебе было тогда?

— Пятнадцать.

— Итак, ты отправилась на бал на Сент-Винсент, когда тебе было пятнадцать, и…

Силвер подняла подбородок.

— Я позволила одному мальчику поцеловать меня, и мой отец это увидел. Он назвал меня шлюхой и проституткой. Это был самый плохой вечер в моей жизни. — На ее глазах выступили слезы, и она отвернулась. Силвер почувствовала, как рука Моргана еще крепче сжала ее талию. Но он не сбился с такта, хотя закружил ее вокруг себя так, как это не делал никто из танцующих.

— Ему не следовало так поступать, — тихо сказал Морган. — Ты была еще ребенком.

«Он поступал еще хуже», — подумала она. Взглянув на Моргана, Силвер с удивлением обнаружила, что на его лице нет упрека, и сумела изобразить улыбку.

— Я, возможно, не сделала бы этого, если бы не хотела узнать, как это ощущается.

— Ощущается?

— Когда тебя целуют, — призналась она, и Морган рассмеялся. Когда угрюмость не искажала его черты, он был очень красив.

— Ты не перестаешь изумлять меня, Салина.

На этот раз улыбка на лице Силвер появилась сама собой.

— Я всегда ненавидела свое имя — до того, пока не услышала, как его произносишь ты. Оно у тебя звучит как-то по-другому.