Берег мечты - Гиррейру Виктория

— Гума, не надо обижать Ливию, — попросила его Дулсе. – Не хватало ещё, чтобы мы тут все перессорились. Феликс был бы этому очень рад!

Гума послушался её совета, но Ливия вынуждена была признать его правоту, о чём и сказала Дулсе, когда они вдвоём вышли из «Звёздного маяка»:

— Гума абсолютно прав. Мне и в самом деле неприятно сознавать, что Феликс, вскоре станет моим родственником. Я перестала уважать его ещё с тех пор, как он настроил против меня перед Гуму, потребовав с него деньги, о которых тот ничего не знал.

— Извини, Ливия, что вмешиваюсь в твою личную жизнь, — сказала Дулсе, — но стоит ли тебе вообще входить в эту сомнительную семью? Ведь ты же не любишь Алешандре!

— Я уже ни в чём не уверена, я запуталась, — честно призналась Ливия. – Так уж получилось, что твоя беда снова свела меня с Гумой. Я смотрю на него, слышу его голос, и моё сердце сжимается от боли. Если бы можно было повернуть время вспять или каким-то образом вычеркнуть из его жизни Эсмералду, а из моей – Алешандре…

— Нельзя повернуть время вспять, но можно исправить ошибки и всё начать сначала, — сказала Дулсе. – Ты подумай об этом.

— Да я только и делаю, что об этом думаю, — горестно вздохнула Ливия. – Но исправить ничего не могу, потому что всё зависит от Гумы. Это ведь он меня бросил! Нет, не хочу ни о чём думать. Лучше я отправлюсь в верхний город, и буду собирать там деньги не среди богатых торговцев, а среди простых жителей!

— Ты возьми кого-нибудь с собой, например, Руфину или того же Гуму. Опасно ходить одной по чужим кварталам! – сказала Дулсе, но Ливия пренебрегла такой опасностью и отправилась в верхний город одна.

А Дулсе вернулась в «Звёздный маяк» и послала ей вдогонку Гуму, который поначалу отказывался туда идти, но потом сказал, что судьба Родригу для него важнее, чем неприязненные отношения с Ливией.

Он догнал её уже вблизи верхнего города, и они вдвоём собрали много денег. А на обратном пути нечаянно попали в безумную рыбацкую компанию, отмечавшую пятидесятилетие Белмиры, известной на всю округу своим гостеприимством и кулинарными способностями. Её фирменное блюдо – жаркое из даров моря – мечтал отведать каждый житель нижнего города, а о настойке из маракуйи, которую готовила Белмира, легенды ходили даже в верхнем городе.

Таким образом, Гуме и Ливии повезло: оказавшись среди гостей Белмиры, они удостоились чести полакомиться этими шедеврами кулинарного искусства.

Настойка из маракуйи пришлась Ливии по вкусу. Её было приятно пить, но после третьего стакана Ливия почувствовала, что излишне захмелела, и пошла к морю проветриться и освежиться. Однако лёгкой прогулки у неё не получилось – ей пришлось спасать тонущего малыша, за которым не углядела невестка Белмиры, занятая хлопотами по обслуживанию гостей. Она стала искать своего пятилетнего Бисмарку, когда тот уже отплыл довольно далеко от берега в детской резиновой лодке. Материнское чувство подсказало ей, что надо бежать к морю, все гости тоже устремились туда. А мальчик к тому времени испугался, стал кричать и неистово бить ручонками по воде. Ливия услышала его отчаянный крик и увидела, как Бисмарку, неловко повернувшись, вывалился из маленькой игрушечной лодки, которую можно использовать только на мелководье и непременно под присмотром взрослых.

Ливия тотчас же бросилась в воду. Плыть ей пришлось далеко, голова у неё всё ещё кружилась от маракуйи, но Ливия собрала все свои силы и вытащила тонущего ребёнка на поверхность.

Гости Белмиры и её невестка прибежали на берег, когда Ливия уже с трудом плыла обратно, взвалив себе на спину перепуганного, нахлебавшегося воды Бисмарку. Гума поплыл ин навстречу и помог обоим благополучно достичь берега.

Малыш, как ни странно, быстро оправился от испуга и попросил мать купить ему новую резиновую лодку, а Ливию бил озноб.

— Тебе надо согреться, — заботливо произнёс Гума. – Хорошо бы надеть сухое платье…

— Сейчас я принесу, — спохватилась Белмира.— Правда, у меня простая одежда, другой нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не беспокойтесь, я ведь дочь рыбака, — с гордостью сказала Ливия. – Меня устроит любая сухая одежда.

Потом она снова сидела за столом, выслушивала благодарные речи семейства Белмиры и согревалась настойкой маракуйи, но уже с оглядкой, поскольку успела на себе испытать коварные свойства этого и вправду восхитительного напитка.

Гума произнёс здравицу в её честь:

— Выпьем за Ливию, дочь рыбака! Своим смелым поступком она подтвердила причастность к нашему рыбацкому племени. Как известно, у рыбака храбрость в крови и закон моря в сердце. Мы должны спасать тех, кто терпит крушение в море…

— Выпьем за Ливию, королеву моря! – выкрикнул кто-то из гостей, и все дружно осушили бокалы.

Потом очередной тост произнесла Белмира. Он был с подтекстом, что особенно понравилось всем гостям. Окинув многозначным взором сидевших рядышком Ливию и Гуму, она торжественно произнесла:

— Спасибо тебе Ливия, ты наш человек! Да благословит тебя Еманжа, да пошлёт тебе достойного мужа!

Гости зааплодировали, а Ливия смутилась. Гума, подчинившись невольно прорвавшемуся чувству, нежно сжал её запястье. Ливия встрепенулась, но не оттолкнула Гуму.

Домой они пошли вместе. Мокрая одежда Ливии лежала в сумке, а одета она была в простое платье Белмиры, которое оказалось ей к лицу.

— Тебе очень идёт такая одежда, — не удержался от комплимента Гума. – Только платье Белмиры несколько великовато для тебя. Вряд ли ты захочешь появиться в таком виде у дядюшки Бабау, давай я лучше проведу тебя домой, а потом сам отнесу деньги в «Звёздный маяк».

— Ты боишься объяснений с Эсмералдой? – нахмурилась Ливия.

— Нет, я просто хотел провести тебя до дома, — честно признался Гума.

— А зачем?

— Не знаю. Сегодня произошло столько событий, которые что-то изменили во мне. Я понял, как был не прав, упрекая тебя в предательстве. Ты просто очень доверчивая, и Феликс тебя использовал. Мне хотелось побыть с тобой подольше, чтобы сказать всё это.

— Жаль, что ты слишком поздно всё понял, — печально произнесла Ливия. – Если бы ты захотел выслушать меня раньше!… Но в одном ты прав: нужно поговорить об этом спокойно, чтобы между нами не осталось никаких обид.

— Ты считаешь, это возможно – простить друг другу все обиды? – с надеждой спросил он и получил утвердительный ответ:

— Нужно попытаться это сделать. Давай посидим где-нибудь на берегу и поговорим, ни на кого и ни на что не отвлекаясь.

— В таком случае я знаю одно место, где нам никто не помешает, — оживился Гума. – Пойдём!

И он привёл её в бывший домишко Жудите, который снял для себя потому что, Селминья ушла из борделя и переехала жить к матери.

— Ты собираешься поселиться здесь с Эсмералдой? – спросила Ливия.

— Нет, она даже не знает о существовании этого дома, я снял его только вчера и успел перевезти сюда лишь самые необходимые вещи. Видишь, тут ещё ничего не обустроено.

— Это не беда, — глухо произнесла Ливия. — Эсмералда быстро наведёт здесь порядок и устроит семейное гнёздышко.

— Да Эсмералда тут совсем ни при чём! – рассердился Гума. – Я ей не жених. Я вообще не собираюсь жениться! Это у тебя скоро будет свадьба.

— Нет, я тоже сомневаюсь, стоит ли мне выходить замуж за Алешандре, — сказала Ливия. – Я приняла его предложение, потому что надеялась избавиться от любви к тебе. Ты ведь спал с Эсмералдой, целовал её, у меня на глазах… Я не выдержала…

— Ливия, давай хотя бы сейчас говорить откровенно, — сказал, потупившись, Гума. – Ты поехала с ним в мотель сразу же после нашей ссоры!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет, это всё ложь! – воскликнула Ливия. – С тех пор как мы с тобой расстались, у меня вообще ничего не было с Алешандре! Всё это время я жила в доме моих тёток и даже никуда не ездила вдвоём с Алешандре, всегда брала с собой тётю Лео!

— Да, это правда, я всегда видел вас втроём, — припомнил Гума. – Но почему же ты не сказала мне, что у тебя ничего не было с Алешандре?